Рузвельт (СИ) - "Дилан Лост" - Страница 6

— Ало? — растерявшись, проговорил он в телефон, сверля меня осуждающим взглядом. — Нет, Теодоране может подойти, она… в туалете, — виновато улыбаясь, он слушал, что ему говорит мистер Таннер. — Да, бедняжка подхватила диарею, но вы же знаете, чем кормят в том кафе, где она работает. О, несомненно она поправится. Я за этим прослежу. — он странно сверкнул глазами, глядя на меня, и я возмущенно ударила парня в грудь, но он перехватил мое запястье и отвел его в сторону. — Ей что-нибудь передать?

Я пыталась высвободить конечности из захвата, но сопротивление, как говорится, было бесполезно. Не знаю, какими стероидами колются эти даунтаунские подростки, но силы у этого парня было как у Дуэйна Джонсона.

— Да, конечно. Обязательно. Спасибо. Я непременно сообщу ей. — со своим адским акцентом беззаботно говорил парень, пока держал меня.

Наконец он повесил трубку и положил телефон на стойку рядом со спящим Грэгом.

— Ну что у нее там? — спросил Уильям со своего столика.

Я заметила, что все клиенты в кафе застыли и смотрели на нас, как на шоу по кабельному, ожидая ответа. В «Крузе» мы жили очень дружно, каждый был в курсе всего, что происходило с местными завсегдатаями, здесь любой чих становился важной новостью, поэтому даже рабочие-извращенцы повернулись в нашу сторону, чтобы узнать, как же я все-таки написала свой экзамен.

— Ты, что, завалила тест? — теперь еще и Олли выплыл из кухни в своей нелепой сеточке и заляпанной футболке.

Артур тянул театральную паузу, в течение которой я успела отпить из стакана Грэга кофе, позабыв, что он разбавлен водкой.

Он все еще не разжимал моего запястья, когда наклонился близко-близко к моему уху, заставляя дрожать всем телом. Я ощущала его бархатный голос кожей.

— Теодора Картер, да ты просто Эйнштейн.

Я медленно начала сходить с ума. Его сияющие смехом глаза творили со мной что-то невероятное. У меня начала кружится голова, а руки превратились в макаронины.

— Не могу дышать, — выдала я, хватаясь за грудную клетку и отрывисто вздыхая.

Желудок все-таки взбунтовался.

Я перепрыгнула через стулья в проходе как профессиональный паркурщик, хотя обычно и трех футов не могла пройти, не упав при этом. Выбежав из кафе на улицу, я опустила голову в мусорный бак, и меня в него тут же вывернуло.

Ждите повестку в суд, мистер Таннер.

Когда я уже опустошила свой желудок, Кара с улыбкой вздохнула рядом со мной.

— Сегодня никаких премиальных анти-блевотных чаевых, да? — она протянула пачку салфеток и бутылку минералки.

Я протерла лицо и прополоскала рот водой, параллельно пытаясь отдышаться, и вдруг заметила приближающуюся к нам фигуру парня с шестого столика. Бедняга знал меня всего десять минут, а я уже втянула его в какую-то баталию и пережила при нем приступ паники.

— Эй, как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Свет от фонаря отражался в стеклах очков, мне не было видно его глаз.

— Как дешевая проститутка с повышенным рвотным рефлексом.

— Все лучше, чем работать официанткой, да? — ухмыльнулся он.

— Все лучше, чем диарея, — поддразнивала я, вспоминая, что он наплел про меня мистеру Таннеру.

Из кафе вывалилась компания его друзей, и все ребята начали махать ему рукой.

— Эй, Арт! — свистнул один из них, одетый в футболку с надписью «Бруклин» и кеды, которые стоили как вся моя месячная зарплата вместе с чаевыми. — Нам пора!

Арт обернулся и кивнул, прося еще пару секунд.

— Твой телефон, — он взял мою раскрытую ладонь и вложил в нее потрепанный блэкберри. — И мои поздравления.

— Поздравления?

— Ты набрала проходной бал. «Если Картер будет маячить у меня перед глазами еще и на сезон летней школы, я повешусь в кабинке туалета с запиской о том, что это она вынудила меня». Это была цитата твоего учителя.

— Спасибо, — с кислой миной я убрала телефон в карман передника. — Я не такая уж тупица, если что.

