Сила закона (СИ) - Магазинников Иван Владимирович - Страница 29

Да ну вас всех нахуй!

Пусть кто угодно пилит себе руки и ноги без анестезии, но только не я! Только не… хер его там знает, как меня зовут, но в превозмогающие боль и страх супергерои я точно не нанимался. Поэтому: выпить, отрезать, закусить — вот мой девиз!

Только вперед, только наверх — любой ценой.

…

Воды осталось всего несколько глотков, после чего я перестану существовать. Поэтому, пока сознание и способность мыслить меня еще не покинули, нужно все перепроверить.

Надписи: на месте.

Что еще?

Ах да, палец! Нужно оставить в воронке палец.

Да отрастай же ты скорее!

Дождавшись, когда на указательном пальце сформируется обгрызенный ноготь и появится характерный шрам от неизвестно когда и как полученного пореза, я сделал глоток и уже привычным, точным движением отсек часть себя.

Положил кусочек плоти в воронку.

Ну вот, кажется, все готово.

Окинул взглядом плоды своих трудов: лестница выросла еще на 20 ступенек. Гребанная лестница к свободе, построенная моим потом, кровью и плотью в самом прямом смысле. Будь проклят тот урод, который это все придумал и засунул меня в это жуткое место!

Клянусь всем, что от меня осталось: однажды я найду этого мудака, и самого его засуну в этот гребанный «кирпичный» завод. По маленьким кусочкам! И нет, он не получит обезбаливающей воды — ни единой капельки!

Я залпом допил остатки волшебной жидкости, дарующей забвение, и улегся на кровати.

Пустой стакан выпал из руки, и до меня донесся звон разбившегося стекла.

Проклятье! Нужно было и его засунуть в воронку, — с этой мыслью я закрыл глаза и попытался расслабиться.

Воронка? Какая еще воронка? Может, «ворона»? Кажется, есть такой зверь. Большой и черный, прыгает по деревьям и кричит «Караул».

Лестница.

Однажды я все же дострою эту проклятую лестницу и выберусь отсюда!

И тогда…

Тело мое словно током пронзило, и я содрогнулся от боли. Но боль эта была не физической, а следствием внезапно промелькнувшей мысли: а что, если за стеной нет никакой свободы? Если там окажется такая же комната с кроватью, каменным кубом «стола» в центра и стоящим на нем «кирпичным заводом»? И там уже не будет стакана с водой из «анестезианской» скважины?

Или еще что похуже, придуманное моими тюремщиками и мучителями?

Густая тень встала между мной и солнечными лучами.

Почувствовав это, я крутанулся, одновременно выбрасывая ногу в сторону и открывая глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть удивленный взгляд падающего человека, потерявшего равновесие от моей подсечки.

Даже лишенный своих суперспособностей, я по прежнему остаюсь тренированным агентом Конторы. Теперь нужно оглядеться и выяснить, насколько глубока задница, в которую меня занесло.

— Это Третий, — раздался в стороне незнакомый мужской голос, — Он не спит…

Автоматически ставлю блок на пути руки, в которой зажат шприц. Разворачиваюсь и одновременно всаживаю локоть в переносицу уроду, который собирался сделать инъекцию.

Разворачиваюсь на пятке.

Незнакомцев пятеро. Одеты во все черное, лица скрыты балаклавами, в руках — шоковые дубинки. Быстро обшариваю взглядом стены комнаты-ловушки и замечаю веревочную лестницу, спускающуюся с одной из них.

— Раст, это бесполезно. Ты проделывал это уже десятки раз, и ты по-прежнему здесь, — устало сообщил сбитый мною на пол мужчина, поднимаясь.

— Нас пятеро и мы вооружены. А ты один и… — второй многозначительно умолк, обводя меня взглядом снизу вверх.

Голый, да.

Только вот хуй вы угадали, господа хорошие! У меня есть нож, а еще, едва заслышав, как вы спускаетесь в комнату, я слопал остатки регенерирующей булки и допил воду, лишающую боли и страха!

Разумеется, ничего этого я не сказал, а просто ударил, пытаясь вспороть брюхо ближайшему бойцу в черном. Несмотря на то, что мое оружие — это кухонный нож, уж мне ли не знать, насколько он остер, особенно, когда дело касается человеческой плоти!

