Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья - Страница 40

— Что, он настолько хорошо тебе трахает, что ты совершенно не хочешь реально смотреть на вещи и думать о сохранении бизнеса твоего отца?! А как же твой… вагинизм? — последнее слово он буквально выплюнул.

— Прошел, — беспечно ответила Дина. — Всего-то и надо было — чтобы в постели появился умелый красивый мужчина с большим членом. А Лев — он и в постели лев, знаешь ли. Впрочем, я его уже прогнала прочь, если тебя это интересует.

Игорь почувствовал, что спазм сдавил горло, и слова не идут. Совсем. И что лицо горит, как в бане.

— Тихо-тихо-тихо… — Дина сочувственно похлопала его по руке. — Ты что-то побагровел весь. Давление мерил сегодня? Ну ладно, если что — позвонишь Алисе, она что-нибудь сделает. А я побегу, мне пора, дела.

Спазм никак не желал проходить. Ветер дул Игорю в спину, проникая под пиджак. И тот же ветер подкинул вверх темные пряди уходящей от него девушки в белой блузке и черных брюках с портфелем для бумаг в правой руке.

13.2

***

— Ты же шутишь, да? — Ян смотрел на него недоверчиво.

— Нет, я серьезно, — Лев сел напротив, с другой стороны стола. — Контракт заканчивается через неделю, продлевать я его не буду.

— Лев Аркадьевич, ты что же… Да ты же… да как можно угробить такой раскрученный проект?! — Ян явно не находил слов. А потом вдруг нахмурился. — Тебя переманил, что ли, кто? Ты не пори горячку, давай обсудим, все решаемо. Денег мало? Добавлю, не вопрос.

— Никто меня не переманил, — Левка вздохнул. Он за последнюю пару дней навздыхался на всю жизнь наперед. — Я закрываю этот проект.

— Ты убиваешь курицу, которуая несет золотые яйца! Лев, я понимаю, ты творческая личность, но ты же умный человек и не можешь не понимать…

— Я творческая личность, но не идиот, это верно, — Лев побарабанил по краю стола. — И точно знаю, когда надо остановиться. Я взял от этого проекта все. Дальше двигаться некуда, дальше — рутина. А мне, как творческому человеку, — отвесил поклон Кулику, — без развития неинтересно.

Ян какое-то время молча смотрел на него. Потом резко выдвинул ящик стола, достал портсигар, вынул из него сигарету, прикурил. Потянуло дымом — явно не табачным.

— Тебе не предлагаю.

— Не предлагай, — кивнул Лев.

Ян рассматривал его сквозь немного голубоватый дым от сигареты.

— Вот гляжу я на тебя, Лев Аркадьевич, и изумляюсь. Ты заговоренный, что ли? У меня ж тут в «Каракатице» не санаторий. Мы люди взрослые, понимаем, что посетители сюда приходят спустить пар, оторваться, кайфануть. И они все это получают. И ты во всем этом дерьме… За столько лет — не спился, не сторчался, в жопу никому не дал — а ведь кругами вокруг тебя ходили. А ты — по воде аки посуху, не намочив белых одежд прошел — и вышел весь.

Лев списал некую претенциозность слов владельца клуба на действие того, чем набита сигарета. И отвечать не стал. А Ян продолжил, медленно выдыхая дым.

— Или, может, ангел-хранитель у тебя есть?

А на это неожиданно Левка решил ответить.

— Конечно, есть. Целых три.

— Три? — выгнул бровь Ян.

— Три, — кивнул Лев. — Василиса, Лариса и Тура.

— Мать, сестра, жена? — понимающе усмехнулся Ян.

— Почти, — спокойно ответил Лев. — Я не женат, ты же знаешь. Бабушка, мать, сестра.

— А как же я?

— Да куда без тебя.

— Хорошо работают, молодцы, — ухмыльнулся Ян. Еще немного помолчал, глядя на Левку взглядом этакого доброго дядюшки. — Ну а жить ты теперь на что будешь?

— Не переживай, есть на что, — спокойно ответил Лев. — Не пропаду. Отдохну. Высплюсь. Отожрусь килограмм на пять. А потом… придумаю что-нибудь.

Ян вдруг посерьезнел. Затушил сигарету и вперил во Льва тяжёлый испытующий взгляд.

— А ты случайно на «Ингер Продакшн» не нацелился, Лев Аркадьич?

— Чего?! — опешил Лев.

