Ишемия (СИ) - "happynightingale" - Страница 21

- Я тебе не священник, потому спросил о другом. Тебе не первый раз так плохо, да? Так больно в голове, будто все взрывается? Раньше часто так бывало, верно? Без причины. Когда не было пьянок, гулянок, перелетов. Просто в один момент становилось так больно, что мир переставал существовать. Я прав?

Она смотрела на него… Он просто доктор, напомнила себе Рей. Он не заботится, он оценивает её диагноз. Она свалилась ему на голову, а он просто хороший врач. И хороший человек.

Единственный хороший человек. Её бы никто не привел к себе и не уложил бы спать в постель. Без секса, без компромата, просто так. А он вот привел к себе домой, хотя она не пойми что вчера творила.

Слишком хороший человек, пожалуй. Ей до такого не допрыгнуть даже на своих каблуках. А хотелось бы. Только если бы допрыгнула, повисла бы на шее у него тяжелым грузом своих грехов.

- Рей?

- Да, бывало. Раньше пару раз в год, но с новым графиком все чаще. В туре… в туре бывали дни, когда я едва поднимала себя с кровати. Мне было ужасно плохо, тошнило все время.

- И чем больше болело, тем чаще падала. Наверное, здорово ты нервничала, раз провоцировала такие приступы. Бедная Джоан Роулинг, зачем ты себя так загоняешь?

Неожиданно Рей проворно села. Стоило ему сказать «бедная», как её глаза полыхнули гневом. Бен покачал головой и успокаивающе погладил её по колену. Они переглянулись, неизбежность признания повисла между ними.

Неизбежность и это гадкое слово, которое кто-то должен сказать вслух первым.

Ишемия.

Её гребанная ишемия мозга, её энцефалопатия, её новая реальность. Болезнь, которую девчонка, годами принимала за усталость. Болезнь, которая позволяла жить, но требовала от человека слишком многого. Болезнь, с которой никто никогда не мирился, потому что мозговое голодание приводило почти всех пациентов к деменции. Болезнь, которая становилась не диагнозом, а образом жизни с многочисленными «нельзя». Она не ставила крест на Рей, но то, что Рей поставила крест на себе, было очевидно. Не разобравшись. Одним росчерком. Будто автограф дала будущей деменции и сдала себя на её милость.

- Не смотри на меня так, - внезапно сказала Рей, - не смотри так, будто я уже тебя забыла.

- Я знаю, что тебя напугало.

- Правда, знаешь?

- Знаю. Я понимаю, когда ты читаешь это загадочное “энцефалопатия”, думаешь, что это конец пути. Ощущаешь себя загнанной, да? Потому что недостаточное мозговое кровообращение приводит к дисфункции твоего мозга, и ты это ощущаешь, когда падаешь, когда устаешь быстрее, чем другие, когда не можешь держать баланс. Я понимаю, Рей. – он протянул ей руку. Её ладонь была совсем маленькой на фоне его.

- Не понимаешь. Мне двадцать четыре года, и я вдруг узнаю, что у меня в перспективе деменция. Не в далекой перспективе, а так, может, спустя пару лет. Знаешь, Бен, мне чхать как я выгляжу, если честно. Всегда было плевать. Все эти тени, красные губы, красивые наряды – к черту все, это глянец для поклонников, чтобы замазать усталость. Для меня важно было, насколько я умна. Пока девочки выщипывали себе брови перед зеркалом, а парни таскали штанги, чтобы мышцы накачать, я вытачивала свой мозг. Гордилась умом, смекалкой, памятью, талантом. Развивала это, взращивала и… блядь, все зря? Этот чудесный мозг возьмет и просто выключится, как сгоревший компьютер? Вот так просто? Так же не бывает! Почему именно мой мозг? Почему не сердце, мне оно не нужно. Почему мозг?

Она задала тот вопрос, который задавали многие пациенты. Почему я? Все хотели понять, почему несчастье произошло с ними. Бен давно заметил, что то, чего человек боялся, всегда и приходило к нему. Верующие бы назвали это наказанием. Мужчина принимал это за скотскую насмешку.

