Свежак (СИ) - Шмаев Валерий - Страница 9

— Что с тобой и сколько тебе лет?

— Тридцать… через два дня исполнится. Попал под химическую атаку боеприпасами «Молот Аллаха». Очень сильная и редкая дрянь, запрещённая во всём мире, но некоторым командирам племенных отрядов африканского союза на законы всего мира откровенно наплевать и если им удаётся купить такие боеприпасы, то они их применяют. На эти отряды сразу же спускают всех собак, но тем, кто попадает под химические атаки, от этого легче не становится.

Ещё три года назад от «Молота Аллаха» не было никакого спасения, но меня вытащили практически с того света. Два с половиной года назад был изобретён антидот, блокирующий последствия воздействия модифицированных химических веществ на организм человека, но клинических испытаний препарат не прошёл. Все люди, которые попадали под предыдущие удары, на момент изобретения препарата уже умерли в страшных мучениях, а заражать здоровых людей или животных просто бессмысленно.

«Молот Аллаха» на каждый вид живых организмов действует по-своему. Какие-то убивает сразу, какие-то через несколько часов, а некоторые дней или месяцев, поэтому подобрать универсальное количество вводимого антидота или хотя бы приблизиться к положительному результату никак не получалось.

То же самое касается и людей. Дело в том, что недостаток антидота или его передозировка для организма человека одинаково фатальны. Из девятисот семидесяти семи людей, нескольких человеческих рас, попавших под удар, в живых осталось всего шестеро тех, на кого подействовал антидот. Я в их числе.

Теперь мне остаётся только глотать антидот и шлифовать всё это стимуляторами, ежечасно молясь, чтобы эта дрянь не взбрыкнула и не загнала меня в могилу. Если стимуляторы перестанут действовать или произойдёт какой-то сбой, в том числе и гормональный, то моя смерть будет далека от идеала.

— Понятно. Но я вынуждена тебя огорчить. Скорее всего, до своего дня рождения ты не доживёшь. Мы действительно в другом мире и большинство людей попадающих в него умирают в течение нескольких дней. Выживают единицы и кошки. Так что твои красавицы, наверное, выживут, а ты, скорее всего, нет. Прими это как данность. Ты солдат и должен понимать, что мне нет смысла тебе врать. — Девушка замолчала.

— Дело ясное, что дело тёмное. Ну что ж — никто не живёт вечно. Я уже смирился со смертью. Днём раньше, днём позже. Главное, что я умру в том доме, в котором прошло моё детство. Поверь мне, это не самая плохая смерть и совсем неплохое место.

Если ничего нельзя сделать, то я стащу тебе к кровати всё, что скажешь и смотаюсь обратно к каравану. Я там патроны под свой карабин видел, да и вообще посмотрю хозяйственным глазом, что тебе может пригодиться. Единственное только, не знаю, как ты управишься без ног, а мои кошки тебе в этом не помощники. Себя они прокормят, а вот тебя нет. — Говорить незнакомке о том, что грыси после смерти своего проводника могут слететь с катушек, Платон не стал.

Почему? Каждый выживает так, как умеет. Будет время — скажет, нет — значит не судьба. По крайней мере эта девочка умрёт даже не зная, что умирает. Тоже не самая плохая смерть. Значительно лучшая чем от ножей помощников внешников. То, что избушку при поиске тех, кто разгромил караван и вывез сокровища внешников, найдут Платон ни капельки не сомневался.

— Странно… — протянула незнакомка.

— Ты очень странно реагируешь на известие о собственной смерти. Это какая-то блокировка? — Платон усмехнулся.

— Да, нет. Просто… я уже почти два года живу даже не по часам, а по минутам. Блокирующий антидот надо принимать каждые двенадцать часов. Опоздаю больше, чем на тридцать секунд — мучительная смерть гарантирована. Каждые восемь часов необходимо принимать стимулятор поддерживающий организм, можно принимать чаще, но на следующий день наступает упадок сил. Поэтому либо сейчас я лечу к каравану и по возвращении падаю рядом с тобой без сил на сутки, либо лечу туда завтра.

