Ведьма на выданье (СИ) - Комарова Марина - Страница 2

— Алине надо поспать, — произнес он. — Мы придем попозже.

Но в этот момент распахнулась дверь, и в комнату влетел ураган в красном платье, на высоких шпильках и идеальной укладкой золотистых локонов.

— Вот ты где прохлаждаешься!

Так, дама к сорока годам, но стремится выглядеть на тридцать. Макияжа столько, что хватит на двух Алин и третья ещё сможет приторговывать. Фигурка изумительная, но я даже в таком состоянии вижу корсет, утягивающий талию, и декольте до пупа, выставляющее напоказ грудь. Настоящую, интересно?

— Пока я вынуждена заниматься организацией, ты здесь…

— Вислава! — попыталась осадить нахалку Дорота. — Алина плохо себя чувствует! Девочка только…

Ага, это та самая, с которой мы поругалась вчера.

— Пан Шаленый, а посторонним можно посещать больничную палату? — спросила я, невинно хлопнув ресницами.

— Какая я посторонняя? — взвизгнула Вислава. — Столько сил на тебя угробила, ночами не сплю, всё хозяйство на себе тащу…

— Пресс не треснул? — поинтересовалась я.

Потоки возмущений тут же схлынули. Теперь на меня во все глаза смотрели огромные янтарные глаза Виславы, густо обведённые подводкой. Да уж, а вот визажиста надо себе найти получше.

— Что? — тихо уточнила она.

— Пресс, — невозмутимо уточнила я. — То, что между грудью и местом, где у вас заканчивается декольте. Если он слаб, то, конечно, гору дел на себе не утащишь.

Конечно, про декольте я приукрасила, но, когда мне хамят неизвестные дамочки, всё воспитание куда-то девается.

— Да как ты смеешь?! — Вислава кинулась ко мне с однозначным намерением вцепиться в волосы.

Но тут какое-то зеленое свечение обхватило её петлей за талию и приподняло над полом.

— Панна Каторжинская, вы забываетесь, — таким ледяным тоном сказал Шаленый, что даже у меня по спине пробежали мурашки.

Вислава бросила на него полный ненависти взгляд, дёрнула ногой — туфля на шпильке тут же упала на пол.

— Вы слышали, как она со мной разговаривает, малолетняя хамка!

— Потому что ты первая начала, — тихо сказала Дорота.

— А ты всё время её прикрываешь! — накинулась на неё Вислава. — Вот выясню, кто за всем этим стоит, выгоню из дому!

Та немного сжалась. Но при этом во взгляде всё равно читалось неодобрение.

А мне стало обидно за седовласую женщину. Во всяком случае она отнеслась ко мне очень неплохо. И это чувство даже перебило шок от увиденного. Ведь сопоставить висящую в воздухе Виславу со странной зеленой петлей на талии с законами физики у меня пока не получалось.

— Дорота, напомни, а кому принадлежит наш дом? — мягко уточнила я.

2

Выстрел наугад. Если мы вдруг в приживалках у тётушки, то всё сложно. Но если что — сошлюсь на проблемы с головой. Мне можно.

— Тебе, Алиночка, как единственной наследнице своего покойного отца, — тихо сказала Дорота.

Есть!

Новый взгляд Виславы был бальзамом на душу. Злобненький такой. Отлично. Нечего тут хозяйничать тогда.

— Пан Шаленый, — ласково обратилась я. — Что-то голова болит…

Он понял без слов, Вислава оказалась на полу, быстро надела туфлю и жутенько зыркнула на меня. Я улыбнулась медовой улыбкой, хоть и не исключила, что ночью меня могут прийти душить подушкой.

— Панна Каторжинская, прошу вас покинуть палату, Алине необходим отдых.

Та не осмелилась перечить лекарю и, выпрямившись струной, гордо цокая каблуками, вышла прочь.

— Я приду позже, Алиночка, — пообещала Доротка и тепло улыбнулась, в уголках глаз появились морщинки-лучики. — Что тебе принести?

Сонливость подкралась на мягких лапах, обнимая подобно огромному коту.

— Принести? — сонно повторила я и брякнула: — Блинчики.

Она удивлённо моргнула, но потом кивнула.

— А теперь спать, — прозвучал голос Шаленого, и прохладная ладонь легла мне на лоб, погружая в сладкий сон.

…Кто-то настойчиво стучал в окно. Да так, с остервенением.

Я раскрыла глаза и уставилась в потолок. Правда, ничего не увидела, ночь давно. Только из окна, находящегося возле кровати, льется свет звезд и луны. И грохот.

