Папарацци (СИ) - Макарова Елена А. - Страница 2

И когда мой бестолковый брат, который раньше только и мог, что бренчать на гитаре, так поумнел?

Ведя разгульный образ жизни, он все больше вяз в привлекательной, на первый взгляд, звездной жизни. Я тоже не отказывал себе в таких удовольствия, как наркота и выпивка, но всё всегда держал под контролем. Косте же был бесконтрольным, просто неуправляемым. В глубине души я побаивался, что он плохо кончит. Эти творческие натуры…Черт знает, что творится в их талантливых башках! Но потом появилась Рита.

Кто бы мог подумать, что быть отцом Костино призвание. Если несколько лет назад мне сказали, что мой непутевый младший брат остепенится, его музыкальная карьера отойдет на второй план, и он будет кайфовать от роли отца и мужа, я бы не поверил. Нет, рассмеялся бы в голос.

— Скоро детей будет двое, — продолжала брюзжать старушка Рита, — и я не хочу, чтобы они перенимали грязные словечки от своего любимого дядюшки.

Взгляд невольно скользнул по ее чуть округлившемуся животу. Семья давно была в курсе, но от общественности факт беременности собирались скрывать до последнего. Так захотела сама Рита, и на то у нее были веские причины. В прошлый раз по вине навязчивых Костиных поклонниц она чуть не потеряла ребенка, и теперь с опаской относилась к любому проявлению интереса к себе и своему положению.

Мой телефон завибрировал в кармане пиджака, и я уже точно знал, что в гостях у брата я не задержусь. Работа требовала моего полнейшего внимания и контроля. Малейшая ошибка могла превратиться в снежный ком непоправимо испорченной репутации моих подопечных. Ты будто выстраиваешь шаткий карточный домик, а потом один неверный шаг — и все разом рушится. Конечно, из любой ситуации можно найти выход, но в этом случае приходится начинать с нуля.

Взглянул на экран телефона — сообщение от Даши. Публика знала ее под именем «Дара», но для меня всегда останется Дарьей Полетаевой — провинциалкой с некогда жутчайшим говором и манерами, но невероятно талантливой. Никакое красивое личико, большая грудь и накаченные губы не заменят настоящего таланта. А у Даши он был. Она станет моим самым грандиозным проект после «Адамас», конечно. Я сделаю из нее мировую звезду, а она из меня — неприлично богатого и бесстыдно влиятельного человека в моих кругах.

По диагонали пробежался глазами по тексту: ничего серьезного, моя всходящая звездочка просто капризничала. В такие моменты, я думал, что еще намучаюсь с ней, но это меня не пугало, напротив добавляло интереса к работе. Я никогда не боялся трудностей.

— Уже знаете, кто будет? — громко поинтересовался полом будущего ребенка, попутно набирая ответ Даре.

— Еще рано, — засияла Рита так, как светятся только женщины, говоря о своих детях, — но Костя снова ждет дочь.

— Ничего я не жду, — возразил тот, — просто сын у нас уже есть, так что следующей можно «родить» дочь, — погладил живот жены, словно натирал лампу джина, чтобы та исполнила его желание. Рите, кажется, это нравилось, потому что она расплылась в глупой улыбке, и, оторвавшись от хлопот по подготовки стола к обеду, поцеловала мужа.

Порой тошнило от их слащавой идиллии. Лично я не видел счастье в том, чтобы всю оставшуюся жизнь спать с одной-единственной женщиной и вытирать сопливые носы детям. Наверное, именно так выглядит мой персональный ад.

— Ну а ты когда порадуешь родителей внуком? — спросила Рита, невинно хлопая ресницами.

Она, похоже, не замечала, что подобный вопрос злил меня до скрежета зубов. Мать изводит расспросами, теперь вот Рита. Что им свет клином сошелся на моей личной жизни? Не собирался заводить я детей, возможно никогда. Нет, я не детоненавистник. Племенник был забавным, и мне нравилось играть с ним, так как сегодня, но о собственных отпрысках я и не думал. Мне хорошо одному. Ну или иногда с Мариной, или с Жанной, или с обеими сразу…

— Это что, фотограф? — голос Риты вырвал меня из мира эротических фантазий. — Там у забора, — она приглядывалась, не показалось ли. За металлическими решетками, увитым зеленным плющом, действительно, мелькнула чья-то фигура и непонятный отблеск. Кто бы там ни был и чем бы ни занимался, но поспешил скорей убраться. — С тех пор как поползли слухи о моей беременности, к нам потянулись фоторепортеры в поисках подтверждения. Кость, вдруг он успел что-то снять? — начала паниковать Рита.