— Я пересдавал экзамен по математике три раза.

— Правда?

Когда он улыбнулся, мой желудок снова затрепыхался. Но на этот раз, кажется, не из-за нервов.

— Артур, мы опаздываем! — нетерпеливо прокричала брюнетка за его спиной, со злостью прожигая во мне дыру.

Судя по всему, она не знала, что я только что вытошнила свой обед в мусорку, и ее рыцарь с идеальной прической больше никогда не приблизится ни ко мне, ни к этому кафе ближе, чем на десять миль.

— Мне нужно бежать. — казалось, он хотел сказать что-то еще, но посмотрел на ухмыляющуюся рядом со мной Кару и передумал. — Удачных летних каникул!

Кинув мне последнюю извиняющуюся улыбку, он развернулся и пошел к своим друзьям, которые, дурачась, начали похлопывать его по плечу и бодать в бок, а брюнетка не преминула возможностью вцепиться ему в руку.

— Тебе тоже, — вяло вздохнула я ему вслед, прекрасно зная, что он меня уже не слышит.

Кара вдруг начала истерично смеяться, сгибаясь около меня в три погибели.

— Ты чего? — я удивленно таращилась на нее.

— Он англичанин…и его зовут…Артур! — пыталась выдавить она сквозь смех.

После слов подруги я тоже начала смеяться. К нам в гетто пожаловал ходячее британское клише, ну кто бы мог подумать.

Кара выпрямилась только через минуту, все еще хихикая.

— Но он все же очень миленький, — тяжко вздохнула она рядом с моим ухом.

— К сожалению, не из нашей лиги, — покачала головой я. — Мне за его очки придется продать почку.

— Если не две.

Дверь кафе с характерным скрипом открылась, и голова Олли в сеточке показалась в образовавшейся щели:

— Вы здесь, что, крэком торгуете?

— И не надейся, — закатила глаза подруга.

— Тогда живо в зал, там куча необслуженных столиков! — Олли учтиво придержал дверь, пока мы проходили мимо него. — А если вдруг начнете торговать, — незаметно шепнул он мне в ухо, — то я хочу в долю.

Я закатила глаза и последний раз обернулась посмотреть на удалявшуюся фигуру Артура, которого, скорее всего, больше никогда здесь не увижу. Не знаю, почему меня это так удручало.

Если не считать, что в мороженном за моим столиком нашли огромный волос, а какая-то пьяная в стельку женщина стащила с барной стойки стакан с пивом, то моя смена прошла практически без происшествий. Я почти парила по воздуху, окрыленная мыслью о том, что все лето буду…работать.

Да, работать. Летняя школа не была бы таким ужасом, если бы не мешала брать больше смен в кафе. Когда всеми силами пытаешься выбраться из черного списка налоговой инспекции — каждый доллар на счету.

Долги, уборка, готовка — вот вам и годы моей бурной молодости.

Хоть лето официально и не наступило, нам все равно приходилось работать до поздней ночи. В половину двенадцатого, когда мы с Карой и Ким протерли полы, вынесли мусор и перевернули стулья, можно было наконец-то «валить на все четыре стороны», как любил говорить Олли.

Каре нужно было спешить на свидание с Шоном — ее парнем, с которым она расставалась и сходилась обратно уже тридцать тысяч раз. Подруга поцеловала меня в щеку и выбежала за дверь так, словно спасалась от конца света. Ким, спохватившись, ушла вслед за ней, кинув мне напоследок, что в следующий раз будет расталкивать Грэга сама.

То же самое она говорила и в прошлую смену.

Я сняла свою форму, сложила ее в шкафчик в кладовке, которая служила нашей раздевалкой, попрощалась с Олли и направилась к столику, где дремал Грэг. Пришлось толкать его в плечо минуты три.

Очнулся он лишь после того, как я вылила кувшин воды ему на голову.

Грэг лениво моргнул, потянулся и зевнул.

— Проснись и пой, красавчик, мы закрываемся, — усмехнулась я.

— Уже? — недоуменно озирался он. — Я пришел пять минут назад.

— Пять часов, ты имеешь в виду? Вставай, Грэг, я хочу домой, и мне нужно тебя выпроводить.

Я помогла ему подняться и под руку довела до двери, выключив по дороге свет и перекинув сумку через плечо.