Митральезы Белого генерала (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 62

— Кого? — выпучил глаза лейтенант.

— Зайца, — ответил ему Будищев, перебираясь в лодку.

— Ой, а как же я? — всполошился Шматов. — Гра…ой… Дмитрий Николаевич, погодите!

— Я скоро, — махнул рукой тот, и страдальчески поморщился, почувствовав новый приступ дурноты.

— Да как же это, — возмутился парень и рванулся к борту, едва не выпрыгнув за борт, но матросам удалось в последний момент перехватить его и вернуть на палубу.

— Куда лезешь, дурень! — рявкнул боцман. — Как пить дать, утонешь, отвечай за тебя… держите его, робяты!

Хозяева лодок тем временем взялись за весла и погребли к берегу. Несмотря на изрядное расстояние, прошли его довольно быстро и уже скоро пристали к большому причалу, сооруженному на насыпи, вынесенной далеко в море. Для удобства выгрузки по пристани были проложены рельсы и стояли железнодорожные платформы. Принимали грузы несколько офицеров, среди которых Будищев заметил одного артиллерийского штабс-капитана.

— Разрешите, Ваше благородие? — обратился он к нему.

— Валяйте, юнкер.

— У меня груз по вашей артиллерийской части.

— Да неужели?

— Вот документы.

— Действительно, — кивнул тот и, внимательно ознакомившись с содержимым, зычно крикнул: — Сергиенко!

— Слушаю, вашбродь, — выскочил как черт из табакерки унтер.

— Выдели троих в помощь господину юнкеру.

— Есть! — гаркнул тот, и уже было сорвался с места, но, заметив, что офицер не закончил, вовремя остановился.

— Груз передать прапорщику Панпушко, — продолжал штабс-капитан, недовольно зыркнув на своего не в меру бойкого подчиненного.

— Есть!

— И смотри, чтобы все в порядке было, ракалия! [80]

— Есть!

Пока офицер давал наставления своему унтеру, Будищев развернулся к сопровождающим его матросам.

— А вы марш к катеру!

— Господин кондуктор, — состроил умильную рожу один из них. — Нешто вы сами справитесь с эдакой кучей?

— Солдаты помогут.

— Так рази пехоцкие соображают, как правильно груз доставить? Ить это самые, что ни на есть, темные люди! Ну, кроме тех, что в Болховском полку служили…

— Не подлизывайся. Знаю я, что у вас на уме.

— Господин юнкер, да рази мы вас когда подводили?

Дмитрий в ответ внимательно посмотрел на моряка. Невысокого роста, жилистый парень примерно двадцати пяти лет от роду смотрел на него с таким преданным выражением лица, что было ясно — ещё как, подведет! Тот, в свою очередь, заметив скептическое выражение лица начальника, подвинулся поближе и зашептал:

— Вашбродь, нешто мы без понятия? Это, марсовые — дурни, как увидали водку, так и налакались без меры. А мы — комендоры, другое дело, чинно, благородно, после отбою с устатку…

— Я ещё не «благородие».

— Ну так станете ишо, какие ваши годы!

— Ладно, черт с вами, — махнул рукой Будищев. — Но смотрите мне, начудите, забортным душем не отделаетесь. Всем ребра пересчитаю!

— Да, какой разговор, господин кондуктор… Эй, служивые, навались, а то пехоцкие все сами утащат…

Услышав призыв заводилы, моряки дружно схватились за тюки и вместе с подошедшими солдатами понесли их по пристани.

— Слышь, Макар, — шепнул один из моряков своему бойкому товарищу. — А не обмишулимся мы? Ты видал, как энтот кондуктор, язви его в душу, руками и ногами машет вместо гимнастики? Мыслимое ли дело, ребром ладони двухдюймовую доску сломать?

— А ты не попадайся, — хохотнул тот в ответ. — Не то он с тебя и начнет!

— Тьфу на тебя.

Чигишлярский пост разделялся железнодорожными путями на две неравные части. С правой стороны расположился торговый люд, по преимуществу армяне. А с левой в кибитках и палатках располагались военные, а так же инженерный и артиллерийский парки. Именно сюда и привели моряков провожатые. Небольшая открытая площадка, именуемая по неистребимой в военных традиции не иначе как плац, была со всех сторон окружена полотняными шатрами и навесами.

