Последняя надежда Антрумы (СИ) - Смородинский Георгий Георгиевич - Страница 49

Материализованный осколок филактерии богини Испорченной Крови Шеры.

Содержит частичку души богини.

И че? Я повертел осколок в ладони, рассмотрел его со всех сторон, но никакого задания не появилось. Ну и чего мне с ним делать? Куда-то вставить? Вставить, ага… скорее засунуть. Небольшой, матовый, с десятком мелких трещинок. Он ни по цвету, ни по форме не был похож на тот камень, что когда-то оставил мне Шон, а скорее напоминал зуб акулы.

Филактерия… Если мне не изменяет память, это что-то вроде камня души, в который можно самостоятельно запечатать свою собственную душу. Интересно как? И зачем? Но боги, наверное, умеют. Вот интересно, а то, что у меня в мече, больше этого кусочка или меньше? Черт, да тут Ровендум нужно закончить, чтобы разобраться во всех этих осколках, камнях и прочих приколах. Но Шера — молодец, предусмотрительная, раскидала по миру кусочки… В общем, покажу Зане и пусть голова болит у нее.

Я убрал осколок в сумку, подобрал со стола пластину, оттер ее от пыли и озадаченно хмыкнул, когда обнаружил что то, что я поначалу принимал за металл, оказалось прямоугольной дощечкой с гравировкой по краям и изображением какой-то неизвестной подруги. Хотя, почему неизвестной? Я скосил взгляд на скелет, вздохнул, и снова посмотрел на дощечку. Стройная, светловолосая… На вид Хозяйке Старого Леса было не больше тридцати пяти лет. В тирольской шляпе с желтым пером и светло-коричневом охотничьем костюме она сидела на корне какого-то дерева и, придерживая лежащий на коленях лук, легко улыбалась художнику. Татуировка в виде орнамента над правой бровью спускалась до середины скулы, волосы собраны в конский хвост, в глазах уверенность и ирония.

Странно, но зачем-то же она это оставила? Да я не кретин, и могу связать историю разбойницы с этой вот женщиной, но проблема в том, что она не может быть матерью Заны! Или может? Ведь при желании можно найти похожие черты: линия подбородка, нос, скулы… Черт… а если это не Кора, а кто-то другой?

Легкий треск заставил меня вздрогнуть. Скелет волчицы осыпался, обратившись облачком невесомого праха. Мгновение повисев над полом, оно вытянулось в тонкую ленточку и скрылось в одном из вентиляционных отверстий. На полу в пыли остался отпечаток костей, свидетельствующий о том, что мне это не приснилось. Магия, да… Интересно, куда они все улетают?

Увидев, что жалеть больше некого, Шон поднялся на ноги и, подойдя, ткнулся мне мордой в бок. М-да… Я задумчиво провел ладонью по голове фамильяра, затем убрал дощечку в сумку и, шагнув вперед, стер отпечаток сапогом. Вот так оно будет лучше. Уверен, что пленка на входе пропала, и если кто-то вдруг захочет посмотреть…

— Пойдем, Шон, — я потрепал фамильяра за ухом, вздохнул и отправился к двери.

Пленка и правда исчезла, и портал строить не пришлось.

— Ну, что там, Крис? — с тревогой в голосе поинтересовалась разбойница, как только Итан вытащил меня наверх. — Ты чем-то расстроен?

— Да нет, — покачал головой я и, достав из сумки портрет, протянул его девушке. — Вот, посмотри и подумай, зачем это нам оставили?

Зана забрала дощечку, опустила на нее взгляд, наморщила лоб, а уже в следующую секунду ее брови взлетели.

— Мама… — тихо прошептала она, затем медленно подняла на меня заблестевшие глаза и так же тихо спросила: — Она… она погибла?

М-да… Вот как, скажите, спутница Шеры смогла так точно все рассчитать? Да как она родить, блин, смогла увешанная проклятиями как новогодняя елка? Не в том ли осколке дело? И я на сто процентов уверен, что Зана не ошибается, а то, что она никогда не видела свою мать — ровным счетом ничего не значит. Приметное тату на лице, одежда, взгляд, и не стоит забывать про Систему, которая на расстоянии может превратить тебя в благородного, в том случае, если этого захотел твой отец…

— Не знаю, — со вздохом покачал головой я. — Внизу пусто, да и сомневаюсь, что в Арконе вообще можно погибнуть. Вон, у Райнека спроси, если что…

— Да, — грустно усмехнулась девушка и снова опустила взгляд на портрет. — Я могу оставить это себе?