- Успокойся. Я понимаю, что ты начиталась в инернете всего, но вместо того, чтобы нюхать кокаин, стоило потерпеть. Тебя ещё не обследовали полностью. Да, хорошо, ишемия при тебе. Пускай так. Пускай нет таблетки, которую ты выпьешь, и завтра все пройдет. Тебе придется здорово стараться, чтобы бороться с ней. Эта болезнь требует дисциплины. Отказа от алкоголя, наркотиков, стресса. Я знаю, что это звучит, как ряд мрачноватых рекомендаций, но что поделать? Понимаю, что это мрачная перспектива, но раз ты так ценишь свой мозг, тебе придется принимать правила, если, и правда, не хочешь свалиться в деменцию к тридцати годам. Это все же лучше, чем заболеть чем-то, сжигающим быстро и без шансов. Ну и генетика играет роль. Посмотри на свою семью. Родственники - всегда, увы, неизменяемый фактор. Мне бы не хотелось этого говорить, но… если деменция была у твоей бабушки, например, то твои шансы вырастут… Что не так?

Он увидел, как Рей поменялась в лице, будто он ударил её в солнечное сплетение. Скривилась, будто вот-вот расплачется, губы задрожали. Бен растерялся. Здесь-то он что не так сказал? Обычно разговоры о семье всегда были хитрым ходом, напоминающим пациентам о том, что они не одни в мире. Даже если Рей была не в ладах с семьей, это могло помочь ей примириться. Так делали многие. На самом деле, поддержка и забота близких в её случае была очень важна.

- Я не знаю ничего о своей бабушке, - тихо сказала она, опуская глаза. Руку выдернула и вцепилась ею в одеяло, будто погружая себя в одиночество. – И о матери. И об отце. Ни о ком ничего не знаю, Бен Соло, потому что я – сирота, и нет у меня, блядь, генеалогического древа со всеми болезнями. Мать отказалась от меня, когда мне было…ммм… пять месяцев. Видимо, этот брак во мне, эта ишемия, был так очевиден. Может, орала я громко из-за неё по ночам. Не знаю. Меня просто оставили на пороге приюта в Бруклине. Так что мне не у кого спросить, ясно?

Девушка не поднимала голову, замкнувшись вмиг в себе. Никогда ещё слова не были такими тяжелыми, не падали вокруг неё с таким грохотом.

Мир вокруг даже не качнулся, но Бен ошарашено смотрел на неё. Не то чтобы его удивило, что в мире были сироты, но Рей? Принцесса из Верхнего Ист-Сайда? Скучающая дочка миллионеров? Девушка с грамотной речью, которая бывает лишь у выпускников элитных школ? Вся её дерзость, яркость и развязность не вписывались в рамки её слов, а вот талант… талант как раз, похоже, вписывался. Только человек, прошедший страдания, мог написать те книги. Человек, полный боли, одиночества, жажды к жизни.

- Да как же так?

- Как гадкий утенок из приюта на Темпл-Сквер превратился в принцессу-лебедь с Пятой Авеню? – Рей ухмыльнулась как-то по-хулигански. Неожиданно поднялась и, пошатываясь, подошла к окну. Распахнула шторы. Весь Манхэттен был у её ног в эту секунду, когда утреннее солнце заливало остров. Солнце, которое подожгло её силуэт. Золотая девочка на фоне золотого острова. Закономерно. – Думаешь, это невозможно? Все возможно, если иметь талант, злость, упорство и наглость. Это же американская, мать её, мечта, где у всех есть шанс, особенно здесь, в Нью-Йорке. Этот город… нет, этот остров любит дерзость, правда? Манхэттен однажды голландцы купили у индейцев за бутылку рома и ожерелье. Ты знал? Бутылка рома и бусики стоимостью в тысячу долларов за остров, где сейчас земля стоит пятьдесят миллиардов. А потом эти самые голландцы обменяли свой чудо-остров на мускатный орех*. Знаешь, такие истории вдохновляют. Эта земля любит странные истории, и я отлично вписалась.

Девушка отошла от окна и пошатнулась. Видимо, закружилась голова. Вернулась в кровать, но ложиться не стала, а села, скрестив ноги. Удерживала Бена взглядом, ведь впервые за долгое время кому-то рассказывала свою историю, но страх, головная боль и остатки наркотиков заставляли её продолжать рассказ. Так долго она молчала, так долго притворялась, так как долго врала, что… сама поверила.

- У меня всегда был талант к тому, чтобы писать, я это знала, Бен. Я была тем изгоем в детском коллективе, который носился с книжкой и марал бумагу всё свободное время. Мне нравилось доверять бумаге свои мечты – у одиноких детей их так много, а слушателей – так мало. И чем старше я становилась, тем лучше получалось, но как-то было все не до того. В приюте я задыхалась, он не стал моим домом. – она поморщилась. – Когда исполнилось шестнадцать, я просто сбежала. Сюда, на эти улицы, где столько света. Меня не красивая картинка манила, я хотела стать писательницей.