Дикарь (СИ) - Назипов Ринат - Страница 39

Где-то с десяток баз были мной изучены, но я так и не смог понять о чем они вообще, я знал, что они у меня есть, знал, что они мною изучены и усвоены, а вот воспользоваться я ими не мог. Не мог до тех пор, пока вновь не оказался в капсуле виртуальной реальности. Теперь уже не меня, а мне пришлось убивать, убивать самыми простыми и самыми замысловатыми способами, убивать с особой жестокостью и обставлять все так, чтобы убийство выглядело как самый обыкновенный несчастный случай, чтобы ни одно, даже самое предвзятое, следствие не выявило никаких следов. Я учился убивать, пытать, проникать на защищенные и охраняемые объекты, следить, и теперь мог легко обнаружить слежку за собой или за интересующим меня разумным и уходить от нее, использовать для этого всевозможные подручные средства и специальное оборудование, но при этом постоянно ловил себя на том, что к крайним мерам я прибегаю только в том случае, когда нет абсолютно никакого другого выхода. Только выйдя из виртуальной капсулы, через полторы декады по времени нейросети, я понял весь смысл первоначального издевательства ИскИна над моей психикой. Да, я превратился в хладнокровного и высокопрофессионального убийцу, но каждое убийство давалось мне с огромным моральным трудом. Очень часто во время своих тренировок я предпочитал отойти, отступить, выбрать другой путь, но не убивать. Когда я покаялся в этом ИскИну, он удовлетворенно заявил, что мое обучение закончено и я полностью готов к выполнению возложенной на меня миссии. Вот тут-то я и вспомнил, как говорят на Земле, что основная задача разведчика, это тихо прийти, сделать свое дело и так же тихо уйти, а если ему приходится вступать в бой, оставлять следы, то это значит, что задание провалено. Я поделился этой сентенцией с ИскИном, на что он только хмыкнул и сказал, что чем больше он узнает о моей родной планете, тем больше хочет ее посетить. Странное заявление от ИскИна, согласитесь.

В общем, вот такой вот сюрприз преподнес мне ИскИн, а после продолжительного, почти в полную декаду, отдыха, я взошел на плиту транспортной системы готовый ко всему, разве что, кроме того, что окажусь в жерле вулкана. Поэтому и преодоление слабенького защитного поля не вызвало у меня особых проблем. ККМ снял его легко и непринужденно, правда всего на пять секунд, но этого мне вполне хватило, чтобы освободить плиту телепорта и оказаться в широком коридоре этого музея, буду пока так называть место, где я оказался. За плечами у меня тактический рюкзак, забитый всевозможными штучками, запасами продовольствия, воды и «кое-какими штучками на первое время», одет я в специально разработанный создателями станции и ИскИна, имя которых я так до сих пор и не узнал, комбинезон диверсанта, который я по привычке обозвал «хамелеоном» за его способность принимать любой внешний вид, от плохо обработанной звериной шкуры до самого высокотехнологичного скафандра с интегрированной защитой и десятком средств уничтожения. На ногах точно такие же ботинки, на голове тактический шлем с интегрированным прибором ночного видения, дальномером, прицелом, биноклем и еще черт знает чем, но всем, само-собой, очень нужным и до безобразия необходимым в тяжелой жизни диверсанта-разведчика. На поясе игольник, станер и небольшой лазерный пистолет, который при необходимости можно использовать и как резак, в горизонтально расположенных ножнах тяжелый десантный нож, способный покромсать на лапшу земной танк или порубить на пятаки базальтовый столб. И все это с той же функцией хамелеона, короче, все мое снаряжение достаточно пластично и по команде с нейросети способно менять свой внешний вид в достаточно широких пределах, кроме ножа. В общем, я готов к любым, казалось бы, неожиданностям, вооружен и очень опасен.

Не обошли улучшения и мою нейросеть, хотя, как сказал ИскИн, и пришлось повозиться, по крайней мере ему как-то удалось значительно расширить модуль памяти, куда он и загрузил почти полторы сотни всех известных ему языков, а дополнительный модуль лингвоанализатора должен был буквально за пару секунд разобраться на каком языке говорят местные, а потом за час-два, в зависимости от количества данных, подогнать имеющуюся у него в памяти языковую базу под новые реалии, чтобы я мог спокойно общаться и не очень выделяться среди аборигенов. Само-собой, что все имеющиеся, теперь уже у меня в памяти, языки, точнее языковые базы, я изучил и усвоил, а внесение обновления в уже имеющуюся базу дело не сложное и достаточно быстрое.

