23я бригада - 2 (СИ) - Высоченко Александр Валерьевич - Страница 35

Утром 6 апреля удалось подтащить к переправе достаточное количество артиллерии и советско-монгольские части, поддержанные двумя дивизионами 76 мм орудий и дивизионом 82 мм минометов, перешли в наступление и к 16 часам отбросили противника на 8 км от моста и места возведения понтонной переправы, однако развить быстрое наступление не удалось, так как советско-монгольские войска, перешедшие в наступление вынуждены были протискиваться в игольное ушко одного моста и одной понтонной переправы, на которых японская артиллерия сосредоточила основной огонь, а дальность действия наших орудий не позволяла вести контрбатарейную борьбу.

К утру 7 апреля советско-монгольским войскам удалось переправить на противоположный берег реки достаточное количество резервов, которые при поддержке 40 танков БТ-5 перешли в наступление и к вечеру наступающие части с большими потерями сумели отбросить неприятеля и на отдельных участках дойти до государственной границы Монголии. Особенно удачным оказался огонь подошедшего дивизиона дальнобойных орудий 175-го артиллерийского полка, что провел серию контрбатарейных залпов, подавив японскую артиллерию.

Понеся большие потери, японцы решили отойти в район Депден-Сумэ, использовав для отхода автомашины, специально подброшенные для этой цели с маньчжурской стороны. Японцы оставили на поле боя убитыми более 400 солдат и офицеров, раненых всех отступившие японские части унесли с собой.

Однако через несколько дней опять заработала японская авиация, которая пыталась вновь наносить дневные бомбовые удары группами бомбардировщиков по 100-120 машин в сопровождении 70-80 истребителей. Воздушные бои не прекращались, за несколько суток, монгольская авиация потеряла 37 истребителей, в то время как японцы, которые работали над зоной ПВО советских войск несли еще потери и от огня с земли, в результате чего общие потери японских самолетов достигли 56 единиц.

Изучив донесение командующее 57-м особым корпусом в Монголии о ходе боевых действий, Зинченко докладывал телеграммой в Москву, что наряду с героическими действиями частей и подразделений советско-монгольских войск были выявлены серьезные недостатки и проблемы. Так в результате того, что фактически руководил войсками командующий 6-й монгольской кавалерийской дивизией, в управлении боем и ведении разведки обнаружился ряд недостатков. Монгольские командиры и начальники не имели опыта управления механизированными подразделениями, поэтому наши войска, выдвинутые на восточный берег реки Халхин-Гол, были вытянуты в тонкую цепочку на фронте 20 км. Резервы же держались на значительном удалении от границы, что не позволяло своевременно вводить их в бой. При этом всякие попытки Зинченко перехватить управление войсками на себя или передать управление операцией командующему 57-м корпусом советских войск в Монголии встречали ожесточенное сопротивление монгольских генералов, которые сами хотели показать, как нужно громить японских милитаристов.

Москва упрямо молчала, а конфликт всё не угасал. Японская авиация перешла к практике ночных налётов, не прекращая своих бомбардировок, иногда даже ведя пулеметный обстрел наземных целей. А наш командующий авиационным полком прикрытия монгольской границы снова накосячил. Разведку наши монгольские товарищи вели все-таки плохо, конкретных задач развед авиации не ставили и пытались добывать информацию только древним методом, то есть засылкой разведгрупп на территорию противника или допросом пленных. Такой бардак в командовании не способствовал качественному выполнению задач, не позволял поддерживать взаимодействие между монгольскими солдатами-цириками и советскими военнослужащими. Особенно плохо было налажено взаимодействие между пехотой артиллерией и авиацией.

Из-за плохо организованной разведки командующий 6-й монгольской дивизией не успел вовремя организовать авиационное прикрытие границы, и японская авиация смогла установить места дислокации наших аэродромов, после чего три ночи подряд японцы бомбили аэродромы советско-монгольской авиации, в результате чего 32 самолета И-15бис и 9 самолетов И-16 были уничтожены или повреждены на аэродромах, и пока не прибыли новые самолеты из Улан-Батора в небе преобладала японская авиация.

