Цена ошибки некроманта (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 84

Адриан и сам не понял, зачем его понесло домой. Повода не верить Касадре не было, зачем бы ей врать, но внутри возникла странная иррациональная надежда, что всё как-то не так и кто-то что-то неправильно понял. Что он придёт, а она окажется там, и можно будет нормально поговорить, и…

На пороге его встретили кошки, все три. Гайка как всегда громко орала, Кактус бодала колени, а Вакса сидела в сторонке и молча вздыхала. Показалось — укоризненно.

Обходить дом не понадобилось, Дан уже в прихожей понял, что — действительно, уехала. Шоколадного цвета ботинки и маленькие изящные чёрные туфельки, аккуратно стоявшие в углу, пропали. Зато на тумбочке нашёлся сложенный пополам лист записки, написанной крупными, очень аккуратными и почти печатными буквами — Лавиния явно старалась писать разборчиво, помня о его проблеме.

«Прости, что уехала вот так без предупреждения, боялась опоздать на поезд. Из меня плохой отпускник, наверное, не стоило и пробовать. Спасибо за гостеприимство, у тебя чудесный дом и кошки. Ваксе здоровья!»

Дата, подпись.

Адриан медленно прочитал письмо два раза, словно надеялся, что это очередной выверт его испорченного Разломом восприятия и с первого раза он пропустил что-то важное. Перевернул, но с обратной стороны не было никаких надписей. Вздохнул, опустился на корточки, чтобы почесать за ушами вьющихся под ногами кошек.

— Не стоило ей врать. Или правду рассказывать не стоило, а надо было лучше подготовиться? Или я ещё где-то напортачить успел? Как это всё понимать, а? — пробормотал, показывая питомцам письмо. Кактус принюхалась и попыталась отереться об лист мордой, а Гайка уставилась на хозяина и коротко, выразительно мявкнула. — Думаешь, Каси права, идиот? Ну да, у кого я спрашиваю. Женская солидарность же. А мне-то что теперь делать?..

— Лавиния, ну как же вы так, а? Я же говорил — отдыхать надо! — менталист скорбно выгнул брови домиком. — Я вас в клинику положу на декаду, ну что это такое? Больше декады прошло, а у вас состояние не улучшилось совсем! Хорошо ещё, не ухудшилось…

— Извините, отпуск не задался, — покаянно пробормотала я. — Я честно пыталась, даже уехала, но как-то… С положительными впечатлениями не сложилось.

— Ладно. Попробуем проверить, помогут ли вам родные стены, — вздохнул он. — Таблетки выпишу посильнее, придёте, скажем, через три дня, и посмотрим на динамику. Если улучшений не будет — положу в стационар.

В клинику я явилась на третий день после возвращения в Шорру. Не то чтобы чувствовала необходимость, просто хотелoсь чем-то занять время: находиться одной дома было мучительно.

Первые сутки я разбирала вещи, мылась, отсыпалась и убирала накопившуюся пыль, потом закупалась продуктами и готовила. Вчера прошлась по магазинам в поисках нового пальто, изо всех сил стараясь не вспоминать при этом Клари, где осталось предыдущее. Выслушала на работе на удивление искренние заверения, что меня ждут обратно. Одна польза от моей поездки всё-таки нашлась: за декаду основной шум улёгся, и новость благополучно покинула не только первые полосы газет, но вообще повестку всех более-менее значительных изданий.

Сегодня наконец должна была вернуться из какой-то меcтной командировки Ангелика, мы договорились встретиться ближе к вечеру, а день оказался совершенно свободен. Вот и принесло меня к целителю. К лучшему, наверное. Может, совсем идеально было бы, если бы он сразу запер меня в клинике, но настаивать на этом я не стала, даже несмотря на то, что слабо верила в собственное исцеление в родных стенах: слишком они для этого давили.

В просторной квартире было пусто. Я раньше никогда этого не замечала, наоборот, радовалась открытому пространству и большому количеству места, с удовольствием выбирала обстановку. Собственно, я потому и предпoчла жильё на окраине, что оно было гораздо дешевле, нежели в центре, и я могла позволить себе большую площадь.

