Человек в высоком замке - Дик Филип Киндред - Страница 32
- Предыдущая
- 32/55
- Следующая
Неожиданное решение Партийной Комиссии. Энергичное выступление по радио. Ликующие толпы в Берлине. Ожидается официальное заявление. Геринг может стать шефом полиции вместо Гейдриха.
Он перечитал статью. Затем отложил газету, взял трубку и набрал номер Торгпредства.
– Это Бэйнс. Можно поговорить с мистером Тагоми?
– Одну секунду, сэр.
Секунда затянулась надолго.
– Тагоми слушает.
Набрав полную грудь воздуха, Бэйнс произнес:
– Простите, что снова вас беспокою…
– А, это вы, мистер Бэйнс.
– Мне очень жаль, что приходится злоупотреблять вашим гостеприимством, но когда-нибудь, надеюсь, вы поймете, почему я с таким нетерпением ожидаю господина Ятабе, с которым у меня назначена встреча…
– К сожалению, он еще не прибыл.
Бэйнс закрыл глаза.
– Я думал, со вчерашнего дня…
– Боюсь, что нет, сэр. – Тон – сама вежливость. – Прошу простить меня, мистер Бэйнс. Неотложные дела.
– Всего хорошего, сэр.
В трубке послышались гудки. Сегодня Тагоми даже не попрощался. Бэйнс медленно опустил трубку.
«Хватит ждать. Надо действовать».
Ему было категорически запрещено вступать в прямой контакт с абвером. Ни при каких обстоятельствах! Он должен только дождаться военного представителя Японии, провести с ним совещание и вернуться в Берлин. Но никто из начальства не предвидел столь несвоевременной смерти Бормана. Следовательно…
Учитывая ситуацию, придется изменить план по своему усмотрению, поскольку советоваться не с кем. В ТША действуют по меньшей мере десять резидентов абвера, но часть из них, если не все, на крючке у Бруно Кройца фон Меере, руководителя регионального отделения СД.
Несколько лет назад Бэйнс видел Бруно на партийном собрании. В полиции о нем ходила дурная слава: в сорок третьем Бруно спас Рейхарда Гейдриха, сорвав британо-чешское покушение на Вешателя. В те дни Кройц фон Меере быстро поднимался по ступенькам аппаратной лестницы СД. Он был не просто партийным бюрократом – он был очень опасным человеком.
Даже если абвер в Берлине и токкока в Токио примут все меры предосторожности, остается опасность, что СД пронюхает о готовящейся встрече. Правда, здесь у власти японцы, и СД не посмеет вмешаться официально. Она сможет арестовать германского подданного – то есть Бэйнса, – едва он снова ступит на землю Рейха, но вряд ли СД отважится устранить его здесь или сорвать встречу. Во всяком случае, хочется в это верить.
Неужели СД все-таки рискнула и сумела перехватить старика?
«Если его схватили, – подумал Бэйнс, – значит, скоро доберутся и до меня!»
И все же ситуация небезнадежная. Пока Бэйнс днями и ночами сидел в номере гостиницы «Абхирати», в его голове созрел план.
«Лучше передать информацию Тагоми, чем возвращаться в Берлин с пустыми руками. Все-таки это шанс – хоть и весьма призрачный – сообщить мои сведения нужным людям. Но, к сожалению, Тагоми может только выслушать, намотать на ус и, вернувшись на Родные острова, передать кому следует. Тому же Ятабе, если он там.
Но все же это лучше, чем сидеть сложа руки. Времени осталось в обрез. Надо начинать все сначала, запастись терпением на несколько месяцев и упорно, кропотливо готовить встречу заинтересованных лиц в Германии с заинтересованными лицами в Японии…
То-то удивится Тагоми, – ехидно подумал Бэйнс, – узнав, какое бремя ни с того ни с сего легло ему на плечи. Ничего общего с технологией литья под давлением…
Не исключено, что с ним случится нервный шок. Он может проболтаться кому-нибудь из своих служащих или сделает вид, что его это не касается. Просто откажется мне верить. Едва я начну, встанет, поклонится и уйдет.
«Простите, вы обращаетесь не по адресу, – так он ответит. – Это не в моей компетенции».
Только и всего, – подумал Бэйнс. – Уклонится, не рассуждая. Хотел бы я быть на его месте!
Но все-таки это не выход даже для Тагоми. Все мы одной веревочкой связаны. Он может заткнуть уши. Может не придавать значения моим словам. До поры до времени. Пока слова не перестанут быть просто словами. А это неизбежно произойдет. Вот что необходимо ему внушить.