Сразу две шоковые дубинки ткнулись в меня.

Запахло горелой плотью (моей плотью!), посыпались искры.

В глазах, едва заметных через прорези скрывающих лица масок, не появилось даже тени удивления, когда я зловеще улыбнулся контратаковал, не обращая никакого внимания на спазм мышц и ожоги.

В рукопашной эти ребята оказались не особо сильны, похоже, полагаясь исключительно на свое оружие и численное превосходство. Один из них ухитрился вытащить нож и даже пару раз меня им пырнуть.

Просто потому что я позволил ему это сделать.

— Опять? — недовольно простонал он, наблюдая, как за считанные секунды затягиваются раны на моем обнаженном теле.

Я с силой оттолкнул его в сторону и бросился к лестнице. Не той, что по кирпичикам складывал из собственной крови, и которая возвышалась уже на добрых три метра у стены, а к веревочной, по которой в комнату попали незнакомцы.

Те самые, что каждый раз снова и снова ставили новый стакан, новую булочку, и оттаскивали мое бесчувственное тело на кровать, «перезапуская» пытку с потерей памяти и самоистязанием.

До цели осталось три шага.

Два.

Меня никто и не пытался преследоваться.

Последний шаг.

Прыжок!

Мои пальцы ухватились за перекладину и…

И громким шелестом и стуком, веревочная лестница свалилась вниз, мне под ноги.

— Каждый раз одно и то же, — раздался совсем рядом голос, — Ну когда ты уже угомонишься, Раст? Просто делай то, что от тебя требуется…

Самого удара я не почувствовал, но ноги подломились, и тело мое рухнуло на колени.

Ударил наотмашь, целясь в лицо.

Противник отшатнулся, и рука моя вместо того, чтобы вбить ему нос в череп, беспомощно скользнула по маске, цепляясь в нее пальцами и срывая с незнакомца.

Под нею оказался обычный мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Черноволосый, с перебитым носом и тонкими бесцветными губами. Широкие скулы, кустистые брови и разного цвета глаза: один голубой, второй желтоватый. Кажется, у этого явления даже какое-то специальное название есть.

Пока я его рассматривал, кто-то из людей в черном подскочил ко мне и вонзил в предплечье шприц. Перед глазами все поплыло, в ушах раздался монотонный гул, заглушая все звуки вокруг.

Последней мыслью, возникшей в моей голове, было: «Кто такой Раст? Я — Уборщик!»

И я вдруг понял, точнее даже вспомнил, что уже думал эту мысль — много-много раз. И сражался за бесполезную веревочную лестницу тоже неоднократно. Единственное, что случилось впервые за все время моего плена, это то, что мне ответили:

«Раст — это я… Мне кажется, ты уже готов…»

А потом я снова проснулся. На этот раз — по-настоящему.

Я открыл глаза, и впервые за все эти мои бесконечные «перевоплощения» по ним не ударил яркий свет: вокруг был полумрак. Знакомый мне полумрак регенерационной капсулы, что стоит в Медицинском отсеке Базы супермутантов.

Я шевельнул рукой, нащупывая мерзкую «пуповину», соединяющую меня с заживляющим аппаратом. Так, быстро, экспресс-тест!

Я — Уборщик. Мутант, супер и агент Конторы супермутантов. Один из Отряда Неудачников, мне двадцать семь лет, бывший квартирный вор, влюблен в одну из личностей своего куратора Шизы и меня застрелил в Иркутске спятивший Робот-полицейский!

А еще у меня есть — да, мать вашу, есть! — интерфейс и суперспособности.

Внимание, обнаружен критический выброс адреналина!

Едва капсула открылась, моя ладонь змеей метнулась, перехватывая руку, сжимающую шприц. Шприц, от которого явно пахло миндалем:

— Даже не думай тыкать в меня этой штукой, пидор! Все гляделки вырву! Все восемь!

Помощник Дока испуганно отпрянул и попытался вырваться.

— Окто, оставь нас вдвоем, — раздался знакомый мне голос.

Я повернулся. Рядом на стуле сидел Шеф собственной персоной, с неизменным бокалом виски в руке. Рядом с ним на столике стояла открытая бутылка и второй бокал. Точнее, стакан.