Наследник для чужого мужа (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 38

У меня и в мыслях не было с ней знакомиться, хотя, может и стоило… подошёл со спины, не хотелось видеть её лица. Волосы распущены, их бы заплести в косу… С каких пор я фанат кос? Платье расстёгивается сбоку. Молния послушно скользит вниз, платье оседает невесомой волной. Кружевное белье больше показывает, чем скрывает, а кожа у неё нежная… Спрашиваю сам у себя мысленно — трахну её? Отвечаю — да…

Телефон завибрировал в кармане, когда мои ладони уже накрыли девичью грудь. Возбуждение, которому много не нужно, уже бурлило в крови, словно подогрева её. Я бы плюнул на телефон, но… Влада. Вдруг кровотечение стало сильнее? Это и правда она, сообщение короткое совсем.

«У меня все хорошо. Приятных снов»

Девушка стоит и послушно ждёт, когда я вернусь к прерванному занятию — к её груди. А я… черт. Вот что делаю? Никаким профессиональным сексом не выбить тараканов из головы. Скорее все только запутается и станет хуже, много хуже.

— Можешь идти, — торопливо, словно боясь передумать говорю я. — Я заплачу полную сумму.

Даже вспомнить не могу, сколько там по прайсу… Вынимаю несколько купюр, потом щедро добавляю 'на чай', судя по тому, что девушка не протестует, сумма достаточная. В конце концов, она и правда милая… а я просто идиот.

Зато перед ней можно не чувствовать себя виноватым. Бросил деньги на столик и ушёл. Никаких обид, никаких сцен ревности… Идеальная девушка, жаль, проститутка. Жаль не Влада. Выхожу из гостиницы и чувствую облегчение. Правильно сделал. И Влада вовремя написала…

И да, я еду к Владе. Прекрасно понимаю, что она спит. Я не буду будить, даже входить не буду. Посижу в машине за воротами, зато если что случится, позвонит, а я тут как тут… И гоню за город снова, и настроение поднялось, хотя сидеть всю ночь в машине сомнительная радость.

Окна второго этажа не светятся, а первого скрыты высоким забором. Я думал, что мне всю ночь придётся сидеть, курить, думать дурацкие мысли, но неожиданно для себя быстро засыпаю, несмотря на неудобную позу, на свое, так и не нашедшее выхода возбуждение. Сны мне снятся тягучие, словно болото. Они неуловимы, я даже понять и осознать их не могу, но ощущение, что они засасывают меня в свои глубины было таким отвратительно ярким… С ним я и проснулся. От стука в лобовое стекло.

Светло уже, причем не серый рассвет, а основательное уже утро, часов восемь-девять. Бросаю взгляд на часы, так и есть — восемь тридцать. Давненько я так… Не высыпался. Всё тело ломит, но я и правда чувствую себя отдохнувшим.

— Доброе утро, — говорит Владка.

Она стоит, чуть склонившись заглядывая в салон автомобиля, коса свисает, переплетенная зелёной лентой. Платье на ней лёгкое в полоску, но видимо прохладно, кожа на предплечьях покрылась мурашками. Владка чуть улыбается, смотрит приподняв брови. Наверняка удивлена… скажу, что волновался из-за кровотечения, почти не солгу.

— Куджо вышел по собачьим делам и начал лаять на калитку. Я выглянула, а тут ты… Пойдём кофе пить, я как раз сварила.

Я неуверенно улыбнулся, затем вышел из машины хлопнув дверью. Ладно хоть бухать вчера не стал, иначе выглядел бы совсем жалко. Вошёл в дом, мельком глянулся в зеркало, что висело на стене в прихожей. И… в общем, только детей мной пугать. Щетиной оброс, выражение лица неожиданно растерянное, и злое одновременно. А если на кого злиться, то только на себя.

Куджо метнулся под ноги, я едва не споткнулся, а гад ещё и посмотрел на меня укоризненно. А ведь совсем ещё недавно мелочью был, которая только и могла, что на пузе ползать. А дома и правда кофе пахнет, и Владой ещё… голову дурманит.

— Всю ночь просидел?

— Ближе к утру приехал, — солгал я.

— Нужно было войти, это же твой дом.

— И перепугать беременную женщину?