Если ты не будешь против, я бы полетел завтра — для сегодняшнего меня это предельная нагрузка. Пока я не всё осмотрел, и неплохо было бы смотаться к каравану ещё хотя бы раз, но о собственном организме надо иногда заботиться. Особенно о таком хреновеньком.

Сейчас прихвачу, что-нибудь пожевать, сяду рядом с тобой и послушаю, что это за прекрасный и удивительный мир, в который мы с моими кошками угодили.

* * *

Если коротко, то сказочный рассказ Лики прозвучал приблизительно так.

Мир, в котором оказался Платон с грысями, называется «Улей» или «Стикс». В некое измерение, непонятно, где находящееся, прилетают куски самых разнообразных миров. В своих мирах эти куски не исчезают, а просто напросто копируются и появляются на Стиксе. Возникают со всеми людьми, животными, машинами и прочими материальными ценностями. И, разумеется, с оружием.

Куски территорий (кластеры) бывают самые разнообразные, а время перезагрузок этих территорий от нескольких часов до нескольких лет. Кластеры попадают в Стикс с городами (или их частями), посёлками, деревнями, лесами, полями, озёрами и даже реками.

Территории, которые не перезагружаются, называются «стабами» (стабильными поселениями) и встречаются крайне редко. Стабильные поселения в мире Стикса выполняют функции городов со своими администрациями, вооружёнными силами, гостиницами и прочими благами цивилизации. Таких образований как страны в мире Стикса не существует.

Все живые существа, попавшие в Улей, заражаются неким паразитом, который живёт и развивается внутри носителя. Через укус заражение не передаётся, а достаётся носителю при попадании в Улей. (Вероятнее всего вместе со странным туманом, воняющим химической гадостью).

Большинство людей и животных при этом теряют своё сознание (перерождаются) и их тела со временем изменяются (не иммунные). Для изменения и последующей эволюции не иммунным требуется сырое мясо. Не иммунные испытывают постоянный голод и для его утоления бродят от кластера к кластеру, поедая вновь появившихся людей и животных.

Травоядные животные (козы, овцы и коровы) никогда не перерождаются. Также не перерождаются любые живые существа (в том числе и человеческие дети) весом менее пятнадцати килограммов и обыкновенные кошки.

Живые существа неподверженные изменениям называются иммунные. Изменению сознания и перерождению они не подвергаются и стараются выжить в новом для себя мире так как у каждого из них получается. При этом люди получают самые разнообразные необычные умения (дары). Дары бывают самые разнообразные, полезные и не очень, но об этом несколько позднее.

В некоторых случаях иммунных выживает достаточно много, а новичкам принято помогать. По крайней мере, старожилы объясняют им в какую архиерейскую странно проушину, они попали. Это незыблемое правило для всех выживших и его стараются не нарушать, чтобы не разрушить свою карму. (Это объяснение Лики было сказано на полном серьёзе — Платон чуть не заржал в голос, когда такое услышал).

Все выжившие иммунные разделяются на несколько категорий.

Первые — рейдеры. Одиночные или в составе небольших групп иммунных занимающиеся сбором материальных ценностей во вновь загрузившихся кластерах и отстрелом низших неиммунных. (Этим занимается самая распространённая часть выживших). Практически во всех городах существуют организованные команды рейдеров (часто очень большие) вывозящие с перезагрузившихся кластеров материальные блага.

Вторые — трессеры. Хорошо слаженные и вооружённые современным оружием группы рейдеров. Трессеры занимаются отстрелом средних и высших не иммунных и сбором с них «споранов», «гороха» и «жемчужин». На это, собственно, и живут. (О данных бонусах несколько позже).

Третья — стронги. Самая редкая часть иммунных, выживающих в Улье несколько лет и занимающихся уничтожением «внешников» и «муров». Ребята суровые и крутые как варёные страусиные яйца, но раз они рискуют нападать десятком человек на колонну бронетехники с собственной башкой не дружащие конкретно.

Четвёртая — внешники. Представители цивилизаций, самостоятельно нашедших дорогу в мир Стикса. Внешники хорошо вооружены и экипированы, но, так же, как и те, кто попадает в Улей, подвержены заражению и вынуждены ходить в скафандрах, чтобы не заразиться вышеупомянутым паразитом.