(не) фиктивный брак (СИ) - Анина Татьяна - Страница 8

– И что это значит? – по коже холодок пробежал.

– Это южный мужчина. Они своего любят добиваться. Твой брак не фиктивный, а настоящий. – Таня хмыкнула уголком рта. – Ничего личного, Перепёлка. Но я криминальных личностей сторонюсь. Так что будь любезна, не приходи.

Она не попрощавшись, отошла к своему жуку и села за руль. Уехала, оставив меня одну стоять и думать о том, как страшно жить.

Даяр подошёл ко мне. В его чёрных глазах, я видела своё отражение. Такая маленькая Олеся Перепёлкина, падающая в чёрную дыру.

– Шмотки забрал? Из квартиры свалил, Даяр Трёхглав? – с вызовом кинула я.

Он сверлил меня взглядом, а я заметила, как округлились глаза молодого охранника за его спиной. Парень оторопело скривил губы, словно накосячил и ждёт удара.

Даяр резко выловил мою правую руку и закрутил на палец кольцо. Я зашипела от боли. Кольцо залезло с трудом и осталось, как влитое.

– Ещё раз о переезде тему поднимешь, будем переезжать вместе в нормальное жильё, – хрипло предупредил он.

– Вместе? Забудь такое слово, животное! Ты мне жизнь отравил, – нагло кинула ему в лицо, дёрнув руку к себе.

– Всё же хорошо закончилось, – улыбнулся он, как ни в чём не бывало. – Когда дипломы вручать будут? Я хочу тебе платье купить.

Ня-я-я!!! Платье!!! Хочу платье. Какое угодно, от любого кутюрье, лишь бы не от барана.

– Я не продаюсь, – прошептала я. – Один раз в жизнь согласилась на авантюру, только потому, что безвыходное положение было. И так вляпалась. Скажи, Даяр Иванович, возможно от тебя избавиться?

– Нет, – твёрдо ответил он.

Я ещё в загсе заметила, что это скала. До него не достучишься, сам себе на уме. Даяра не сдвинуть, не уломать. Он какой-то маньяк одержимый. И смотрел на меня как на своё имущество, которое выпало из поклажи. Ловил, подбирал, чтобы запихать за пазуху и таскать с собой. Трахнутый на всю голову. Безумием охваченный, и глаза у него злые.

– Нам надо обсудить всё, – решил он. Такой весь самоуверенный, настырный.

– Мы вчера уже поговорили. Мне не понравилось. Человек, который так относится к моему творчеству, рядом со мной находиться не должен. В твоём обществе я увяну, состарюсь и распадусь на запчасти.

– Ну, – протянул Даяр, почесав бородку. – Я действительно с искусством не связан. Но может быть ты меня поднатаскаешь в этом вопросе?

– С чего бы? – фыркнула я. – Ты мне не нужен. Не освобождаешь квартиру, я съеду.

Я хотела уйти, но он выловил за руку и рванул к себе.

Обнял.

Просто крепко обнял. Так и стояли. И мне казалось, я слышу, как шуршат в его голове откормленные мохнатые тараканы.

Ненормальный.

Вспомнила, что за ним следят. Наш разговор был со стороны похож на семейные разборки. И вот мы примирились. Так нежненько стоим, не двигаемся.

– Ты портвейн пила что ли?

Я замерла и перестала дышать. А не пошёл бы ты, Трёхглав! Это уж точно не твоё дело, что я пила.

– Поехали в ресторан. Отметим твою победу, – шептал он в моё ухо. И от этого дрожь по телу пробежала.

Это мой диплом победа? Или то, что я его отшила? Так и в том и другом случае я лоханулась по-взрослому.

– Я на работу.

– Ты больше не работаешь.

– Ты больше не указываешь.

– Ты не перепёлка, а кошка.

– А ты баран.

– Ещё раз бараном меня назовёшь, трахну прямо в машине.

Я стала вырываться, а животное рассмеялось диким бараньим гоготом.

– Пообещай, что выделишь минутку для меня. Я всё поясню, что хочу.

– Только не суррогатное материнство! – испугалась я.

Даяр пришёл в ступор. На морде было написано, что об этом он точно не думал. И даже разозлило его это высказывание. Но меня его мимика уже не колышила, пусть вон своего носатого друга пугает.

Воспользовавшись его замешательством, я выкрутилась из стальных рук и отошла на безопасное расстояние.