Влада кинула на меня короткий взгляд, но ничего не сказала. Налила кофе по двум кружкам, в свою щедро плеснула пустого кипятка. Наверняка на вкус помои, но ей виднее, что ребёнку полезнее, а что нет. Я глоток сделал, кружку отставил. Добрел до ванной и с удовольствием умылся холодной водой. Вот теперь чувствую себя человеком, теперь и кофе допить можно…

Платье на Владе совершенно простое, я бы даже сказал — целомудренное. Просторное, в полоску, длиной по колено. Но ткань тонкая, и когда Влада ходит по кухне делая немудреные ежедневные дела, вроде расставления чистых чашек по полочкам, платье её обтекает. Именно так. То надуется парусом, когда Влада присаживается насыпать корма псу, в следующий момент прильнет к коже обрисовывая изгибы. И я смотрю, да, смотрю. Мне нравится на неё смотреть. Я замечаю, что болезненная бледность её почти покинула. Влада все ещё очень худая, но теперь по крайней мере не кажется, что она рассыпится от неосторожного движения. И несмотря на худобу, её фигура очень женственная. Грудь стала больше… И мне неловко, что я вижу эту разницу, она говорит о том, что я сука, давно уже пялюсь, если помню, как было до! Но… остановиться мне не по силам. Смотреть, когда она не ловит моих взглядов, это единственное, что мне дозволено.



На в этот раз явно все пошло не так. Владка обернулась и поймала мой жадный взгляд. Правда истолковала его по своему, что я понял только после длинной, мучительной паузы.

— Он стал гораздо больше, буквально на глазах в последнюю неделю, — сказала она прикасаясь к животу. — Движения Ваньки я почувствовала около восемнадцатой недели. А этот малыш уже… Хочешь потрогать?

И шагнула ко мне. Я растерялся, но ладони буквально обожгло, пальцы свело от желания потрогать. Да, блин, я хочу потрогать!

— Как?

Я протянул руку. Владка подошла ещё ближе. Положила свою ладонь на самый низ живота, усмиряя ткань платья, позволяя ей облепить живот, который и правда подрос изрядно. А потом взяла пою руку и пристроила её прямо по центру. Я замер. Живот был… тугим. Кожа на нем словно туго натянута, хотя по сравнению с моей сестрой он ещё маленький совсем. Я дышу через раз, и руку отнимать не хочется.

А потом… по животу словно рябь пошла. Лёгкая вибрация. Не сравнимо со слоненком, который прячется у Натахи в животе, тот так шевелится, словно наружу вырваться хочет. А тут… совсем легко. Словно бабочка.

— Чувствуешь? Он всегда активничает по утрам, а потом спит почти до вечера.

Движение ребёнка было лёгким, почти невесомым, едва заметным. И к сожалению — весьма не долгим. Малыш либо затих, отказываясь шевелиться по заказу, а может я просто его больше не чувствую, все же, он слишком мал. А я руку от живота отнимать не хочу.

— Я его чувствовал…

— Он живой.

Смотрит на меня, сидящего, сверху вниз и улыбается. И до меня медленно доходит, что все то время, пока мы пытаемся решить личные проблемы, пытаемся понять, что с ребёнком, какова будет его дальнейшая судьба, она просто растит его в животе, и да… для неё он живой. Не плод, не эмбрион. Ребёнок.

Я убираю руку. Ей сразу становится ощутимо холодно. Мне — неловко. Я поднимаюсь со стула, Владка делает буквально полшажка назад. Она высокая, Влада. Совсем немного ниже меня, и когда стоит друг напротив друга, то смотрим прямо в глаза друг другу. Молчим. Привычно уже молчать, молчим мы гораздо чаще, чем говорим.

— Я поеду, — говорю я.

Тянусь к ключам от автомобиля, которые бросил на столешницу. Влада и не думает отодвигаться, и долгих несколько секунд наши лица так близко, что я вижу каждую ресницу, россыпь мелких, почти прозрачных веснушек, сосредоточенную морщинку на лбу… А потом я схожу с ума, я целую Владу.



Первое, что я поняла — это неправильно. Пиздец просто, как неправильно. Второе — я не хочу, чтобы это останавливалось. И я точно не прекращу поцелуя первой. Я ужасно напряжена, так, словно в любой момент просто упаду в обморок. Я не чувствую его вкуса, я не чувствую его запаха, колкости его щетины. Нет возбуждения даже. Я только боюсь, что это закончится, точно закончится… и вот это и будет правильно. Но, сука, не сейчас, не в эту секунду…