Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья - Страница 44

Самое время, бл*дь, пить чай!

Но чай на столике сервирован, Федор традиционно желает приятного чаепития и исчезает.

А Дина садится на диван, берет чайник и отпивает из носика. Морщится. Наверное, горячо. Оттирает тыльной стороной рот. И произносит.

— Лола, мне нужна твоя помощь.

Лев даже не пытался понять происходящее. Он просто кивнул. Говорить — не мог.

— Ты очень мудрый и добрый человек, Лола, — Дина задумчиво гладила крутой бок белого чайника. — И мне очень нужен твой совет. Я оказалась… — Дина вздохнула, бросила на него краткий взгляд и снова принялась гладить белый матовый фаянс. — Я оказалась в сложной жизненной ситуации. Мне больше не к кому идти. Ты поможешь мне?

— Ра… — он прокашлялся. Лолин голос не шел. Он кончился. И Лев продолжил своим голосом. — Рассказывай.

Дина помолчала. Еще приложилась к носику чайника, уже не морщась. Глубоко выдохнула.

— Понимаешь… Я обидела человека. Очень дорогого мне человека. Человека, который очень многое для меня сделал. Не просто обидела. Я его предала.

Левке показалось, что ему в живот, внутрь, глубоко, воткнули что-то острое и шипастое и начали проворачивать. В одну сторону, в другую. Он даже вздохнуть не мог. Нет, третий раз — не гильотина. Дыба. Или чего там напридумывали веселые средневековые монахи?

Дина, откуда в тебе столько жестокости? Ты пришла ко мне говорить о Разине? Просить совета о том, как вернуться к нему? Это даже для дочки крутого продюсера перебор. В груди начало жечь, и Левка попробовал потихоньку выдохнуть. Даже дышалось через боль.

Он повернул голову. Дина, которая до этого смотрела на него, тут же отвела взгляд. И он отвел. Не мог на нее смотреть. А она продолжила.

— Поднимешь, так получилось, что… В общем этот человек… Так вышло, он не нарочно, он не хотел, у него просто не было выбора, понимаешь? — конечно, у Разина не было выбора! Он просто жертва обстоятельств. Как же хочется курить. Коньяку. И орать. На выдохе, что выплеснуть боль. Но Лев лишь кивнул, словно под каким-то гипнозом. И Дина снова заговорила: — Он был вынужден обмануть меня. Не желая мне зла. Можно сказать, это была ложь во благо, — тут Дина вдруг заторопилась, стала говорить быстрее. — А я… когда я узнала про обман… я наговорила ему кучу гадостей. Потом, когда он дал мне еще один шанс, пришел и все рассказал, все объяснил, даже прощения попросил — я наговорила ему еще больше гадостей, я оскорбила его, я посмеялась над ним… — Дина судорожно всхлипнула. — А он гордый. Он ушел. И теперь… Теперь я не знаю, как мне жить дальше. Я люблю его. Скажи, Лола, как мне его вернуть?

14.3

Последние слова Дина произнесла тихо, почти шепотом. Но они все равно гулким набатом звучали у Льва в голове.

Ложь во благо. Пришел, рассказал, объяснил, попросил прощения. Он гордый. Он ушел.

Так это что получается? Так это Дина не про Разина говорит? Это про Левку самого?!

Оба вскочили одновременно. У него за спиной дрогнул, но устоял вращающийся табурет. У нее зазвякали, но уцелели чашки и чайник на столе. А потом они бросились друг к другу.

Замерли. И долго-долго смотрели в глаза. Дина медленно протянула руку и стянула с его головы парик. Он медленно обнял ее лицо ладонями в черных кружевных перчатках.

А потом медленное время кончилось. И началось время стремительно притянувших мужскую шею женских рук, жадно прильнувших губ, тесного прикосновения тел.

Поцелуй-покаяние.

Поцелуй-прощение.

Поцелуй-признание.

Оторвались друг от друга. Отдышались.

— У тебя кошмарная помада.

— Супер-стойкая.

— Невкусная.

— Учту.

- И грудь мне твоя ужасно мешает.

— А мне твоя — нет.

Они рассмеялись одновременно. Левка повернулся боком и прижал голову Дины к своему плечу.

— Господи, о какой ерунде мы говорим…

— И правда, о ерунде, — Дина прижалась щекой к его плечу плотнее. — Я люблю тебя.

— А я тебя — очень.

Дина подняла голову и прижала палец к его губам. Молчала, смотрела.

