Наследник для чужого мужа (СИ) - Шайлина Ирина - Страница 27

— Увезу её в отпуск, — обещал я, понимая, что ничего больше обещать не смогу. — Отдохнешь…

— Хорошо бы.

А взгляд говорит — пара недель передышки ничего не даст… Что продержаться нужно больше, гораздо больше. И что неожиданно все не оказалось совершенно не так… хотя что вообще в такой ситуации можно прогнозировать?

— Вот… родишь, и я тебя тоже отдохнуть отправлю. Подальше от этого города.

От Юли, хочется добавить мне. От меня и моих мыслей. Но я молчу. Разговор не клеился. Щенок скулил и просил я на улицу. Я внёс посильный вклад — выгулял его. Пёс, совсем ещё мелкий с поводом смотрелся диковато, но Владка велела поблажек не делать — может сбежать. Глупыш ещё. Шли, а щенок постоянно оборачивался, словно нелоумевая, что за чужой человек с ним гуляет…

Скулил он явно просто от скуки, делать свои дела ему не хотелось. Хотелось гавкать на воробьёв, а потом смотреть на них обиженно — улетают, не дают себя поймать. Хотелось грызть брошенную кем-то пачку от сигарет. Звонко тявкать на прохожих. Я ему завидовал. И его беззаботности, и тому, что его то Влада оставила. Ему не нужно уходить прочь.

— Везучий ты, — сказал я ему. — Везучий гад.

Щенок посмотрел на меня равнодушно, а потом задрал ногу, делая наконец то, ради чего мы тридцать минут бродили по скверу.

Щенок закончил свое дело, а затем весьма неохотно потрусил домой. Впрочем, шёл он совершенно не добровольно, я пытался его вести, потом сдался и отловил, понёс на руках. На руках ему тоже нравилось, ещё бы — видно то гораздо больше. А в подъезде, у самого лифта встретил соседа. Такого незнакомого, уже ненавистного. Я ему тоже не нравился явно, то ли щенка ко мне ревнует, то ли его хозяйку…

— Добрый день, псдержанно поздоровался я.

Вот чему меня жизнь с Юлей научила, так это всегда держать вид. Как бы не было херово, надо улыбаться. Это было религией моей жены, до последних, конечно пор… все должны думать, что у нас все прекрасно.

— Относительно добрый, — счёл нужным поправить меня сосед. Именно соседом я его про себя и называл, словно у него имени не было. — Это конечно не моё дело, но что происходит? Ваша жена, я понял, что это ваша жена, довела Владу до истерики, она до вечера из моей квартиры выйти боялась.

— Вы правы, — сказал я. — это не ваше дело.

К счастью, сосед выходил из подъезда, поэтому в лифте я ехал один. Вошёл, глаза закрыл — черт, черт! Юлька снова сорвалась. И что делать с ней я не знаю, не понимаю, хоть просить спрятать Владу по программе защиты свидетелей. А вообще… шутки шутками, но нужно что-то предпринимать.

— Я снова тебе завидую, — сказал я щенку. — Ты мало того, что с Владкой живёшь, так ещё и пёс. Никаких проблем, жри, спи, помечай кусты… А потом всех хлопот, что передать я со всеми кобелями за суку. А родит она или нет, тебя волновать не будет.

Щенок звонко тявкнул подтверждая мои слова.

— Если Влада тебя не кастрирует, — решил добавить я, чтобы жизнь собаке мёдом не казалась.

У меня ключи от квартиры Влады. Дала, чтобы вернувшись с прогулки отпер сам. И такой соблазн не возвращать их, оставить себе. И Владу саму тоже себе забрать — знала бы она мои мысли, не улыбалась бы мне так, словно я единственный человек, которому она доверяет.

— Лапы ему помой, — скомандовала она с кухни. — А потом чай пить, я шарлотку испекла. Печь оказывается интересно.

Лапы мыть щенку не нравилось, он крутился, но терпел, привык видимо. Моя рубашка вся в мокрых пятнах, виден даже один чёткий отпечаток лапы. Прелесть. Надо будет переодеться в офисе, иначе Юля поймёт. Чувствую себя неверным мужем, вынужденный скрывать от жены каждый свой шаг, это бесит. И понимание того, что с Владой надо говорить, выпытывать истину, которая мне явно не понравится… и что это будет непросто — обе сестры те ещё молчуньи, видимо детство с бабкой чокнутой аукается.

— Пирог, — улыбается Влада.

