Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В. - Страница 56

     Топор Жерма срубал нечисть точно сухие деревья – пока другие успевали справиться с одним мертвецом, он отправлял обратно на вечный покой не меньше двух. Рене, не проронивший ни звука, прикрывал ему спину, рубя тварей мечом и длинным кинжалом, а Марселон, неловко размахивая клинком, попытался было пробиться к лежащей на земле женщине, но едва сам не угодил в лапы мертвяков – от смертельных объятий его спасла лишь реакция великого магистра, что подрубил колено твари, уже тянущей к брату свои когтистые лапы, а когда та резко повернула голову, насквозь вонзил лезвие ей в глаз почти по рукоять.

     Один из стражей пал, держась за вырванное горло и булькая кровавыми пузырями, второй, бросившийся на помощь приятелю, тоже через миг рухнул на землю без половины черепа. Увидав смерть сотоварищей, другие бюргеры, было, дрогнули, но услыхав клич ордена, что во всю грудь заорал великий магистр – признаться, не столько для того, чтобы подбодрить других, но чтобы самому не забыться и не потерять дух – перехватили оружие и бросились на помощь Мечам. Крики, вопли, рев тварей, свист стали и чавкающие звуки ударов слились в одно мгновение – и вот, наконец, схватка была закончена, а на земле пропитавшейся кровью остались лишь изрубленные на куски останки созданий и павшие горожане. Смахнув со лба пот, заливавший лицо солеными ручьями, Амадиу дрожащими руками убрал меч в ножны, позабыв даже вытереть лезвие от кишок и крови, и прислонился к ближайшему столбу, надеясь лишь не рухнуть на землю.

     – Кто… что это такие? – пролепетал один из стражников, глядя на то, как его приятель опасливо тычет обезглавленный труп копьем. – Вы же видели? – он завертел башкой, будто пытаясь удостовериться, что не сошел с ума. – Я ж его всего мечом утыкал, а он все шел и шел…

     Амадиу медленно огляделся. Площадь, мгновения назад полная смехом и веселием, теперь напоминала бойню – осколки посуды и перевернутые столы, упавшие на бок бочки, поившие землю элем и сломанные подмостки; то тут, то там, стонали и корчились те несчастные, коих в суматохе едва не стоптали в лепешку, а вот нескольким, увы, и вовсе не свезло. Ликующая толпа, что еще не так давно радостно отмечала светлый праздник, практически растаяла – на площади едва ли осталась пара-тройка десятков людей, сбившихся в кучки и наблюдавших за стражей и Мечами с безопасного расстояния. Однако увидев, что схватка закончилась, все больше любопытствующих опасливо выглядывали из улочек и переулков, вылазили из разных закоулков, куда забились, когда началась суматоха и вывешивались из окон, во все глаза разглядывали останки чудищ, тыча в них пальцами, перешептываясь и осеняя себя полукругом.

     Думается, совсем скоро людей здесь будет столько, что они с трудом смогут на ней поместиться; и хоть Амадиу и понятия не имел, чем были эти твари, и что способствовало их появлению, но чем меньше глаз увидят то, что от них осталось, тем меньше завтрашним утром будет ходить слухов – во всяком случае, он питал на это слабую надежду – а паника последнее, что им сейчас поможет.

     – Ты, – не зная, кто здесь главный, Амадиу указал на ближайшего стражника, который, робко приблизившись, неловко попытался стереть со штанов кровавое пятно, – возьми несколько человек, и соберите все, что осталось от этих… – у него язык не повернулся назвать их людьми, хотя, без сомнения, когда-то они были оными, – созданий и сожгите. Желательно в таком месте, куда за вами не увяжется хвост из сотни зевак. И заодно найди кого-нибудь, кто позаботится о мертвых и раненых. Ты, – он кивнул другому воину, коренастому мужчине с пышными усами, – собери столько людей, сколько сможешь, и не подпускай сюда никого, кроме меня и братьев. Если нужно, примени силу, – стражник коротко кивнул, перехватил копье и направился к нескольким бюргерам, что уже подобрались к мертвецам едва ли не на десять шагов. – А ты, – он обратился к молодому стражу, что вздрогнул и быстро оглянулся, точно надеясь, что великий магистр говорит с кем-то другим, – веди нас к дому мэра. Рене – останешься за главного.

     Парень лишь кивнул, перехватив топор, а великий магистр в сопровождении оставшихся Мечей и стражника нырнул в ближайший проулок. Появление в городе стрыг и оживших мертвецов за столь короткое время было слишком подозрительно, чтобы походить на роковую случайность – а если мэр умышленно утаил о первых, то, быть может, смог бы пролить свет и на ту бесовщину, что произошла на площади.

     Амадиу не стал тратить времени на любезности – едва дверь приоткрылась, как он пинком открыл ее настежь и зашел внутрь. Под причитания и крики старика-слуги великий магистр вместе с братьями сразу же направился прямиком на второй этаж, оставив стражников следить за дверью. Ворвавшись в просторный кабинет, Амадиу увидел скрючившегося над сундуком лысеющего толстяка, набивающего небольшой кошель монетами. При виде нежданных гостей, Авар – а это без сомнения мог быть только он – коротко взвизгнул, швырнул в них горсть серебра и ринулся к окну с прытью достойной для своего брюха – но все же, Амадиу был выученным воином, а не рыхлым бюргером.

     Через мгновение мэр Мьезы уже сидел на стуле, зажимая руками кровь, текущую из разбитого носа и еле слышно лепетал что-то в свое оправдание, переводя испуганные глазки с Амадиу на Жерма и Марселона, толкущихся за его спиной.

     – Клянусь богами, я ничего не знаю, я…

     – На твоем месте я бы поостерегся с клятвами, – оборвал его Амадиу. – Уже одно сокрытие стрыги от ордена и церкви может стоить тебе свободы и имущества. А уж практика черной магии, да еще подобного рода…

     Великий магистр прекрасно понимал, что дрожащий на стуле толстяк не мог оживить и подчинить своей воле дюжину мертвецов, превратив их в смертоносных чудовищ. Если бы даже он владел подобным чародейством, то, скорее всего, все они в этой комнате уже были мертвы. Но ему есть что скрывать, раз он пытался улизнуть, так что необходимо выпытать у него все, что он знает. Признаться, Амадиу половину сознательной жизни пытался исправить подпорченную репутацию ордена – увы, зачастую небезосновательно – но иногда она работала на пользу дела.

     – Нет! – вскрикнул Авар. – Я не…

     – Тогда почему ты бежал? – продолжал давить Тома, нависнув над съежившимся мэром. – Кем были все эти люди? Как они очутились в городе? Жерм, – великий магистр оглянулся, – ступай за инструментами, а ты Марселон разожги очаг и найди толкового цирюльника. Господин Авар нужен нам живым хотя бы на пару дней.

     – Но господин великий магистр, вы же не собираетесь… – начал было Марселон, но к счастью, Жерм оказался куда сообразительней своего товарища – ткнув парня под бок локтем, он что-то прошипел ему на ухо; через мгновение Марселон с пониманием кивнул и состряпал самое суровое выражение лица, на которое был способен.

     – Я… я… – Авар судорожно пыхтел, еле-еле переводя дыхание и тряся щеками. – Отес… Он уплыл на остров, а потом я нанял тех двоих, а после…