Мой жених из другого мира? (СИ) - Комарова Марина - Страница 35

Янника хмыкнула, кивнула и начала набирать код медицинского отдела.

Насвистывая милую песенку про отца, который ужасно хотел познакомиться с приличной девушкой, и кучу его непоседливых детей, которые, как оказалось, уже давно выбрали себе маму, Гуннар направился на первый этаж.

Теперь главная цель — Гринберг.

Пожалуй, самое невыносимое существо, которое вообще можно повстречать на своём жизненном пути. Король колб и пробирок, властелин клеток, хозяин лаборатории, повелитель язвительности и циничности. Имея два высших образования, как биохимик и хирург (Гуннар только поражался такому комплекту, однако, поближе узнав Густава, понял, что ничего удивительного нет), он умудрялся мечтать о специализации патологоанатома и большом-большом холодильнике. При этом обладал потрясающе проницательным умом, сумасшедшей и немного извращённой логикой, которая далеко не всегда была понятна остальным, и уникальной памятью. Помнит всё без исключения, но при этом активно прикрывается забывчивостью, если речь идёт о том, чего он не хочет делать.

Гуннар вошёл в лабораторию. Кругом было прохладно и тихо, большинство сотрудников ушло домой. Только горел свет в кабинете Гринберга, откуда слышалось неразборчивое бормотание.

Подойдя к двери, Гуннар собрался уже постучать в дверь, однако услышал ворчливое:

— Можешь не делать вид, что только подошёл. Или топай тише, или заходи сразу.

Хмыкнув, он ступил внутрь кабинета. Здесь в отличие от лаборатории, было как-то странно уютно и тепло. Желтый свет лампы падал на распечатки на столе, над которыми склонился Гринберг. Запустив пальцы в светло-каштановые волосы и взлохматив их, он не отрывал взора от строк.

— Кофе в кофейнике, если ты пришёл сюда пить. Стул возле стола, и я — на стуле, если у тебя вопросы ко мне.

— Нет, конечно, — невозмутимо ответил Гуннар, беря кофейник и заливая в него воду.

Гринберг — невероятный зануда и тут. Предпочитает отставлять все дела в сторону, делать кофе исключительно старомодным способом… И наблюдать, как мучаются гости, при этом с такой… очень уже невинной физиономией. Поначалу Гуннару было безумно интересно: запустил ли кто-то кофейником в голову радушному хозяину? На что Гринберг неожиданно перестал улыбаться и признался, что прецеденты были.

— Я не заметил отчета у меня на столе, — невинно заметил Гуннар, наблюдая за кофейником. — Чем порадуешь?

— Порадовать и правда есть чем, — неожиданно без подначек и возмущений ответил Гринберг и перевел взгляд на гостя. — В крови Арне нашли неизвестное нам вещество. — Он показал на пачку листов. — Пришлось хорошенько повозиться, чтобы разобраться с тем, что накопали наши спецы. Первоначально мозг отказывался воспринимать информацию так, как нужно.

Гуннар не перебивал, прекрасно зная, что театральных пауз и попыток произвести впечатление не будет. Излагал Гринберг всегда по делу, ему не надо было чувствовать себя в центре внимания — он и так не покидал этот центр.

— Я бы сказал, что по характеристикам оно напоминает лёд, основа — вода. Но в то же время есть что-то, над чем мы сейчас бьёмся, но не можем определить.

— Совсем? — немного рассеянно спросил Гуннар, наливая кофе в чашку.

— Даже не догадываемся, поэтому достанем вчерашнюю газету и будем гадать по вырезкам при свечах, — тут же язвительно отозвался Гринберг, словно вспомнив, что немного выпал из образа.

— Учитывая, что там массово писали про открытие нового зоопарка, боюсь представить, каким будет результат. Дальше?

— Дальше — более чем любопытно. Арне эта штука не повредила. Честно говоря, ощущение, что он боролся с чем-то, покрытым этим веществом. И попало он в кровь чисто механическим путём, ничего иного. Но из-за характера ран осталось.

— И не вступило в реакцию? — приподнял бровь Гуннар.

Гринберг помотал головой.