Я эгоистично решаю отложить разговор на потом. Вот полчаса посидим, поговорим о чем угодно, о погоде, о щенках, о токсикозе беременных, о премьерах фильмов… только бы говорить беззаботно. А потом я испорчу ей настроение. Однако неожиданно настроение портится у меня, хотя казалось бы — куда хуже. Влада отрезает от пирога два куска и аккуратно заворачивает их в пергаментную бумагу.

— Соседу? — догадываюсь я.

Сам понимаю — не имею никакого права. Но боже, этот комплекс собаки на сене… меня корежит от одной мысли, что я сейчас уйду, а она возьмёт свой кулёк с пирогом и пойдёт к соседу. У пеня какой-то час, а у этого… соседа будет целый вечер. Ему Влада будет улыбаться, на него смотреть так, как будто он единственный, кому она верит… Я чувствую себя обворованным. Паршиво, потому что от понимания того, что я не прав, легче не становится.

— Ему, — спокойно отвечает Влада. — Он никого в этом городе не знает толком, он уехал отсюда больше тридцати лет назад, а теперь вот ностальгия, вернулся… Ему нужен друг, мне нужен друг. Вот и все.



Все. Но я знаю мужиков. Я знаю тебя. Влада считает меня другом, да что там — я брат её страшней сестры. Это не мешает мне хотеть Владу, пусть я и считаю себя моральным уродом за это. Люди не такие добрые, как Владке кажется. Не такие чистые…

— Всё нормально, — говорю я, понимая, что ни хрена не нормально, но нужно же вести себя в рамках, вести себя правильно. — Рассказывай, как провела последние дни.

Мы говорим, а меня демоны изнутри грызут. И ревность, и тревога, и беспокойство… и обидно, что насладиться временем не получится, оно безвозвратно испорчено. Наконец я решил, что раз уж спокойной беседы не выйдет, то откладывать следующую неприятную тему нет смысла.

— Твой…сосед, — невольно выделил слово я. — Сказал, что Юлька снова устроила истерику. Ты должна мне рассказать. Вы… словно закрылись. Понимаешь, я не смогу помочь, если ничего не знаю. Просто расскажи…

Да, не жили хорошо, нечего начинать. Владка сразу вспомнила, что она ёжик, даже взгляд колется. И вижу, многое могла бы сказать, но молчит. И даже жалость вижу… что такое происходит, что она меня жалеет?

— Не могу сказать, — с сожалением говорит она. — Я бы хотела, но Юля права. У каждого свои скелеты… ты спроси. Сам у нее спроси. Извини меня, пожалуйста.

Снова её обнять хочется. Господи, какой же она ребёнок! Что мы натворили, какого хрена? Я целую Владу. В лоб целую, лоб это нейтральная территория, разрешенная для поцелуев родственникам…. Еду домой. Рано ещё, нужно в офис, но я даже не вспомнил, что планировал переодеться. Да и до того ли? Я приехал вовремя. Юлька сидела и держала на коленях коробку с витаминами. Наверное, собиралась духом, чтобы снова ехать к сестре.

— Собирайся, — сказал я. — Мы улетаем.

Юлька взгляд подняла, сразу все поняла. Вскочила на ноги, коробка упала, звенькнули в баночках витаминки. Юля готовилась и к обороне и к защите разом, я даже испугался вдруг её скелетов, ну что она могла скрывать?

— Она тебе сказала! — крикнула моя жена. — Она все тебе рассказала!

Не вопрос даже, утверждение. Зачем только Влада старалась быть лучше, поступать правильнее, если все усилия впустую, никто их не оценит?

— Нет, — решил не юлить я. Мне не нужна её правда сейчас, не нужны её скандалы, на которые она, судя по всему, способна. Я просто хочу дать Владе отдохнуть. — Просто так нельзя. Собирайся мы улетаем.

— Куда? — растерялась Юлька. — Нужно же выбрать куда, упаковать вещи, нужно готовиться заранее… Я работаю.

— Куда будут самолёты туда и полетим. А на работе справятся без тебя.



Моей беременности наступило двенадцать недель. Юра и правда жену увёз, я так и представляла, как он её в мешке тащит через таможню, не знаю даже, как она согласилась. Мне стало гораздо, просто в миллионы раз легче. По крайней мере я не пугалась, когда звонили в дверь. Спать стала спокойнее. И постоянно мучилась от голода — токсикоз страшный. Я стала думать, что ребёнок во мне похож на свою мать, на Юлю. И что я ему не очень нравлюсь. И уж точно ему не нравилось то, что я ем. Врач хотел положить меня на сохранение, долго думал, затем ограничился дневным стационаром. Я приходила в клинику к девяти утра, читала книжку, пока меня прокапывали, получала укол в попу и шла домой после тихого часа. Щенок плакал, ему одному не нравилось, у меня сердце разрывалось. Через недельку привык.