Посредине стояли выстроенные в два ряда восемь четырехфунтовых пушек, а чуть левее снарядные ящики. Еще дальше было устроено нечто вроде арсенала. За невысоким бруствером из наполненных песком мешков хранились гранаты и шрапнели с пороховыми зарядами к ним. Поддоны с картечью, очевидно, как менее опасные, были сложены рядом с ящиками, вне импровизированной ограды. Несколько солдат в белых рубахах и кепи с назатыльниками, занимались сортировкой этого взрывоопасного хозяйства. Руководивший этими работами офицер, казалось, был рад отвлечься от своего занятия и с интересом уставился на прибывших моряков.

По опыту прошлой своей жизни Дмитрий ожидал, что прапорщик, да ещё с фамилией Панпушко, непременно окажется кем-то вроде старшины в их роте. То есть, ушлым хохлом неопределенного возраста, хитрым как сто евреев вместе. Но на самом деле перед ним предстал молодой человек с мечтательным выражением на лице, всего год или два назад закончивший училище и ещё не растерявший юношеской восторженности.

— Здравия желаю, Вашему благородию, — почтительно поприветствовал он его.

— Здравствуйте, — солидно, как ему показалось, отозвался прапорщик, удивленно взирая на странного морского юнкера с полным георгиевским бантом на груди.

— Примите груз, пожалуйста.

— Да, конечно. А что за груз?

— Не могу знать, господин прапорщик. Военная тайна-с. Как видите, печати целы, оболочка не нарушена. Расписаться надо вот здесь…

— Но это, верно, следует сделать командиру батареи.

— А кто у нас командир батареи?

— Полковник Вержбицкий.

— Целый полковник… И где же его найти?

— Увы, он теперь в Чате. Назначен заведующим всей артиллерией Закаспийского края.

— И кто же его замещает?

— Капитан Полковников.

— И где он?

— А разве он не прибыл вместе с вами на пароходе?

— Нет.

— Но вы же приплыли из Петровска? — удивился прапорщик, резанув ухо Дмитрия сухопутным словом «приплыли».

— Из Астрахани, — хмуро отозвался Будищев, слишком уставший, чтобы поправлять офицера.

— Какая незадача. А мы ждем Николая Васильевича с новыми пушками. Он должен был принять их в Георгиевске и доставить к нам. Мы перевооружаемся.

— Рад за вас. Но кто же все-таки примет мой груз?

— Дозвольте, вашбродь, — вмешался седоусый фельдфебель, давно прислушивавшийся к их разговору, но державшийся до сих пор в стороне.

— Да, Богачев, изволь, — довольно почтительно отозвался прапорщик.

— Можно в документы глянуть, господин юнкер?

— Держи, — хмыкнул Дмитрий и протянул бумаги.

Читал фельдфебель, видимо, не слишком бойко, внимательно приглядываясь к каждому слову, шевеля при этом губами, но вскоре разобрался и одобрительно кивнул.

— Упряжь новая. Это хорошо, сейчас проверим по списку и можно подписывать.

— А может, вы без меня справитесь? — в последний раз попытался соскочить Будищев.

— Как можно, господин юнкер. Порядок должон быть!

— Это да, только я в лошадиных прибамбасах не разбираюсь…

— Так это же хорошо, — ухмыльнулся в усы Богачев.

Впрочем, приемка прошла успешно. Въедливый фельдфебель быстро разобрался с прибывшей матчастью. Ругнул, как водится, нововведения, но в целом остался доволен. А словоохотливый прапорщик тем временем посвящал мрачного кондуктора в подробности.

— Понимаете в чем дело, юнкер. Нас сюда перебросили с Кавказа, но только людей, пушки и зарядные ящики. А вот лошадей мы должны были получить местных, как более подходящих для здешних условий. А они, извольте видеть, оказались к нашей службе совсем непригодными. Слабые, мелкие и вообще…

— Сочувствую, — буркнул в ответ Дмитрий.

— И не говорите, — воодушевленно продолжал Панпушко. — Пришлось доставать наших русских лошадей, выискивая их, где только можно. Орудия стараемся таскать только ими, а местных употребляем для зарядных ящиков и тому подобного. Но если русских вполне хватает шестерки, то туркмен надобно не менее восьмерика, да и тот еле тянет.