Зинченко находясь в Кяхте второй раз отправил доклад в Москву о выявленных ошибках в руководстве монгольской армии, и просил решить вопрос о передаче управления силами и средствами командующему 57-м советским оперативным корпусом, но Москва опять промолчала, и только из отрывчатых слухов Зинченко смог понять, почему молчит Сталин.

Сталин как настоящий стратег, позволял Монгольскому военно-политическому руководству осознать, что уровень подготовки их армии и командования слишком низкий, что бы вести даже не очень масштабные боевые действия. Сталин ждал, когда монгольское руководство официально попросит советское правительство взять на себя всё руководство ведением боевых действий. Однако за уничтожения наших самолётов всё-таки пришлось ответить. В один прекрасный момент прилетел транспортный самолет из Москвы и привез аж 20 следователей НКВД, которые провели разгромное расследование и отстранили от должности почти всё руководство советских авиационных сил в Монголии, якобы за серьезные упущения в работе и преступную халатность.

Как не возмущался командующий 57-м оперативным корпусом, но сделать ничего он не мог. Ситуация сложилась так, что наши офицеры 57-й оперативной группы советских войск в Монголии фактически подчинялись руководству вооруженными силами Монголии, к тому же первые боевые столкновения с японцами показали, что сил для отпора врагу у восточной границы Монгольской Народной Республики было сосредоточено недостаточно.

Через какое-то время все приличия и политические реверансы были соблюдены, и пришел приказ из Москвы, в котором указывалось, что всё руководство войсками на Тамцак-Булакском направлении переходит в руки командующего 57-м оперативным корпусом советских войск в Монголии. Генерал Емелькин, оценив обстановку немедленно перебросил к району боевых действий в Тамцак-Булак остатки своего корпуса в составе 7-й, 8-й и 9-й мотоброневых бригад, 36-й моторизованной стрелковой дивизии и тяжелого артиллерийского дивизиона. Кроме того для авиационного прикрытия действий наземных войск в район боевых действий перебрасывалось свыше 100 монгольских истребителей И-15бис, а также дополнительно 3-я кавалерийская дивизия Монгольской Народно-революционной армии. Взамен потерянным советским самолетам И-16 из Улан-Уде был переброшен полк новейших артиллерийских советских самолетов И-185.

К исходу 20 апреля на спорном участке границы было сосредоточено 35 тысяч советских солдат и почти 30 тысяч монгольских цириков, наступило временное затишье. Советско-монгольские войска занялись устройством полевых оборонительных позиций.

А Зинченко на всякий случай по согласованию с Москвой начал переброску 40 тысячного 1-го механизированного армейского корпуса из Кяхты в Улан-Батор.

Советский Союз на Ассамблее Наций предупредил Токио о недопущении новых агрессивных действий в отношении дружественной Монголии. Народный комиссар иностранных дел Молотов В.М. сделал официальное заявление по поводу дальневосточных событий: "Кажется, уже пора понять, кому следует, что Советское правительство не будет терпеть никаких провокаций со стороны японо-маньчжурских воинских частей на своих границах. Сейчас надо об этом напомнить и в отношении границ Монгольской Народной Республики. По Существующему между СССР и Монгольской Народной Республикой Договору о взаимопомощи мы считаем своей обязанностью оказывать Монгольской Народной Республике должную помощь в охране ее границ. Мы серьезно относимся к таким вещам как Договор о взаимопомощи, который подписан Советским правительством...".

23 апреля 1940 года сделали свой ход 'немецкие пиндосики' с Дональда Кука. Да это был именно тот ход, который все ожидали. В ночь на 24 апреля неизвестные артиллеристы обстреляли финскую пограничную заставу. В ходе обстрела погибло 20 финских пограничников. Финляндия выступила с нотой протеста и потребовала арестовать и передать для проведения разбирательства начальника артиллерии 21-й стрелковой дивизии Западного особого военного округа, которого они подозревали в отдаче приказа на открытии огня по финской пограничной заставе. Понятное дело, что Молотов на заседании Лиги наций объявил этот случай грубейшей провокацией и послал финнов на хрен.