Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 2

Однако вид деда – здорового, шумного – меня откровенно порадовал:

– Дед, отлично выглядишь!

– Александр… – как-то не очень уверенно обратился ко мне старик, – вы не могли бы уточнить, каким манером мне надлежит достать упомянутые вами гинеи?

Понятно, придется снова врать. Ну что, не впервой:

– Сам я никогда не видел, но, насколько я знаю, нужно потянуть на себя планку с левой стороны под подоконником в синей комнате, и ящик тайника сам выскочит. Там отец хранил детские "сокровища" свои, и две монеты по пять гиней, что выиграл в Английском клубе. Сами видите, Николай Владимирович, мне эти деньги сейчас очень бы пригодились: мои-то богатства, что не покрадены были, сгорели…

– Извини, внучек, уж больно ты неожиданно объявился. Да и телеграмма твоя…

– Какая?

– А… любезный Яков Валерианович послать распорядился. Я было решил, что из соседей кто шутковать затеял… вот: – он достал листок с телеграммой из кармана – "Дед пусть Терентий крыльцо песком посыпет не ходи гулять до часу пополудни Александр сын Владимиров". Я посмотрел – крыльцо с утра и взаправду ледком покрывается, а к часу как раз солнышко лед съедало. Кому как не соседям о том прознать-то? Но за телеграмму спасибо, мог и поскользнуться, твоя правда. А затем письмо от доктора пришло, в коем он просьбу твою про гинеи написал. Тут я и догадался, что может и взаправду Володя жив остался и сыном обзавелся: про гинеи-то эти даже дома только я один и знал.

– Но я же в забытьи был, доктор сказал…

– Доктор сказал, что ты и в забытьи все просил мне да какой-то девице телеграммы послать. Сулил, что иначе помрут те, кому телеграммы назначены. А что еще говорил, то Яков Валерианович уж письмом отписал. С письмом уж я и решил приехать, на внука нежданного глянуть. Но догадку-то проверить надо, ты уж не серчай… Поскольку по всему выходит, что наследство-то Володино теперь тебе передать следует. Имение я, правда, продал, но деньги сохранил. Не все – годов-то сколько прошло, никто же и не чаял…

– Сдается, что наследство это мне уж ни к чему будет: я же шевельнуться не могу.

– Безделица это, внучек, право слово. Меня, помнится, тоже о мачту приложило, что месяц членами шевельнуть не мог, а всяко поправился. Мы, Волковы, крепки телом, и ты на поправку пойдешь. Я тогда тебя нынешнего даже старше был, а у тебя дело и вовсе молодое…

Хотелось бы. Потому что в положении лежа можно если и наделать чего, то только под себя. Хорошо что говорить могу: при нужде Наталью-то позвать без голоса и не вышло бы. А так получалось себя даже в чистоте сохранять. И отдельное спасибо трудолюбивым китайцам: оказалось, что купленные мною перед отъездом бамбуковые трусы и стираются легко даже простым мылом, и сохнут быстро. С футболками оказалось несколько хуже: без кипячения с щелоком выглядели они уже несвежими даже после стирки. Хотя оно и понятно: пожмакать в мыльной воде – это еще не выстирать…

Все же жизнь в богатстве и роскоши развращает: привычка ежедневно менять белье и принимать по крайней мере душ при невозможности это сделать резко отрицательно влияет на характер – ну и на мыслительные способности в целом. Всего через четыре дня я, увидев входящую в двери новую посетительницу, не нашел ничего лучшего, как поприветствовать ее простыми словами "о наболевшем":

– Солнце мое, сделай доброе дело, синтезируй перкарбонат натрия, хоть полфунта для начала…

– Извините… это вы господин Александр Волков?

– Да, это я…

– Перкарбонат натрия… а вам зачем? Это же очень неустойчивая соль.

– Мне гипохлорид не нравится, он него дух тяжелый, да и портит он ткань…

– Гипохлорид? А он зачем? И причем тут ткань?

– Белье отбеливать… Камилла, ты же живая!

– Я… мы получили вашу телеграмму, она на самом деле помогла не совершить опасную ошибку и я приехала вас отблагодарить… только я вас не знаю. Если это возможно… почему вы прислали эту телеграмму? И как вы вообще узнали…? Доктор! Яков Валерианович!