Но сейчас всё это угнетало. Особенно ночью. Я плохо спала, металась и постоянно прислушивалась к царящей в комнатах тишине, которая прежде казалась уютной. Я всерьёз жалела, что не могу сейчас выйти на работу, и, направляясь к менталисту, где-то в глубине души лелеяла надежду на выписку. Толькo, конечно, не всерьёз: я прекрасно понимала, что не в том сейчас состоянии. Никаким спокойствием и душевным равновесием даже не пахло, выдержка моя канула в Разлом, и в таком состоянии заниматься разбором уголовных дел — весьма паршивая идея.

Самое обидное, я даже сознавала, что мой нелепый побег из Клари — это тоже форма истерики, что взрослые люди так себя не ведут, что надо было поговорить или хотя бы спокойно попрощаться. Но при мысли об этом накатывала паника. Я понимала, что попытка откровенного разговора закончится признанием в собственных чувствах, а оно неминуемо выльется не в тихую, а в шумную истерику, не дай Творец с уговорами, просьбами и обидами. А устраивать некрасивые сцены и, больше того, вешаться на мужчину было гораздо противнее, чем тихонько удрать.

Творец. Да я всю дорогу до Фонта и даже до Шорры нелепо надеялась, что Адриан догонит, вернёт, скажет… Какая разница вообще, что он скажет, потому что всё это было глупо, по-детски и нелогично! Не говоря уже о том, что невозможно.

Может быть, позже, когда — если — я приду в себя, я смогу вернуться в этот город, спокойно поговорить с этим человеком. Но не сейчас. Сейчас мне было даже тяжелее, чем после известия о предательстве Тамиана, и это пугало.

Поскольку до встречи с подругой оставалаcь ещё пара часов, я направилась в сторону нужного кафе пешком, бездумно заворачивая в магазины и глазея на всякую мелочёвку. Шорра шумела многочисленными авто и общественным транспортом, по улицам текли человеческие ручьи и даже кое-где реки, и от этого шума странным образом становилось легче.

В кафе тоже было немало народу, так что я порадовалась заранее заказанному столику. Пришла, несмотря на все старания, раньше, так что пришлось немного подождать. Хорошо хоть Ангелика отучилась опаздывать.

— Привет, милая! — бодро поздоровалась Лика, обнимая меня со спины за плечи, и звонко чмокнула в щёку. — Я жутко соскучилась! Ты выглядишь… — она плюхнулась на стул напротив, oсеклась, обвела меня удивлённым взглядом. — Хм. Честно говоря, ты выглядишь еще более замученной, чем в нашу прошлую встречу. Ты точно отдыхать ездила?!

— Я пыталась, — виновато улыбнулась ей, разводя руками. Сегодня подруга была в оранжево-голубом, сочетание это грело взгляд и вызывало улыбку. Всё же ей очень идут такие сочные цвета…

— Рассказывай давай, что у тебя стряслось?!

Я до последнего не могла определиться, рассказывать Лике всё или кое о чём умолчать. «Кое о чём», конечно, касалось моих личных отношений с шерифом. Но, начав сначала, незаметно выболтала все подробности: подруга очень хорошо умела слушать, а мне слишком нужно было выговориться. Вываливать эти глупости на менталиста было неловко, а Лика… Да она знала меня лучше меня самой, уж тут-то чего стесняться!

— Да уж, ну ты и начудила, — подытожила Ангелика, рассеянно размешивая сахар в кофе. За время разговора мы успели поужинать и сейчас дошли до десерта. — Зря тебя целитель в стационаре не запер, ох зря!

— Зря, — покладисто согласилась с ней. — Знаешь, самое обидное, я понимаю, что никакой логики в этом поступке не было, сплошные нервы. Но я просто не смогу с ним спокойно поговорить. Вот еще не хватало мне в жизни за мужиками бегать и в любви признаваться!

— Нет, это-то я всё понимаю. Я другого не поняла: а с чего ты вообще взяла, что ты этому своему медведю только в постели нужна?

— Не знаю, — устало пожала плечами. — Я вообще в каком-то тумане чуть ли не всю последнюю кварту. Такое чувство, что несёт каким-то потоком, а я ничего сделать не могу и ничего не понимаю в происходящем. Привычная жизнь канула в Разлом, а как построить новую — непонятно…

— Бедная Винни, — сочувственно качнула головой подруга. — Ну может тебе стоило для разнообразия начать с устройства личной жизни?