– Приду с работы, поговорим. Вещи собирай, я не разрешала ко мне переезжать, – гордо запрокинула голову и пошагала в сторону ближайшего кафе, а лучше дешёвой забегаловки.

А могла бы в ресторане пообедать… платье на диплом получить. И нюхать этот восхитительный парфюм, что щекотал мои ноздри ещё некоторое время, пока я шла по проспекту.

Настроение было на нуле. В киоске я купила себе дешёвую зубную щётку и крохотный тюбик зубной пасты. С таким набором покинула центр города, где цены в кафе не приемлемы для меня.

Нашла более-менее приличную рыгаловку. В общественном туалете, я почистила зубы, умылась и собрала волосы в небрежный пучок на макушке. Потом наконец-то покушала.

Телефон таинственно брякнул, когда я доедала свой коржик и допивала чай из пластикового стаканчика.

«В понедельник приезжает выставка передвижников России 19-20 век. Пойдём?»

«Баран тупоголовый! На выставках запрещается картины бодать».

«Перепёлка, ты чего? За Лопухину что ли обиделась?»

Вот сиди и думай, чей это номер.

«Ты кто?»

«Мартин. Я номер сменил. Хотел с тобой сходить на выставку. Ритка мне всё рассказала о твоём фиктивном браке. Ты могла бы у меня денег попросить».

Не правильно, Липов. «Ты бы могла переспать со мной за деньги». Вот, как ты должен писать. Я закинула все его номера в чёрный список. Университет - пройдённый этап, а в новой жизни таким, как Мартин, места не будет.

Ну, всё! Меня ждёт Юрик и светлое будущее.

Вначале я села не на тот автобус. Потом вышла где-то на задворках и долго шла по шумному шоссе. Район мне был незнаком, поэтому я заблудилась. Потом дошла да дилерского центра, за которым располагалась шикарнейшая автомастерская с большим количеством оборудованных боксов, мойкой и кафе.

Встретил меня Лёша Поликарпов. Удивился, что я так припозднилась. Время шло к вечеру.

Я вдруг испугалась, что Лëшка составит мне конкуренцию. Но оказалось, он подрабатывал автомехаником в этом месте. Поэтому был трезвый и грязный. От него пахло соляркой и бензином. И своими грязными лапищами он оставил следы на моей кофте, когда полез обниматься.

Лёшка проводил меня в отдельную комнатку, вход в которую находился с торца здания. Познакомил со своим другом Юрой и ушёл.

Комната была небольшой, окно закрыто жалюзями. Имелся стол с компом, заваленный разными альбомами и бумагами. Никаких красок и краскопультов мне не показали.

Юрик оказался мелким тощим парнем неопределённого возраста. Он ничему меня не обучал. Посадил среди брошюр у компа и попросил самостоятельно просмотреть всю информацию. Сам завалился на потёртый кожаный диван и жевал жвачку. Периодически цеплял её из своего рта двумя пальцами и растягивал в полупрозрачный треугольник. Потом это всё запихивал обратно. И у меня складывалось впечатление, что он жуёт трусики своей девушки.

Через пару часов к нам присоединился Поликарпов. Пришёл с угощениями. Он поставил возле меня кофе из автомата и два пончика в шоколаде.

У меня даже мысль промелькнула, Лёше за такое отдаться.

– Мы не будем работать? – спросила я, вдыхая божественный аромат синтетического кофе.

– Сегодня вечером, – Жевал Поликарпов. – Заказ-бомба. Деньги сразу.

– Что делать? – я попробовала масленый пончик с транс-жирами, покрытый  пластиково-шоколодной глазурью. Простонала от удовольствия.

– Покрасить машину. Перегоним из этого центра в другой, потом красим. Хозяин обещал сразу расплатиться. – Лёшка прищурился и внимательно меня рассмотрел. – Не забыла, как водить машину?

– У меня прав нет, – пробубнила я, напугано посмотрев на него.

– Здесь безлюдно. Тебе только за заправку машинку отогнать. Потом я за руль сяду. Справишься?

– Могу, – пожала я плечами, не понимая, зачем такие трудности.

Водила я хорошо. Лёша и Мартин по очереди меня учили. Думали, что я за это отдамся. Не вышло.

– Ты Лерке звонил? – жевал Юрик.

– Да, мы с тобой у неё с восьми часов тусуемся.