Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья - Страница 42

Она молчала. Сидела, приоткрыв рот, и молчала.

Финала нет. Нет финала

— Я вам дам пару месяцев на доработку, Дина. Выдохните, отдохните, сделайте паузу. И вы найдёте финал, я уверен.

Это финал. Финал разговора. Финал того, у чего нет финала.

Дина снова нащупала стул сзади, оперлась, встала.

— Хорошо, я поняла. Спасибо, Вилен Мартинович.

— Буду ждать, Дина, — Харитонов тоже встал. — Хорошие у нас студенты подрастают, глаз радуется.

Она улыбнулась резиновыми губами, кивнула, поблагодарила за кофе, который так и не выпила. И вышла из кабинета.

Нетвердой походкой прошла через приемную, не видя ничего перед собой. Алла Максимовна нагнала ее уже на пороге.

— Дина, что сказал Вилен Мартинович?

Она смогла лишь только всхлипнуть в ответ. Где кусты сирени, где скамейка?!

— Дина, ему не понравилось?

Она что-то промычала в ответ, совершенно не владея уже голосом, горлом, связками.

— Дина, да что там произошло?! — Алла Максимовна дернула ее за руку, вынуждая остановиться, заглянула в лицо. И ахнула.

— Пойдем, пойдем, девочка, — снова схватила за руку и потащила.

Они добрались до крохотного кабинета-каморки, отданного Алле Максимовне за заслуги перед институтом в единоличное пользование. За ними закрылась дверь. Дина рухнула на старенький диван и разрыдалась.

— Дина, Диночка… — Алла Максимовна гладила по содрогающимся плечам. — Что сказал Вилен Мартинович?

— Что будет снимать фильм, — прохлюпала Дина.

— Так чего же ты плачешь, дурочка?!

— Потому что я его люблю!

- Вилена Мартиновича?! — ахнула Алла Максимовна.

— Ле-е-е-ву-у-ушк-у-у-у… — провыла Дина. И больше от нее невозможно было добиться ни слова.

Наверное, она и в самом деле написала неплохой сценарий. Но она сделала другое, гораздо более важное. Нельзя не любить своего героя. Нельзя не понимать его. Дина — и полюбила, и поняла.

Написала, расписала, разложила по полочкам. И поняла. Поняла, что ни в одном своем поступке, слове, мысли — ни в чем он не солгал по-настоящему. Он все сделал правильно. «Что мне было делать, Дина, если любовь всей моей жизни я встретил, когда на мне было женское платье и у меня были накрашены губы?!». Кто это сказал — настоящий Лев Кузьменко или ее герой — Дина теперь не могла вспомнить. Но это был ключ ко всему.

13.7

А ведь ты знала, предполагала, чувствовала. Знала, что за Лолой стоит мужчина. Предполагала, что они со Львом раньше встречались. Чувствовала, что ему — ему! — можно доверять. Ты с самого начала, знала, чувствовала, чуяла правду! Но прятала голову как страус в песок, ведь проще было все свалить на Льва за его якобы обман с Лолой.

Да если бы не Лола… Если бы не Лола — ничего бы не было. Встреть она сначала Льва — и даже если бы возникли чувства — они были бы обречены. С учетом ее тараканов. А Лола отогрела, расслабила, дала надежду, что все не так страшно, как Дина себе воображала, дала веру, что все получится.

Дала любовь.

И что ты дала в ответ?

Когда человек, который не был ни в чем виноват, который вытащил и спас тебя, который показал тебе, что такое любовь, а значит, что такое жизнь, пришел к тебе просить прощения за то, в чем был, по сути, не виновен, пришел к тебе с открытым сердцем, с протянутой рукой, пришел беззащитный — что сделала ты? Ты плюнула ему в душу, ты оттолкнула протянутую руку, ты ударила.

Ты предала.

Дина жалобно, отчаянно заскулила.

— Дина, девочка, да что же это… — Алла Максимовна не на шутку встревожилась. Попыталась встряхнуть Дину, но девушка лишь сжалась в скулящий комок. — О, господи. Водички… Да нет, какая водичка… Это же форменная истерика. Я позвоню Евгении Дмитриевне, может быть у нее есть успокоительное. Или коньяку, может…

Алла Максимовна даже начала звонить, но тут Дина немного пришла в себя. Ее привело в себя и отрезвило слово «истерика». Да и вообще, стыдно ей, молодой и здоровой, волновать немолодых людей.

— Не надо, я в порядке, — прохрипела Дина. И даже села. И даже взяла стакан с водой и выпила, пролив половину на себя. И даже взяла протянутый ей платок и размазала еще больше по лицу остатки туши.

