Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья - Страница 21

Хотя сказано было мало слов. Только рука, глядящая ее по плечу. Губы, прижимающиеся к виску. Пальцы, сжимающие ее руку, когда перехватывало горло и терялись слова. И слова снова находились, и лились, освобождая что-то внутри. А в конце лишь долгое «О-х-х-х» и чай, который Лола жадно пила прямо из носика чайника. Это выглядело так смешно. И неожиданно стало совсем не страшно.

— Ты не говори ничего, ладно? — именно в тот момент Дина поняла, что сейчас надо уйти. Ей надо помолчать. Лоле — подумать.

Лола молча кивнула. Какие же у нее глаза — большие, выразительные, мудрые. А потом обняла крепко. Дина почувствовала, как промялась накладная грудь, какие крепкие руки ее обнимают, к какому твердому телу прижимают. Но это не помешало вере в то, что Лола — настоящая. Самообман — чрезвычайно живучая вещь.

Пиликнул телефон, и Дина замерла. Хоть бы это… Тряхнула головой и разблокировала экран.

Лола: Ну что, милка-голубка, как спалось?

Дина: Как убитая. Смотри, какое солнце за окном! У тебя есть солнце за окном?

Лола: Есть. Светит прямо в глаз, зараза.

Дина рассмеялась, звонко и от души. В один глоток допила кофе.

Дина: Лола, ты прелесть.

Лола: Да, я такая. У меня новая песня в программе, в пятницу буду обкатывать. Придешь?

Дина: Приду.

Девушка отложила телефон, встала, долила остатки кофе из кофеварки в кружку. Лола хочет ее видеть. Значит — не испугалась, не отвернулась. Приняла. Поняла. Счастье — это когда тебя понимают. И это тоже — откуда-то цитата.

Дина провела пальцем по экрану. Строчкой ниже другой контакт. Лев. Тоже не молчит. Пара забавных фото, фразы про погоду, про столичные пробки. Вроде бы без большого смысла. Но с этими сообщениями, с ее такими же необременительными ответами к ней поступал кислород. Не вычеркнул. Не посчитал чокнутой. Дает им обоим шанс и время.

Дина долго смотрела на эти два контакта рядом. Два человека, появившиеся в ее жизни недавно, почти одновременно и ставшие внезапно такими нужными.

7.5

***

Она пришла с пионами — розовыми, пышными, одуряюще пахнущими. Их аромат заполнил всю грим-уборную, перебив въевшийся запах табака. Они молчали, пока Лола ставила цветы в вазу, пока приносили чай. И лишь потом, когда остались наедине, Лола раскинула руки и…

Потом они сидели на диване плечом к плечу, пили чай и обсуждали новую песню. Новую старую песню. Надо иметь недюжинную смелость, чтобы рискнуть ее петь после золотого голоса Казахстана, но Лола далеко не первая рискнула. Кавер под аккордеон имел сегодня шумный успех. Женская аудитория пела вместе с Лолой.

Не сможешь ты уйти от этого огня,

Не спрячешься, не скроешься,

Любовь тебя настигнет.

— Что мне делать, Лола? — Дина задает этот главный, мучающий ее вопрос тихо.

Лола молчит долго, лишь гладит ее руку. Вздыхает.

— Ты хочешь призвать его к ответственности? — наконец отвечает, так же тихо.

— Кого? — Дина подняла голову с плеча Лолы и непонимающе нахмурилась.

— Ну, этого ублюдка. Разина.

— При чем тут Игорь! — с несколько нервным смешком выдохнула Дина. Взялась пополнять чашки с чаем. — Я же… Ой! — прижала пальцы к губам. — Я же не рассказала тебе самого главного.

— Ты меня до инфаркта доведешь, голубка! — Лола схватилась за сердце. Жест совершенно не выглядел наигранным. — Что ты мне еще не рассказала? Давай, рассказывай срочно!

— А… Ну…Я… — Дина вдруг залилась девичьим ярким румянцем. Не краснела, когда рассказывала о том, что делал с ней Разин. А сейчас… посмотрите-ка. — Просто я кое-кого встретила…

Час от часу не легче! Кто там еще под ногами болтается?!

— И кого же? — неосознанно давешним жестом Лев отпил чаю прямо из носика. Привычка, унаследованная от отца.

— Ну… его зовут Лев.

Чаем Левка поперхнулся и облился. После приступа кашля щеки у него были примерно такие же как у Дины. Пунцовые.

— И кто он такой? — голос после кашля сипит. Это даже удобно, потому что эмоции под контроль взять никак не удается.

