Пупсик (СИ) - Федин Андрей - Страница 27

Я выглянул в окно. Яркое безоблачное небо. Мелкая собачонка носится по площади, гоняя голубей. Две старушки сидят на бортике фонтана, что-то обсуждают.

Девочку у фонтана не увидел. Может, не там ищу?

Я печально вздохнул, посмотрев на десяток женщин, что толпились у входа в кафе, дожидаясь открытия. У некоторых женщин в руках заметил ветки липы.

– И зачем они нужны?

– Ты не читала утреннюю газету?

«Газету? – сказал Ордош. – Здесь есть газеты, а мы только сейчас об этом узнаём?!»

«Не видел ни одной», – признался я.

«А мне уже не терпится увидеть!»

– Нет. Я не люблю читать. А чо там начиркали?

– Так, Кошку же убили! – сказала Ряба.

Улыбнулась. Пальцем поправила на ветках в вазе листья.

Я замер, не закончив протирать стол.

– Какую кошку? – спросила Елка.

– Ту самую! Которая хотела отобрать мое кафе!

– Кого из них?

– Так, главную!

– Чо-чо? Ты шутишь?!

Зубочистка, которую Елка вертела в руке, хрустнула.

– Нет, – сказала Ряба. – Обещают в завтрашнем номере рассказать подробнее. А пока известно только, что ночью в дом Кошки пришла богиня Сионора. Две девки, которых богиня пощадила, хором кричат, что видели ее. Точно такую же, как на этом рисунке: в красном плаще. Она прошла по дому, и все вокруг умирали от счастья.

– Как это?

– Не знаю. Утром их нашли с улыбками на лицах, мертвыми.

– И Кошку тоже?

– Нет, – сказала Ряба. – В газете пишут, что на животе Кошки богиня вырастила дерево, липу. И то сожрало все ее внутренности. А на лице Кошки Сионора оставила свой знак – сердечко.

Ряба погладила ладошкой зеленые листики.

Елка посмотрела на меня.

– Липу?

– Да, Сионора так наказала Кошку за нашу девочку, – сказала она. – Все женщины на улице твердят об этом! И каждая несет домой такую вот ветку. Вот увидите, во всех домах нашего района будут стоять веточки в память о нашей Липе и о справедливости богини! А еще говорят, что боги давно о нас забыли! Завтра же утром схожу в храм богов и поставлю у алтаря Сионоры свечку!

– Газета где?! – спросила Елка.

Ее громкий голос заставил Рябину вздрогнуть.

– Дома осталась. Наверху.

– Ключ давай!

– Там не заперто, – сказала Ряба. – На столе она лежит, в гостиной.

Повернулась ко мне и сообщила:

– Теперь мы точно найдем работников. Больше никто не испугается у нас работать.

***

Сегодня, после открытия, впервые за последние дни зал кафе не заполнился сразу. Почти половина мест за столами еще около часа пустовали.

Нет, в основном, все было, как обычно. И квартальная приходила со своим термосом. И заказы на кофе посыпались, как только распахнулась дверь нашего заведения. Но тот факт, что аншлага пришлось дожидаться почти час, намекал, что ни я, ни «фирменный» кофе уже не являемся экзотическими новинками.

Весь день Елка загадочно посматривала на меня: то ли хотела о чем-то спросить, то ли что-то сообщить мне. Но поток гостей не позволил подойти к ней и поинтересоваться причиной ее интереса. А потом я попросту привык к тому, что она следит за мной, перебрасывая из одного угла рта в другой зубочистку, и перестал обращать на нее внимание.

Работать сегодня было как никогда трудно. Нужды в деньгах я больше не испытывал, а удовольствия от забегов с тарелками в руках я не получал и раньше. Наливая очередную чашку кофе, я обещал себе, что работаю в таком бешеном ритме в последний раз. И завтра же возьму выходной. А может и уволюсь.

«Сам-то ты в это веришь? – спросил Ордош. – Ты и дня не сможешь прожить, никому не кланяясь!»

«Попытаюсь, – сказал я. – К свободе, оказывается, не так просто привыкнуть».

Вечером в кафе явились три девушки, которые работали здесь до недавних событий. Повинились, просили взять их обратно. Стреляли в мою сторону глазками, выпрашивая поддержку.