— В том-то и дело! И это чрезвычайно интересно. Я бы отдал ползарплаты, чтобы получить в свою власть того, кто знает, что это такое.

— Что-то не очень-то ценишь жизнь своего будущего раба, которому придётся не только выдавать знания, но и готовить тебе еду. И да, кому бы ты отдал ползарплаты? Уж не престарелой фру Гринберг, матушке и солнышку всея жизни скромного патологоанатома?

— Матушка — святое, ей как раз нужно починить забор, а это — затраты, — ни капли не смутился тот.

— Так, какие ещё вести? — вернул Гуннар тему разговора к результатам анализов.

Гринберг поднялся, прошёлся по кабинету почти так же, как до этого сам Гуннар. Подошёл, отобрал чашку, сделал глоток, поморщился, прокомментировав: «Без сахара!» и вернулся на своё место.

— Видишь ли, есть ещё такая вещь. Это не подтверждено официальными данными, но всё же может как-то нам пригоди…

Его прервал вой сигнализации из левого крыла, где находились палаты с больными Стражами.

Гуннару стало не по себе, кофе во рту растекся неприятной горечью.

Оба переглянулись и в ту же секунду рванули к выходу. Преодолели расстояние до палат на невероятной скорости, едва не врезавшись в дежурных врачей и охранников.

В палате Арне никого из персонала не было. Раненый медленно приоткрыл дрогнувшие веки и затуманенным взором посмотрел на Гуннара.

— Где… Полина? — еле слышно спросил он.

Некоторое время до входа в палату Гуннара Брёнхе

Было холодно. Я не мог согреться, хотя уже давно не находился на улице и лежал в палате Дома Стражей. Сознание плавало в тумане, во рту стоял мерзкий кисловатый привкус. Хотелось пить. Пока не так критично, но скоро придётся делать усилие и нажимать кнопку вызова медсестры. Слава богам, тут придумали, как раненому быстро связаться с медперсоналом.

Однако руки и ноги казались ватными, не хотелось даже думать о том, чтобы поднять, чтобы пошевелиться.

Я поморщился и шумно выдохнул. И тут же порадовался, что практически не чувствую боли; разве что ноет под рёбрами и все мышцы, но это можно терпеть. В Доме Стражей замечательные медики, которые прекрасно знают своё дело. А если меня распределили к подчинёнными Густава Гринберга, тогда есть все шансы пойти на поправку очень быстро. Я искренне обожал эту зануду и язву, которая могла достать даже самого Брёнхе.

Сознания начало расползаться старым полотном, утягивая в бесконечную тьму забытья. Нельзя! Полина!

Её имя заставило резко распахнуть глаза. Всё, нельзя терять над собой контроль. Перед взором снова появилось искаженное жуткой гримасой лицо ледяного, который наносил мне удар за ударом.

Я зажмурился. Боги, это даже словами не описать. По виду человек, однако сила и желание уничтожить соперника настолько велики, что… Сердце быстро застучало.

Пришлось снова сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Подступившее отчаяние удалось загнать подальше. Как бы ледяной ни кидался на меня, Полину он не тронул и пальцем. И даже поле, которым он её окутал, было предназначено только для переноса. Приходилось такое видеть и у наших ребят. Максимально безопасное и без негативного воздействия на организм. Да и от меня не ускользнули взгляды, которые он неё бросал. Лишним там был только я. По его мнению, конечно.

Это давало надежду, что Полине не причинят вреда хотя бы первое время. Она девушка не робкая, знает, с какой стороны схватиться за молоток, но и мне тут лежать нельзя.

Я был искренне благодарен влитым в меня лекарствам, которые всё ещё держали мозг в полубредовом состоянии и гасили эмоции, не давая метаться раненым львом по комнате. Всё бы ничего, но лёжа на кровати это сделать весьма непросто.

Поэтому пришлось тут же отставить неподходящие мысли. А вот к кнопке…

Дверь в палату бесшумно приоткрылась. Появилась тёмная щель, сквозь которую потянулся синеватый дымок. Я замер, практически не дыша. В палате стало прохладно, будто кто открыл окно и впустил морозный воздух.

Через секунду порог перешагнул высокий человек в белом халате. Достаточно было всего одного взгляда, чтобы понять, что это не наш Страж.