— Алина! Алина, открой! — сердито пищал кто-то. — Кузяк тебя за ногу! Я же свалюсь! А-а-а!

Сама не понимая почему, я кинулась к окну, открыла защелку, и тут же со свежим ночным воздухом в комнату ворвался какой-то крылатый комок. Комок верещал неприличными словами и тормозил по покрывалу.

Я судорожно схватила его. Комок замер, а потом… полез обниматься.

— Алина! Алиночка! Эти изверги не пускали меня, говорят, никаких животных! Сами они животные! Я фамильяр, я…

Пока он безостановочно трещал, я сидела и осознавала. Первое: я обнимаюсь с летучей мышью. Большой. Размером с кота. Второе: мышь трындит. Много. Третье: я всё-таки сошла с ума. А-а-а-а!

— Чего орёшь?! — Мышь с перепугу откатилась в сторону и подозрительно посмотрела на меня красными глазками.

Во тьме зрелище было ещё то. Я закрыла рот, моргнула, снова открыла.

— Только не говори, что не узнаешь меня, — тихо произнесла мышь, пятясь к быльцу кровати.

— Не узнаю, — признала я. — Да и вообще первый раз вижу, чтобы летучие мыши говорили с людьми.

— Мыши и не говорят, — вдруг рассердился мой визави, — а фамильяры очень даже! Алина, это же я, Бецик!

Тишина. Звук судорожно щелкающих извилин. Результат: ноль.

Хотя… Дорота говорила что-то про Бецика. Следовательно, вот он… такой. Собственной персоной. Тот, который не знал, куда спрятаться, когда я колдовала. Уже ближе, но всё равно всё сложно.

— Когда Шаленый говорил, что ты потеряла память, я думал, что это для запугивания пиявок-родственников. Но, кажется, всё ой как плохо, — задумчиво изрек он и снова подобрался ко мне. — Так, давай вспоминай. Тебя зовут Алина Альжбета Каторжинская, двадцати трёх лет от роду, невинная.

«Очень даже винная!» — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

В конце концов, когда тебе ещё биографию расскажет такой… необычный собеседник. К тому же эти знания сейчас необходимы.

— Единственная наследница могущественного ведьмака Анджея Каторжинского, ныне покойного. Точнее, пропавшего без вести, но уже десять лет нигде не появлявшегося, потому официально считающегося покинувшим нас.

Я закусила губу. Так, информация интересная. С одной стороны, хочется бегать и орать: «Какая ведьма? Вы тут все бренькнулись?», с другой — со мной говорит летучая мышь. Поэтому, кто тут бренькнулся, — это очень хороший вопрос.

— Алина, мне не нравится выражение твоего лица, — авторитетно заявил Бецик.

— Мне сейчас много чего не нравится, — призналась я. — Но об этом потом. Скажи мне, Вислава… она…

— Такая гадина, — тут же пожаловался Бецик. — Так бы и проредил ей патлы, но ты не разрешала.

— Да ну? — искренне удивилась я. — Так люблю родственницу?

Бецик озадаченно моргнул.

— Терпеть не можешь. Но ты ж у нас всегда такая вежливая, тихая. Мухи не обидишь, даром, что ведьма. Вот и всегда просила меня на эту кобру не гадить… не ставить её в неловкое положение.

Хм-хм, теперь понятна реакция Виславы на мои слова. Если Алина была робкой девочкой, то даже такое замечание сломало шаблон. Ладно-ладно, разберемся. Обижать себя не дам.

— А она у нас на каких правах живет?

— На правах того, что всё своё наследство промотала, а твой отец тогда пожалел её. Хоть и кругом его боялись, но с родными он всегда был добр, — заметил Бецик. — А его не стало, так Вислава вовсе охамела. Ещё притащила своих сестер по обряду, у-у-у, выдры, я бы их…

— Успеется, — решительно сказала я.

Бецик снова подозрительно посмотрел на меня.

— Алин, а ты хорошо головой приложилась. Теперь ясно, почему Вислава верещала на всю лекарню. Я-то значения не придал, но теперь понимаю.

— Ты мне дальше давай, — нетерпеливо перебила я. — Про Дороту, про Шаленого, про колдовство.

— Да что тут… Дорота служит в доме давно, ещё при дедушке твоём была. Домоуправительница. Любит тебя, как родную. А Шаленый — хороший лекарь, уважаемый пан. Вот тебя к нему сразу и повезли.