— Я сейчас проверю, — Костя поднялся со стула, чтобы разузнать что к чему, но я опередил его.

— Давайте-ка, лучше я разберусь, — предложил свою помощь.

Честно говоря, давно хотелось размяться и навалять кому-нибудь. А тут такой повод.

Я покинул территорию участка и вышел на подъездную площадку перед домом. Оглянулся по сторонам в поисках кого-нибудь подозрительного, но окружающая обстановка казалось обыденной: из распахнутых ворот соседского дома выезжала машина; удаляясь, дребезжа звонками, каталась ребятня на велосипедах; на аллее вдоль дома остановилась девушка, что-то ища в спортивном рюкзаке. Она подняла голову, наткнулась взглядом на меня и чуть улыбнулась. Эта атмосфера безмятежности внушала ложное спокойствие, и я уже собирался вернуться к Рите с уверениями, что всё в порядке и не о чем волноваться. У этих беременных полно причуд и страхов, порой превращающихся в настоящую паранойю.

Но что-то заставило меня обернуться к незнакомке на аллее, разглядывая ее более тщательно: длинные каштановые волосы стянуты в «конский» хвост, на лице нет ни капли макияжа, блеклая серая футболка без каких-либо рисунков и надписей, такие же неприметные линялые джинсы, «венчали» этот образ кеды. Из-за такого дурацкого подбора цветов, девушка сливалась в одно неприметное унылое пятно. Мимо такой пройдешь — не заметишь. Словно она невидимка…

Девушка выглядела всё так же невозмутимо, только один уголок губ на короткий миг дрогнул, будто приподнялись в победной улыбке. В следующую секунду ее лицо стало таким же безмятежным, как и прежде, и я бы списал всё на игру света и тени или моего воображения, если бы не встретился с ней взглядом. Глаза выдали ее, в них я видел торжество — чертовка почувствовала, что обдурила меня. Теперь я не сомневался, что эта невинная с виду девчонка в кедах и в джинсах с рваными коленками, больше напоминающая школьницу, и есть искомый мной пронырливый фотограф.

Вика

Вышедший из ворот дома четы Соболевых мужчина пристально смотрел на меня, я так же не сводила с него глаз.

Его лицо выглядело знакомым. Откуда я его знаю? Казалось, я вот-вот вспомню имя этого мужчины, или при каких обстоятельствах могла встретить его, но ответ каждый раз ускользал.

Вика, тебе всего двадцать пять и уже склероз!

Обычно люди, завидев меня, неслись ко мне как оголтелые, ругались и угрожали, некоторые кидались в драку. Этот же тип шел походкой вальяжно прогуливающегося по своим владениям льва. Радовало только одно: такие как он в отглаженном и, несомненно, безумно дорогом костюме не опускаются до того, чтобы гоняться за пигалицами вроде меня. Его можно не бояться, максимум, повозмущается и пригрозит судом. И то до этого дело не дойдет — знаменитости не любят судебные тяжбы, потому что тогда всплывает вся их непривлекательная подноготная. Поэтому я, не спеша, скинула с плеча рюкзак и спрятала туда свой «кэнон». Все-таки спешащая по своим делам девушка привлекает меньше внимания, чем девица, притаившаяся с профессиональной камерой под забором дома.

Мужчина оглядел меня беглым взглядом, и я облегчено вздохнула (а в глубине души и посмеялась над дурачком), когда он так же быстро отвернулся, не почувствовав во мне угрозы. Но, наверное, я все же чем-то выдала себя, потому как скоро он принялся изучающе разглядывать меня.

И вот мы стоим, таращимся друг на друга, и от его реакции зависят мои дальнейшие действия: уйду ли я тихо-мирно или пущусь в бега. С такой работой и фитнес-клуб ходить не надо.

— Эй! — окрикнул он, но я, как будто не слыша, развернулась и пошла в противоположную сторону.