— Я похож сейчас на пугало? — Левка попытался оттереть с уголка ее губ след помады. О том, как выглядит он сам, Лев старался не думать. Услышать признание в любви от любимой девушки, когда ты в гребанных пайетках, помаде и накладной груди — это только он так мог. А впрочем… Как все началось — так и завершилось. Так правильно, наверное. Полный круг.

— Я размазала всю твою косметику, — Дина провела пальцем по его скуле. — Тушь у тебя посыпалась.

— К черту ее, — счастливо вздохнул Лев, обнимая Дину крепче. — Сейчас все смою, переоденусь и свалим отсюда.

— Нет!

Он оторопело уставился на девушку. Но ответить Дина не успела, дверь открылась. Стоящий в дверях Кулик ошарашенно разглядывал представшую его глазам картину — его артист, без парика, с размазанным гримом, обнимающий девушку со следами той же алой помады на лице.

— А…гхм… извините… Лев Аркадьевич, там просто зал на ушах и… Ладно, — кашлянул, — я попозже… зайду.

— Левушка… — теперь Дина обхватила его лицо ладонями. — Ты должен туда вернуться. На сцену.

— Нет, — он помотал головой. — Все. К черту. Я все сказал.

— Ты же обещал выйти на бис.

— Концепция поменялась.

Дина смотрела на него, словно не верила, что он способен на такое упрямство.

— Ты не представляешь, что там творится в зале, — тихо произнесла она. — Ты просто не представляешь, что ты с ними сделал.

— Мне все равно. Ты рядом — это для меня главное. Я никуда от тебя не пойду.

Дина ткнулась носом ему в шею. Левка счастливо дышал ароматом ее волос. Какая сцена, какая Лола, какой бис? К нему вернулось счастье. И он просто не в состоянии сейчас выпустить его из рук.

— Послушай меня. Пожалуйста, — зашептала Дина ему в шею. — Пожалуйста, послушай. Ты должен все завершить.

— Я все завершил.

— Нет.

Лев смотрел на нее. Он не верил, что эта девушка способна на такое упрямство.

— Это не профессионально, — продолжала она.

— Мне плевать.

— В тебе сейчас говорят эмоции, — ее пальцы заскользили по его лицу. — Но потом ты пожалеешь, я знаю. Я не хочу ломать твою карьеру. Я не хочу, чтобы ты поступал неправильно только потому, что я не сообразила вовремя, как сама должна поступить.

— Дина…

— Послушай меня, умоляю! — она снова обхватила его лицо ладонями. — Ты должен сейчас сделать все правильно. Ты должен сделать то, что обещал. Я чувствую, что так надо, понимаешь? — приблизила своё лицо к его, так, что он перестал видеть что-либо, кроме ее темных настойчивых глаз. — Понимаешь?

— Нет, не понимаю.

- Тогда — поверь. Поверь мне, прошу. Сдлай то, что обещал. Так правильно, я чувствую!

Левка вздохнул. Больше всего ему сейчас хотелось стянуть с себя все эти женские тряпки, смыть грим, взять Дину за руку и уйти, не оглядываясь. Но в ее голосе была странная уверенность. И он заколебался. А Дина это почувствовала.

14.4

— Я сейчас уеду…

— Нет! — еще чего не хватало! — Я тебе никуда не отпущу!

— Так надо, мой хороший, — Дина уговаривает его как маленького. — Я буду тебе мешать. Если я буду в зале — я буду тебе мешать. Я знаю это.

— Я не отпущу тебя, — повторяет Лев упрямо. — Нет. Нет!

— Я никуда не денусь, золотой мой, — к уговорам присоединяются губы, и она покрывает легкими поцелуями лицо с потеками туши и следами помады на подбородке. — Никуда не денусь теперь, понимешь? Я твоя.

— Повтори.

— Я твоя, моя любимый Лев. Я твоя, — шепчет она между поцелуями. — И именно поэтому я должна сейчас уехать — чтобы ты смог сделать все правильно. Я поеду домой. И буду тебя ждать. Ты сделаешь то, что должен, и приедешь ко мне. А я буду тебя ждать. Столько, сколько потребуется. Два часа, три, четыре, всю ночь, весь день. Я. Буду. Тебя. Ждать.

Лев вздохнул. И сдался.

— Поцелуй меня.

И Дина поцеловала. Это был совсем другой поцелуй. Не робкий поцелуй влюбленной девушки. Не поцелуй только-только открывающей для себя подлинную чувственность юной женщины. Это был настоящий женский поцелуй. Которым она целует своего мужчину, провожая его на какое-то важное дело. Говорящий: «Все будет хорошо, ты со всем справишься, я тебя жду». И Левка сдался окончательно. И разжал руки.