Или тому, с кем мне в конце концов придется иметь дело…»
Выйдя из гостиничного номера, Бэйнс спустился в вестибюль. Швейцар подозвал для него велотакси, и скоро китаец, энергично крутя педали, вез его по Маркет-стрит.
– Остановитесь здесь, – велел Бэйнс, увидев нужную вывеску.
Велотакси остановилось. Бэйнс расплатился с рикшей и огляделся. Похоже, «хвоста» нет. Он пересек улицу и вместе с несколькими прохожими вошел в огромный универмаг «Фуга».
Там было полно народу. Стояли бесконечные ряды прилавков, за ними – продавцы, преимущественно белые, но встречались и японцы, заведующие отделами. Шум стоял ужасающий.
Бэйнс в замешательстве потоптался на месте, но, заметив секцию мужской одежды, подошел к ряду вешалок и стал рассматривать брюки. Вскоре к нему вышел белый юноша-продавец и поздоровался.
– Вчера я присмотрел у вас широкие брюки из темно-коричневого сукна, – обратился к нему Бэйнс. Встретившись с продавцом взглядом, он добавил: – Здесь был другой продавец. Ростом повыше вас, худощавый, с рыжими усами. На пиджаке – карточка с именем Ларри.
– Он только что ушел перекусить. Скоро вернется.
– Ну, так я зайду в примерочную, посмотрю, как они на мне сидят. – Бэйнс снял брюки с вешалки.
– Пожалуйста, сэр. – Продавец указал на свободную кабинку и направился к следующему покупателю.
Бэйнс закрылся в кабинке, сел на один из двух стульев и стал ждать.
Через несколько минут постучали. Дверь кабинки отворилась, вошел маленький, средних лет японец.
– Вы иностранец, сэр? – обратился он к Бэйнсу. – Мне бы хотелось убедиться в вашей платежеспособности. И удостоверение личности, если не возражаете.
Бэйнс протянул бумажник. Усевшись на свободный стул, японец стал изучать его содержимое. Дойдя до фотографии девушки, он кивнул:
– Очень хорошенькая.
– Моя дочь. Марта.
– Мою дочь тоже зовут Мартой, – сказал японец. – Она сейчас в Чикаго, учится играть на фортепьяно.
– А моя уже невеста.
Японец вернул бумажник и выжидающе посмотрел Бэйнсу в глаза.
– Я здесь две недели, а мистера Ятабе все еще нет, – сказал Бэйнс. – Я должен знать, прибудет ли он. Если нет, что мне делать?
– Приходите завтра после обеда, – сказал японец. Он встал, Бэйнс тоже поднялся. – До свидания.
– До свидания.
Бэйнс вышел из примерочной, повесил брюки на вешалку и покинул универмаг «Фуга».
«А быстро я управился, – думал он, шагая по тротуару людной центральной улицы. – Неужели он действительно все устроит? Свяжется с Берлином, передаст мои вопросы, зашифрует, расшифрует, все как положено? Наверное. Жаль, что я раньше не вышел на этого агента. Не пришлось бы столько волноваться. Да и риск, по-видимому, невелик – все прошло без сучка, без задоринки».
Бэйнс неторопливо шел по улице, заглядывал в витрины магазинов. У него словно гора с плеч свалилась. У одной из витрин он задержался и, усмехаясь, долго рассматривал загаженные мухами фотографии танцовщиц ночного кабаре – голых баб с грудями, как спущенные волейбольные мячи.
Мимо по своим делам шли пешеходы.
Наконец-то хоть что-то сдвинулось!
Джулиана читала, привалившись боком к дверце «студебеккера». За рулем, выставив локоть в окошко, сидел Джо. Баранку он держал одной рукой, к нижней губе прилипла сигарета. Джо неплохо водил. У Джулианы было время в этом убедиться – они отъехали от Каньон-Сити на порядочное расстояние.
По радио передавали слащавую музыку. Какой-то заурядный оркестр наяривал на аккордеонах польки да шотландские танцы.
– Мексика, – буркнул Джо, дослушав очередную мелодию. – Знаешь, я неплохо разбираюсь в музыке. Сказать тебе, кто действительно был великим дирижером? Артуро Тосканини. Ты, наверное, о нем и не слыхала.
– Нет, – сказала Джулиана, не отрываясь от книги.
- Предыдущая
- 32/55
- Следующая