— Ну, учитывая твою дружбу с дочкой Ингера…

— Нет, нет! — Лев даже руками замахал. Час от часу не легче. Как проклял его кто этим чертовым «Ингер Продакшн». — Нет, до продюсерского центра мне нет никакого дела!

Видно было, что его реакция Яна не убедила. Он еще посверлил Льва изучающим взглядом.

— Ладно, как скажешь, — протянул медленно. — Но ты вот что… Я присматривался к «Ингер Продакшн» какое-то время назад, собирал информацию. Знаю про них многое. Если вдруг понадобится помощь — обращайся. Помогу… по старой дружбе.

На кольнувшую остро боль Лев не обратил внимания. Объяснять — долго, да и не стоит. Поэтому кивнул.

— Хорошо.

— Ну и хорошо, что хорошо, — вдруг обрадовался Кулик. — Ну так что, раз пошла такая пьянка — устроим большой бадабум? Сделаем мега-программу, гульнем на прощанье на все деньги?

— Давай, — согласился Лев. — Гулять — так гулять. Отправим Лолу на заслуженный отдых со всеми почестями.

— Это не пенсия, это похороны!

— Зато представь, как шикарно ты будешь смотреться в гробу. Вокруг цветы. Я сошью тебе новое платье.

— Ты изверг!

— Уж какой есть.

— Ушла рыдать.

13.3

***

Дина откинулась в кресле, устало потерла глаза. Потянулась к пачке — и одернула руку. Пепельница полна окурков, от сигарет с непривычки уже тошнит. Она случайно нашла пачку сигарет в ящике со столовыми приборами. Не представляла, как она туда попала, но это сигареты его. Льва. И с этой пачки все началось. Выкурила ее. Потом купила себе женские, тонкие, не крепкие. И почти три дня, вставая лишь по нужде и за кофе, в компании сигарет и кружки, Дина провела за ноутбуком.

Преподаватель по сценарному мастерству не раз и не два им повторял, что труд сценариста гораздо сложнее, чем труд писателя. Писатель всегда пишет для себя и про себя. Даже если он пишет про шестилапых монстров с Сириуса, он все равно прорабатывает какие-то свои внутренние задачи. А сценарист всегда пишет для кого-то и решает чьи-то чужие задачи. Так ей говорили. А еще говорили ч то по-настоящему хорошие, даже гениальные сценарии пишутся на одном дыхании. В состоянии практически помрачнения рассудка.

Про гениальность написанного ею самой Дина не могла ничего не могла сказать. Не ей об этом судить, наверное. Но помрачнение рассудка — было.

Она тогда переживала, что диктофон не включила. Зря переживала. Оказывается, она помнила все из его рассказа. Все, до последнего слова. И эти слова лились, превращаясь в историю, в сценарий. Дина не стала даже менять имен, она просто записывала. Записывала то, что откуда-то взялось в ней и за два дня превратилось в сценарий. И теперь она смотрела на экран ноутбуку.

Сохранить.

На жесткий дис5к. В облако. В другое облако. И на печать.

Принтер тихо зашуршал бумагой. А Дина встала. Качнулась.

Боже, как болит спина. И голова. Головные боли у нее бывали. Но Дина никогда не знала, что спина может болеть. Что она может болеть ТАК. А еще над Игорем потешалась…

Несколько раз наклонилась вправо, влево, подняла руки. Стало немного легче. Посмотрела на принтер. Он напечатал примерно треть. Перевела взгляд на пепельницу.

Нет, надо пойти что-то съесть. Дина вдруг почувствовала какой-то совершенно дикий голод. Сколько она не ела? И вообще, какой сегодня день?

День оказался воскресенье, время — половина двенадцатого. Дина сделал себе бутерброд и кофе, вернулась за стол. Свежеотпечатанный сценарий лежал на принтере.

И ждал.

Дина потянулась за телефоном.

— Алла Максимовна, здравствуйте.

— Добрый день, Диночка. Как твои дела?

— Я хочу показать вам сценарий.

— Ты написала? Умница! Приезжай ко мне завтра вечером, часам в шести.

— А сегодня нельзя?

— Я… я уже почти выхожу из дома, — голос у педагога стал растерянный. — Я собралась на дачу к подруге.

— Можно, я вам привезу? — Дина сама не узнавала себя, свою странную, почти болезненную настойчивостью. — Почитаете в дороге? Пожалуйста! Вы с какой станции метро уезжаете?

Ответили ей не сразу.

— Хорошо. Давай встретимся через час у «Белорусской».