— Конечно, но это не все, — я вытащил из сумки осколок и тоже протянул его Зане. — Вот это лежало вместе с портретом. Мне кажется, что его тоже оставили для тебя.

Спрятав портрет матери, Зана забрала у меня осколок, внимательно рассмотрела его на ладони и, кивнув, подняла на меня взгляд. Глаза ее фанатично блеснули.

— Да! Это то, что нужно, — убежденно прошептала она и, кивнув на статую богини, уже нормальным голосом пояснила: — Я знаю, как провести обряд и напитать свой амулет силой богини. Только я сама… Вы не должны приближаться к алтарю. Пойдемте!

«Ну вот, мозаика сложилась», — хмыкнул про себя я, немного удивленный такой быстрой переменой настроения. Хотя чего удивляться? Она же избранная и в ней проснулось отражение Шеры. В любом случае, усиление Заны нам всем только на руку, а еще мне будет интересно посмотреть, какой навык откроется на амулете, который вручил девушке Мордред. Ведь даже по описанию, быть может, получится примерно предположить, что нас впереди ожидает. Аркон ведь по-прежнему игровой мир, а в играх такое на каждом шагу. Мать подарила мне Шона и меч, зная, с кем мне придется встречаться, и здесь такая же ситуация. Открывшийся на амулете навык может указать на какую-то уязвимость финального босса. И не то чтобы мне без этого знания не обойтись, но лишний раз подстелить соломки не помешает.

Пройдя назад, я уселся на стол, в десяти метрах напротив алтаря так, чтобы одновременно видеть егои статую. Остальные встали неподалеку, Ясмина обновила на всех баффы.

Зана, убедившись, что все отошли, кивнула и, подойдя к алтарю, встала напротив статуи Шеры. Сняв с шеи амулет, девушка положила его в чашу вместе с черным осколком, затем вытащила нож и полоснула им себе по запястью. Вытянув руку так, чтобы вся капающая кровь попадалана алтарь, Зана запрокинула голову и с улыбкой посмотрела на изваяние.

Примерно с минуту не происходило ничего, когда разбойница вдруг покачнулась, черты ее лица заострились, улыбка превратилась в оскал. Пол вздрогнул, из чаши, тягуче переливаясь через край, потек кроваво-красный дым. Стекая вниз липкими струями, онобразовал вокруг алтаря правильный круг, который начал медленно расширяться.

Зана стояла по щиколотку в дыму и все еще держала руку над чашей, но было видно, что это дается ей с все большим трудом. Ноги девушки заметно подрагивали, глаза закатились, к руке словно подвесили груз. Кольцо дыма медленно расползалось, в зале заморгали магические фонари, по колоннам и стенам метнулись неясные тени, откуда-то сверху донеслось сбивчивое, захлебывающееся бормотание. Слов было не разобрать, но тот, кому принадлежал этот голос, определенно был конченым психом, и происходящее представление нравилось мне все меньше и меньше.

Вмешиваться нельзя… Хрен знает, что тогда может случиться. Зана же не просто так запретила подходить к алтарю. Хотя, может быть, все в порядке, и девчонка знает, что делает?

Словно услышав мои мысли, Зана едва заметно кивнула и, опершись руками о края алтаря, на мгновение опустила голову в клубящийся дым. Я дернулся, но ничего страшного не случилось, девушка выпрямилась и, отстраненно улыбнувшись, начала медленно разводить в стороны руки. На шее у разбойницы появилось знакомое ожерелье, и даже думать не хочу, как это могло произойти. Появилось и появилось — пофиг, и зря я, по ходу, переживал. Ведь что может случиться с избранной в храме ее Госпожи?

Фонари моргали уже как проблесковые маяки, бормотание усилилось и теперь доносилось с разных сторон, в ноздри пахнуло свежепролитой кровью.

Поморщившись, я посмотрел на Итана, который скрестив на груди руки, хмуро наблюдал за происходящим, и мне совсем не понравилось выражение его лица. Так смотрят на неизлечимо больных, понимая, что помогать бесполезно. Герцог что-то знает, или…

В этот момент кровавый дым дополз до основания статуи. Бормотание прекратилось, фонари перестали моргать, мелко задрожал пол. В следующую секунду глаза изваяния вспыхнули ярко-багровым светом, статуя зашевелилась и, перестав пялиться в потолок, медленно обвела взглядом зал. Охренеть! Мраморная статуя! Вертит башкой! Сука, как мне это развидеть?!