— Ой, дай я, — Алла Максимовна забрала у нее платок и, смочив его водой, принялась оттирать Дине лицо. — Ну и напугала ты меня, девочка! Говорить можешь?

— Да, — кивнула Дина.

— Ну так расскажи толком, что сказал Харитонов.

— Сценарий ему понравился, он готов снимать фильм, сказал, если что, найдет деньги, — на одном дыхании выпалила Дина. В голосе своем она была не все еще не уверена.

— Тогда к чему эти слезы? — тихо спросила Алла Максимовна. — И при чем тут твой Лев?

Дина забрала платок и шумно высморкалась.

— Вы же читали сценарий. Вы же читали… — она судорожно выдохнула. — Вы же знаете… Я его от… от… от…толкнула. Отвергла… Предала… Как мне дальше жить… без него?!

И, снова не удержавшись, заплакала. Но уже тихо и в плечо в тонкой серой шали. Алла Максимовна неспешно гладила ее по голове и молчала, давая выплакаться окончательно. А потом заговорила.

— Эх, Дина, Дина… Какая же ты еще девочка… Поверь мне, если два человека живы и любят друг друга — ничего не потеряно. И все можно исправить.

— Как?! — Дина подняла голову с плеча своей наставницы.

— Да очень просто, — улыбнулась Алла Максимовна и погладила ее по щеке. — Любишь его? Скажи ему об этом. Обидела? Попроси прощения.

— И все?

— Дина! — Алла Максимовна даже рассмеялась. — В этом «и все» — самое главное.

Дина сидела молча, глядя перед собой. Потом протянула руку, забрала стакан с водой и допила остатки. Резко встала.

— Спасибо, Алла Максимовна. Я побегу. Мне… надо.

— Тебе надо, да, — педагог встала, обняла Дину. — Беги к нему, девочка. Все будет хорошо.

13.8

***

Идиотка. Просто идиотка! Номера телефонного нет. Она же его удалила, гордая, она же оборвала все связи, обиженная, она же все вычеркнула, вся из себя такая несчастная. А теперь даже позвонить не может тому, кто так нужен, так дорог.

Так, ладно, хорош страдать. Да и не решаются такие вопросы по телефону. Надо ехать. Куда вот только? Адреса домашнего… Она даже адреса его не знает. Он не говорил. А ты не спрашивала, идиотка! Думала только о себе. Так, снова стоп. Не о том, снова не о том. Значит, в клуб. Когда там выступления? И Дина полезла в инстаграм — аккаунт Лолы, слава богу, найти не составило труда. А когда открыла…

— Девушка, да что же вы творите?!

— Ой! — Дина едва не обронила телефон. Она смотрела только в экран, не глядя по сторонам. И едва не сбила с ног представительного мужчину в деловом костюме. — Извините.

— Это поколение такое, вперятся в свой телефон и ничего не видят, — поддержала возмущение делового костюма женщина с большой сумкой через плечо. В руке она и сама, что характерно, держала мобильный. Да какое Дине дело до них всех?!

— Еще раз извините!

Спрятавшись за крыльцо какого-то небольшого магазина, Дина жадно всматривалась в экран телефона, не веря своим глазам.

Прощальный концерт, единственная эксклюзивная шоу-программа. Количество мест ограничено. Для бронирования пишете в директ или звоните…

Ты что собрался делать с нашей Лолой, Левушка?!

Бешенный галоп Дининых растерянных мыслей прервал звонок. Заместитель генерального директора. У нее же есть теперь в телефоне «заместитель генерального директора». У нее есть собственный заместитель.

Дину срочно просят приехать в офис. Конечно, это не просьба. И не приказ — приказать директору «Ингер Продакшн» никто не может. Это суровая необходимость, это ее новая жизнь, в которую Дина впряглась. И поскольку сегодня она весь день сидела дома на телефоне, ожидая звонка от Аллы Максимовны…

Ругнувшись сквозь зубы, Дина стала оглядывать в попытках сориентироваться на местности. Она ведь шла, не глядя перед собой. Ага, вон метро. Бегом.

День сегодня такой. Видимо, сегодня такой день. Когда каждый час что-нибудь — да перевернется в твоей жизни. Хотя новости о том, что Игорь… скажем так… очень вольно распоряжался финансами «Ингер Продакшн» — она не удивилась. С какого-то момента Дина была уверена, что ее обворовывают. Не строила себе иллюзий, что сможет быстро выяснить, кто и как. И поэтому тому, что готовую схему вывода денег ей преподнесли как на блюдечке — удивилась. Наверное, где-то Игорь слегка ошибся, где-то не поделился, кого-то обидел. И в итоге его сдали.