Ряба сперва состроила надменную мину. Но, когда я шепнул ей, что хочу взять выходной, велела девчонкам приходить завтра.

– Какой выходной, Пупсик? А «фирменный» кофе кто варить будет?

Я пожал плечами и сказал:

– Устал очень.

– Только не завтра! – сказала Ряба. – Завтра сядем с девочками и распишем вам график. Теперь тебе будет не так тяжело. Станешь гонять официанток, а сам будешь только варить кофе! 

– Хочу отдохнуть именно завтра, госпожа Ряба. Утром придут девчонки. Они все знают и умеют. А я устал. Буду отлеживаться.

Ряба долго мне выговаривала. Пыталась объяснить, что поступаю неправильно, что я неблагодарный и вообще не должен с ней спорить. Я пожимал плечами и стоял на своем. И надеялся, что она меня уволит. Причины работать в кафе я больше не находил, но и бросать работу не спешил, за что выслушивал недовольное ворчание Ордоша. Ну, привык я работать! И избавиться от этой привычки мне трудно.

Сегодня меня не уволили. Несмотря на то, что на все доводы Рябы я отвечал отказом, заставляя хозяйку кафе краснеть и раздувать ноздри. Убедить меня выйти завтра на смену у Рябы не получилось.

Не считая споров с Рябиной, день прошел обыденно: много кофе, беготни и шесть убитых Ордошем крыс. Я затрудняюсь сказать, сколько грызунов колдун обратил в прах за время моей работы в кафе. В столице Залесского герцогства этот ресурс оказался неистощимым.

Ордош поленился искать седьмую крысу: в свою комнату я поднимался, пошатываясь от усталости. Отказался от идеи присесть для отдыха в кресло, заставил себя сразу помыться и завалился на кровать. Колдун сжалился надо мной (и над собой), унял боль в мышцах, пожертвовав для этого голубем. Уже погружаясь в дремоту, я изредка открывал глаза и поглядывал на дверь: ждал, когда придет Елка, чтобы охранять меня ночью. Но та не явилась.

Утром я ушел пораньше, лишив Рябину шанса уговорить меня выйти на смену. В том, что она попытается, не сомневался. Вчера она намекала на это, озвучивая банальности в духе «утро вечера мудренее».

А потому, чуть только рассвело, под пение голубей я запрыгнул в сапоги и, стараясь ступать по общему коридору беззвучно, поспешил на улицу.

Я задал себе на сегодня цель посмотреть город, а именно центр, где еще не был. А также купить новую одежду: старая стала невыносимо тесной. Магические стероиды Ордоша постепенно превращали тщедушного принца в аполлона. А вся имевшаяся в моем распоряжении одежда подбиралась на узкоплечего, проглотившего глобус подростка.

И, кроме того, Ордош заставлял меня задавать немногочисленным прохожим классический вопрос: «Как пройти в библиотеку?». Ответы на него следовали разные, начиная от растерянного хлопанья ресницами и заканчивая путаным маршрутом, указанные ориентиры которого вынуждали меня выяснять все новые и новые детали.

Город произвел на меня приятное впечатление. Дома ближе к центру все больше напоминали произведения искусства: мозаики на стенах, балюстрады из фигурных столбиков, украшенные карнизы, встречались даже статуи-колонны. Подновленные фасады и нависающие над тротуаром балконы с клумбами цветов заставляли меня останавливаться и запрокидывать голову, чтобы позволить себе и Ордошу насладиться яркими красками, которых не хватало в нашем «ремесленном» квартале.

На узких улочках, где с трудом могли разъехаться две кареты, чисто. То и дело замечал женщин в оранжевых фартуках с лопатами и метлами в руках, спешивших убрать с мостовой птичьи перья и лошадиные яблоки. А я-то гадал, почему город не утонул еще в экскрементах, оставленных четвероногим транспортом.

Я брел по городу не спеша, рассматривая все вокруг. Получал удовольствие уже только от того, что просто шел, ни о чем не беспокоясь и глазея по сторонам. Настроение прекрасное, и даже Ордош не язвил, а все больше помалкивал. Появилась мысль приобрести себе шляпу, чтобы иметь возможность вежливо приподнимать ее, здороваясь с прохожими и уступая дорогу каретам и всадникам.

«И еще больше походить на клоуна, – сказал Ордош. – Ты и без шляпы похож на экзотическую зверюшку».