Как я выбирался из музея, рассказывать не буду, не интересно, достаточно сказать, что никаких систем сигнализации, замков и запоров мне по дороге не встретилось. Даже промелькнула мысль, что я попал в «страну не пуганых идиотов», ну или в общество, где не знакомы такие понятия как кража и разбой.

За стенами музея царил вечер, по крайней мере ярко освещённая широкая улица, по которой носились какие-то транспортные средства и дефилирующие по тротуарам люди, на это намекали. Пара микродроидов, выпущенных мною наружу, в течении почти двух часов собирала необходимую информацию. Мне бы обратить внимание на некоторые несуразности, но… в общем, через два часа микродроиды вернулись на свое законное место, языковая база была обновлена и загружена мне в мозг, по сообщению нейросети на полное ее освоение у меня должно было уйти что-то около двадцати минут, пара образцов местной одежды так же были «срисованы» и мой комбез начал свое преображение. Через три минуты я разглядывал себя в огромном зеркале, что расположилось на одной из стен фойе музея, и морщился. Мало того, что цвета этого одеяния вызывали какие-то стойкие и неприятные ассоциации, так еще и фасончик… тот еще, словно п…ор на карнавале. Нет, в таком виде я точно на улицу не выйду! В общем, еще минут десять у меня ушло на приведение себя в порядок, точнее не себя, а своей одежды. За это время языковая база полностью мной усвоилась, а попугайские расцветки моего костюмчика сменились на строгий черный с серебром. Обтягивающие ноги лиловые колготки стали хоть и сильно зауженными, кардинально менять одежду все же не стоит, но все же черные брюки, ярко-желтая просторная рубаха, или что-то вроде нее, с огромным, почти до пупа, «декольте», или как там оно называется, стала отливать старым серебром, черный же пояс дополнил мой гардероб. Рюкзак принял форму удобной сумки на длинном ремешке, перекинутом через плечо. Конечно, я бы предпочел что-то менее кричащее и не такое вызывающее, но… в чужой монастырь со своим уставом не ходят, а вводить новую моду… а что, хорошая идея, но не сейчас, а чуть позже, когда обживусь и хоть чего-то добьюсь в этом мире. ИскИн еще там, на станции, не один раз напоминал мне, что особо торопиться не стоит и делать надо все обстоятельно, даже если я проведу в этом мире сотню-другую лет, то на Сициле пройдет всего-то лет десять-двадцать, а организм мне в медкапсуле на станции поправили, плюс мое мутировавшее ДНК добавило мне лет так триста-четыреста жизни, и есть основания считать, что с окончанием мутаций этот срок вообще может увеличиться еще на порядок, так что, может, мне еще и надоест коптить воздух.

Задействовав систему маскировки, я просочился на улицу и попытался как можно дальше отойти от здания музея. Сканеры комбеза продолжали исправно снабжать меня информацией об окружающем мире и в какой-то момент ее «количество переросло в качество» и у меня «открылись глаза». Я замер, пытаясь осмыслить то, что только сейчас понял — девяносто девять из ста пешеходов и пассажиров транспортных средств… женщины! А потом… потом раздался какой-то оглушающий скрежет, грохот, нейросеть в панике заверещала, а меня подхватила невидимая сила и откинула в сторону, приложив при этом со всей дури о стену ближайшего здания. Защита комбеза с честью справилась со своей задачей, я ничего себе не сломал и не повредил, хотя и ободрал кисти рук в кровь, а вот нейросеть по непонятным причинам отправилась на перезагрузку, оставив меня на неопределенное время без своей столь ценной помощи.

Первоначальный шок прошел очень быстро, спасибо психологической обработке, которой подверг меня ИскИн, да и ссадины на руках затягиваются прямо на глазах, приобретенная ускоренная регенерация и соответствующий блок-модуль нейросети, назвать это имплантом было бы неправильно, прекрасно делают свое дело. После секундных размышлений я посчитал, что оставаться на месте мне не стоит, если тут произошла какая-то катастрофа, то очень скоро появятся соответствующие службы, а мне с ними встречаться, пока я не вживусь в местное общество, совсем не стоит. Поэтому пригибаясь и скрываясь за плотными зарослями кустарника, росшего вдоль дороги, я рванул в ближайший проулок и уже через полминуты вышел на параллельную улицу, такую же широкую и оживленную, всю в ярких огнях рекламы и всевозможных вывесок.