Ишемия (СИ) - "happynightingale" - Страница 38

========== Глава 8 ==========

Коктейль «Разбитое сердце». Ингредиенты: 100 мл «Мартини Бьянко», 100 мл водки, 50 мл Schweppes, 120 г измельченного льда, 2 клубнички.

По классическому рецепту коктейль готовится с использованием Schweppes. Он дает напитку тот самый красный цвет разбитого сердца и горьковатый привкус разочарования. Если всё не настолько грустно, можно Shweppes менять на Спрайт, подсластить.

Что ж, Бен Соло, приятного распития. В одиночестве. Без клубнички. Двойную порцию.

Последний раз Бен Соло посещал Карнеги Холл в далеком 2008 году. Снова вернувшийся в лоно семьи блудный сын, а точнее, внук учился жить по правилам высшего света, в котором должен был теперь существовать, а потому с дедом посетил премьеру Эллиотта Картера. Его Catenaires юный Бен не понял – атональная музыка, имеющая влияние неоклассика Стравинского, далась трудно. Не легла в голову. Бену тогда было всего двадцать четыре, он был разочарован в жизни, и ему бы больше подошла прожорливая, раздраженная, обнажающая хаос музыка пауз, которую творил Янис Ксенакис, но, видит Бог, он учился подавлять свой темперамент. Потому пытался полюбить Картера и привычную жизнь.

Спустя двенадцать лет Бен научился следовать всем правилам. Делал то, чего от него ожидали. Но в Карнеги Холл он вернулся не за очередным атональным композитором. И без смокинга. Одетый в джинсы, черный свитер и ретро-кроссовки Air Jordan, он сидел на одном из последних рядов Weill Recital Hall. Зал на триста мест ему понравился побольше того пафосного зала Айзека Стерна, в котором проходили все премьеры.

По правде, ему бы сейчас понравился любой зал в мире.

Потому что на сцене была Рей. Она сидела на самом краю, наплевав на стулья. Свесив ноги, обутые в женскую модель таких же кроссовок, как и у него, со сцены, девушка читала новый рассказ о Кайло Рене. Бен, вертевший в руках «Дожди Джакку», которые помнили раскалённые пляжи Гавайев, ощущал, как его сердце снова аритмично и болезненно бьётся. Потому что это было прекрасно. Интимно. Потрясающе. А читающая девушка даже не знала, что её самый внимательный слушатель сегодня - он, потому как все сидящие люди, наверное, сливались для неё в одно темное пятно, как часто бывало, если смотреть со сцены.

С момента безумного секса в подвалах дома Хеннесси прошло две недели. Четырнадцать дней самобичевания и самокопания. Прилетев в Нью-Йорк, очень злой Бен Соло в откровенной беседе с лучшим другом за бутылкой Хеннесси-мать-его-Империал, которое ему вручили в качестве подарка, поведал об изменчивой натуре одной писательницы. За что был высмеян Кардо. Оказалось, что тот отлично знал Элизабет Хеннесси – жену того самого Килиана. Пара жила в Нью-Йорке и слыла просто-таки образцово-показательной семьей. Конечно, что там, за ширмой, не знал никто, но репутация у Килиана была такова, что он не притащил бы любовницу на вечеринку на виду у всех бизнес-партнеров. Выходило, что Рей и правда была лишь его музой, вдохновляющей художника на создание цветов и ароматов.

На следующее утро голова у Бена болела отнюдь не потому, что элитный коньяк он запил чем-то жутким из бара Кардо. Головную боль вызвало осознание, что он очень обидел ту, которая этого не заслужила. Осознание собственной глупости давило. Обретая привычное спокойствие, Бен поминутно ежился от понимания, каким же ублюдком выглядел в глазах этой одинокой, тянущейся к нему девушки. Он считал, что его грех состоял не в брошенных в порыве злости Рей в лицо гадких словах, а в том, что он сначала дал надежду на то, что её влюбленность взаимна, а потом просто все разрушил. Бен и по сию секунду не мог понять, что с ним произошло. Надышался он паров коньяка, что ли? Ведь это же не он, нет, и не его манера общения. Ведь не его же?