Очень вовремя я вырубился: врать не пришлось. Потом, конечно, придется… может быть, а пока все всё забыли.

Ну то есть почти все и почти всё: Камилла кое-что забыть не могла по определению. Поэтому я не очень даже и удивился, когда уже через час она снова появилась в моей комнатушке:

– Извините, Александр Владимирович, я хотела только спросить: а вам в каком виде перкарбонат желательно получить? И как скоро? Если в растворе, то он очень быстро разла… испортится, а как его без лаборатории просушить, я не знаю. Дома, думаю, я смогу его выделать… фунт, говорите вам нужен?

– Камилла, ты не представляешь, как я счастлив, что… Извините, Камилла Григорьевна, забудьте вы про эту химию… то есть про перкарбонат. Это вовсе не срочно… вдобавок можно стабильность кристаллической формы резко повысить с помощью ингибиторов. Если я правильно помню, лучше всего натриевой солью этилендиаминтетрауксусной кислоты… или динатриевой? Забывать уже стал.

– Как вы говорите? – я даже не понял, откуда в руках Камиллы появилась небольшая записная книжка и карандаш. – Этиленамид…

– Этилендиаминтетрауксусная кислота. Получается если этилендиамин обработать хлоруксусной кис…

– Александр Владимирович!

Почему-то когда любимая женщина рассказывает всякие непонятные вещи, вещи эти понятнее не становятся. Но запоминаются крепко. А одной из последних разработок Камиллы "во втором пришествии" был завод этой самой хлоруксусной кислоты. Нужной, вообще-то, в первую очередь для изготовления основы для пасты к гелевым ручкам – но химику только дай чего-нибудь в изобилии – тут же придумает еще сто пятьсот "очень нужных" применений полученному. Вот я и запомнил, что пользы от разных карбоновых кислот – которые с помощью хлоруксусной можно получить "сколько хочешь" – гораздо больше чем вреда.

И вообще – запоминать, что говорит тебе жена – очень полезно. И вообще, и в частности: теперь Камилла проводила с неподвижным инвалидом минимум пару часов в день, выслушивая (и тщательно конспектируя) то, что она рассказывала мне много лет тому назад и вперед. По возможности, конечно – но я теперь сознание терять при разговорах с ней вроде бы перестал.

Но долгие разговоры все же начались не сразу: узнав, что отец велел ей любым способом "отблагодарить" меня минимум тысячью рублей, я попросил Камиллу потратить эти деньги с большей пользой для мировой науки. И не только науки – но просить оказалось больше некого. Дед, меня очень внимательно выслушав, согласился заняться решением лишь одной части "поставленной задачи", а Камилла – Камилла отправилась в Нижний с задачей привезти в Царицын Векшиных.

Вопрос "куда" не ставился: дед, выяснив, что из Царицына никуда я уезжать не собираюсь (да и Яков Валерианович сказал, что в Петербург я живым просто не доеду), решил "сделать все возможное для любимого беспомощного внука" – и купил дом. Оказывается, дома в уездном городе – это даже и не роскошь непозволительная: вполне приличный и даже двухэтажный (хотя и деревянный) домик на Тульской улице обошелся ему меньше чем в тысячу рублей. Причем "вместе с мебелью" – которую я, впрочем, тут же решил выкинуть. Но – позже, когда денег заработаю.

Зарабатывать, не имея возможности двигаться, довольно трудно. Но если вспомнить Стива Джоббса[1]…

– Дед, извини за неприличный вопрос – обратился я к нему на следующий день после переселения – ты не мог бы мне выделить сто двадцать рублей?

– Скажи, что купить, я Терентия пошлю…

– Мне нужно купить одну девицу, сейчас она работает в книжном магазине Абалаковой. Мне срочно нужен секретарь, а она подходит для этого дела лучше всего.

– Ну раз уж тебе девица потребовалась, то дело точно к поправке идет…

– Дед, мне нужен секретарь чтобы заработать деньги. И девица пойдет ко мне работать, если ей жалование поставить в пятьдесят рублей за месяц.