— Мы познакомились с ним в Сочи, — Дина увлеченно разворачивает конфету. Она засовывает ее за щеку и продолжает слегка неразборчиво. — Он совершенно удивительный.

Возвращается приступ кашля. Ну как, как же он умудрился попасть в такую ситуацию?!

— Спасатель в узких красненьких плавках? — господи, откуда в его голове берется этот бред.

— Плавки были черные! — смеется Дина. — И он не спасатель.

— А кто?

И ему рассказывают его же собственную историю. Только увиденную глазами Дины.

Наверное, об этом в глубине души мечтает каждый человек. Залезть другому в голову. Узнать, что он о тебе думает на самом деле. Ну что же — бойтесь мечтать. Мечты сбываются. Рано или поздно. Так или иначе. Но далеко не так и не тогда, как вы себе это представляли.

— Он красивый просто невероятно, — рассказывала Дина тихим голосом. — У него глаза — необыкновенные. Большие, выразительные, умные. Как у тебя! — добавляет со смешком, на секунду подняв голову с плеча Лолы. — А еще у него улыбка такая, что не улыбнуться в ответ невозможно. Руки у него очень красивые, сильные и красивые. И… — внезапно очень густо покраснев и совсем тихо: — Живот такой красивый….

Динка, ты что же, тоже на меня на пляже пялилась?!

— … и голос… голос до мурашек!

Ну хоть кому-то мой голос нравится.

— … а еще он умный, очень, работает в музее, представляешь?

Представляю, как обрадуется мама. Она так хотела, чтобы я поступил на искусствоведческий. Вот, мама, видишь, меня хвалят. Твоими стараниями, мама. И то, что я вру, это тоже от тебя, мам?

— … и он потрясающе двигается — плавает, танцует, не то, что я, неуклюжая! Просто глаз не оторвать!

Да-а-а, на такой поток комплиментов мы и не рассчитывали. А всего-то лишь — вырос у моря да потусовался в ансамбле песни и пляски Черноморского флота. И такой эффект произвел…

7.6

— Ты меня слушаешь?! — Дина снова подняла голову с его плеча, села ровно.

— Внимательнейшим образом, голубка, — несмотря на то, что рассказ Дины о нем самом, любимом, Левку потряс, виду не подать удалось. — Такой прекрасный принц, что даже не верится. Он точно настоящий? Ты его хоть разок ущипнула?

— Я с ним целовалась!

— И как? Умеет?

— Еще как! — и снова румянец. Как же он Дине идет. Но она прячет заалевшие щеки, утыкаясь лицом в ладони. И, оттуда, глухо: — И теперь я не знаю, что мне с ним делать?

— А зачем с ним что-то делать? — осторожно. С четким ощущением, что ступает на крайне хрупкий лед. А еще — что совершает нечто необратимое. То, что потом никак нельзя уже будет изменить. Но отступать не намерен.

Дина медленно отнимает от лица руки. Вздыхает. И вдруг его же жестом отпивает чаю из носика чайника. Кивает сама себе.

— А так вкуснее, — а потом, без паузы и перехода: — Он мужчина. Он хочет от меня определённых вещей. Ты понимаешь, о чем я?

Левка медленно кивает. И чувствует, как медленно скатывается по спине капля пота. А потом еще одна. И еще.

— А я… — Дина сглатывает, еще раз прикладывается к чайнику. — Я боюсь, что будет так же… так же как… с Игорем. Так же мерзко, гадко, противно! И больно. Хотя я понимаю, что это не так. Не должно быть так! Но… понимаешь, мы пробовали и… И каждый раз в определённый момент меня накрывает. — Дина шмыгнула носом. — Накрывает — и все тут! Мне начинает казаться, что это Игорь рядом, и что он сейчас будет делать со мной все эти гадкие вещи, которые мне противны, но которые я позволяла со мной делать! Потому что он… потому что я… — Дина начала задыхаться, захлебываться словами.

— Так! — Левка встал. Взял в руки чайник, покачал в руке — еще что-то осталось. — Пей. А я покурю, с твоего позволения.

Прошел к гримировальному столику, присел на край, треснуло платье по шву. Хрен с ним! Щелкнул зажигалкой, затянулся.

— Итак, во-первых, — Дина с дивана смотрела на него огромными удивленными глазами. Чайник из рук она так и не выпускала. — Во-первых, не смей себя ни в чем обвинять. Твоей вины в случившемся нет ни капли. И никогда ни под кого не подстраивайся. Особенно под мужиков. Поняла меня?