Хуже стало неделю спустя. Рей выложила в своем аккаунте, который мужчина просматривал теперь, когда она не желала с ним разговаривать и выбивала звонки после первого же гудка, довольно часто, забавное видео. Она, Килиан и какая-то красивая женщина, скорее всего, жена этого парфюмера, у кого-то дома готовили коктейль из кремана и Хеннесси. Бен смотрел за этим дружеским весельем, а щека горела так, будто Рей дала ему по морде, что, в принципе, было заслуженно.

«Ты бы пила поменьше» - не удержавшись, написал мужчина ей в смс. Ответа не ожидал. Рей не желала продолжать общение, даже когда он одним вечером приехал к ее дому, гонимый виной и одиночеством. Наткнулся на то, что «мисс Кеноби» дома не было. Правду говорил охранник, или таковы были распоряжения Рей, – кто ж разберет.

«Проблема не в количестве алкоголя, а в том, на какие поступки он толкает людей, доктор Соло» - неожиданно пришел ему ответ несколько часов спустя, когда Бен был уже в постели и засыпал. Тогда он поморщился. Ощутил, как горела и вторая щека. Что ж, это было хотя бы справедливо. Когда он, приняв, однако, злой ответ за хороший знак, набрал её снова, девушка в очередной раз сбросила.

«Я просто беспокоюсь. Береги себя».

На это Рей не ответила. Наверное, компания из веселой семейной пары была интересней, чем общение с мужчиной, который так обидел её. Больше на связь Рей не выходила, а искать её по всей Америке было довольно сложно – Рей перемещалась быстро, меняя города каждый день. Будто бежала от чего-то или кого-то. Пока Бен размышлял, девушка вдруг анонсировала встречу с поклонниками в Нью-Йорке. Дату выбрала для мужчины самую неподходящую, ну так она, увы, и не под него подстраивалась. Бен, не задумавшись, в ту же секунду купил билет. Сам. Не поручая дело ассистенту. Чертыхнулся, когда с первого раза промахнулся и ввел неправильный код карты – он не привык заниматься такими бытовыми делами. Заранее не назначил операции на этот день, не забыл купить розовые гортензии и прихватить книгу. Он точно не знал, что делают на таких встречах, поскольку посещал только медицинские конференции. Даже не так: привык сам выступать и быть в центре внимания.

Роль сидящего в темноте и наблюдающего была непривычной. Но им нужно было поговорить. Или, хотя бы, ему нужно было что-то сказать. Потому он сделал все правильно.

Сейчас, слушая, как Рей читает по чьей-то просьбе неизданную историю о Кайло Рене, он ощущал себя полнейшим идиотом. Потому что только любящее сердце могло так искренне писать, а затем с такой страстью и легкой дрожью волнения читать, ведь до этого девушка читала своего «Сокола» очень четко. Она была влюблена в него окончательно.

Довольно неловкая ситуация получилась. Назвать влюбленную и не виноватую ни в чем девушку шлюхой было худшей ошибкой Бена Соло, и как правильно все вернуть на круги своя, он не знал, потому что… потому что таким был человеком. Не умеющим извиняться. Он же всегда был прав. Хотя, положа руку на сердце, в этот раз мужчина был рад своей ошибке. Эту девушку он хотел себе и для себя. Ему не хотелось видеть на ней чужие руки. С другой стороны, молчание Рей красноречиво говорило о том, что сама девушка не хочет его рук на себе, но она была влюблена, значит, все можно было исправить.

Когда Рей закончила чтение, подниматься не стала. В таком камерном формате отвечала на вопросы. Бену нравилось за ней наблюдать. Живая мимика, смех, сияющие глаза. Расслабленная. Довольная. Скорее всего, играющая на публику и с небольшой дозой тразадона в крови. Но она с одинаковым удовольствием признавалась и в любви к биг-маку, и делилась планами на Рождество. О личной жизни отшутилась, сказав, что пока проводит все свои ночи с Кайло Реном, и тут губы Бена дрогнули в улыбке. Что ж, Кайло Рен тоже был бы не против. За эти две недели он это очень чётко понял.

Его влюбленность в писательницу требовала большего. Он хотел быть с ней. Днями. Ночами. Вечерами. В общем, в то время суток, которое бы позволил им график. Он хотел пить с ней Кир Рояль на невкусном кремане, заниматься сексом, слышать этот смех по утрам и узнавать Рей получше. Хотел знать, какая она на самом деле. А ещё, он очень хотел её вылечить, так хотел, что почти готов был пойти на подлог диагноза того второго пациента, чтобы попробовать прооперировать его.