Невеста для альфы, или Смертельный отбор (СИ) - "Wolf Lita" - Страница 42

У Рагрияра дернулся нерв на лице. Он взял бутылку, разлил вино и салютнул мне бокалом.

— За твою догадливость! — его губы дрогнули в ухмылке. — Да, я был младшим из братьев. Но оказался сильнее них и физически, и в магии. Поэтому отец выбрал наследником меня. Он признавал лишь одно право — право сильного.

— А что стало с твоими братьями? — спросила я, заранее холодея от ужаса. Сейчас Рагрияр наверняка вывалит на меня рассказ о своей победе над ними во всех подробностях.

Однако ответ превзошел все мои ожидания.

— Их он убил, — на миг мне вдруг показалось, что ему больно.

Совсем с ума сошла?! Герцог и больно?! Больно он умеет делать только другим.

— Не понимаю, — зашептала я в шоке. Просто не могла смолчать. — Юлидар убил мать Агардэна, его отца, свою жену, сыновей… еще кого-нибудь? Почему ему все это позволяли? Почему не казнили давным-давно?

— Из-за силы альфа-рода, — тихо проговорил Рагрияр. — Если бы с Юлидаром расправились, как он того заслуживал, пострадал бы целый континент. Афакана превратилась бы в пустыню. Да и не было того, кто мог бы сравниться с ним в силе. Вот он и упивался своей безнаказанностью. Чудовищ порождает именно безнаказанность.

Кошмар какой-то! Меня буквально затрясло. Я выронила бокал, так и не допив его. Упав на пол, он разбился.

Кинулась подбирать осколки. Задела локтем тарелку и едва не разбила еще и ее. Порезалась об осколок бокала.

— Перестань! — Рагрияр забрал у меня из руки осколок. Когда только успел оказаться рядом? — Успокойся! Юлидара нет в живых. Все в прошлом.

Он взял мою руку. Посмотрел на окровавленный палец… и слизнул кровь, осторожно вобрав палец в рот.

Я застыла в оторопи. Но в следующее мгновение его губы накрыли мои.

На автомате уперлась руками ему в грудь. Горячая кожа под пальцами. Горячие губы, жадно терзающие мои. Жар разливался по всему телу. Мне показалось, что падаю в бездну. Внизу живота завязался огненный узел.

Стоп, что я творю?! Совсем чокнулась?!

Изо всех сил оттолкнула мужчину. Едва не завалилась вместе со стулом. И завалилась бы — если бы он не удержал.

— А теперь ты упиваешься безнаказанностью! — выпалила ему в лицо заслуженное обвинение.

Скользнула со стула и рванула прочь.

— Нет!.. — прохрипел мужчина мне вслед.

«Да-да-да!» — яростно возразила я, но уже про себя.

Влада, это что такое было?! Окончательно сбрендила?! Что это за таски в объятиях монстра?! Девочка моя, у тебя с головой не в порядке? Откуда вообще такие реакции на мужчину, заслуживавшего лишь презрения?

Я остановилась посреди коридора, переводя дыхание. Прислонилась спиной к стене.

Тебе вдруг стали нравится властные, самодовольные, беспринципные, жестокие типы? Владочка, поздравляю, да ты полный отстой! Не забудь записаться в клуб мазохисток. Там тебе самое место!

Нет, стоп, я что, всерьез вот так отреагировала на этого психа? Тогда мне в пору бежать на башню имени Джабиры!

Но, может, это было лишь временное помутнение? От сексуального голодания, например. А почему нет? Или даже из-за расставания с Грэйнаром. Я ведь переживаю, схожу с ума. Ну, да, это точно от нервов! Ладно, на башню не идем, но над собой работаем. И на третий этаж больше ни ногой!

Аринэль дома не оказалось. И я решила выйти немного проветриться. Надеюсь, герцогу не взбредет на ум то же самое.

Утеплившись, я спустилась вниз. Неспешно пересекла внутренний двор. И вдруг из- за угла здания до меня донеслись голоса. Один из них определенно принадлежал Кирне. Второй был мужским.

Я на цыпочках подкралась ближе.

— Хочешь выйти за герцога? — спросил мужчина.

— Нисколько, — ответила Кирна. — А уж после предпоследнего конкурса и подавно. Это мой отец спит и видит меня герцогиней Валгейнской.

— А если маркизой Карбэйн?

— Мне следует рассматривать твои слова как предложение?

— Естественно, — ответил мужчина.

Кирна тяжело вздохнула:

— Лориет, ты же понимаешь, что я не могу дать ответ прямо сейчас, пока участвую в отборе для герцога.

— У Рагрияра в приоритете другая.

— Догадываюсь. Только я все равно не вправе покинуть отбор самовольно. Это будет расценено, как оскорбление герцогу Валгейнскому. Отец мне такого не простит.

— Хорошо, просто ответь, выйдешь ли за меня, если вылетишь с отбора? — настаивал на ответе маркиз.

— Да, Лориет, вне всяких сомнений.

Я лишь чудом расслышала эти слова, кажется, уже заглушенные поцелуем. Черт, я чего-то не понимаю? Кирна вроде бы не Настя, чтобы давать всем подряд. Позавчера она целовалась с Грэйнаром, а сегодня с Лориетом?! Как-то странно это. Да и ее согласие на предложение Карбэйна даже без малейших раздумий сразу после тех страстных поцелуев с Грэйнаром — безумие какое-то!

***

Проснулась я еще до рассвета и снова с мыслями о вчерашнем.

С чего? С чего? С чего? С чего герцог, являвшийся воплощением всего, что меня отвращает в мужчинах, вдруг вызвал даже не просто чисто физическое желание, а некую совершенно необъяснимую тягу? Всегда на дух не выносила «хозяев жизни». Рядом с таким можно быть лишь пришпиленной булавкой бабочкой: красивой, бесполезной, мертвой — даже если еще дергаешь крылышками. Ведь жизнь рядом с таким невозможна. Только существование в соответствии с его прихотями. Женщинам тут отведена только одна роль — украшение на лацкане пиджака. Герцог пиджаков не носил, однако сути дела это не меняло. Ощущать себя бабочкой, приколотой к вороту камзола ничуть не лучше. Так с какого перепугу я вдруг забыла о своем отвращении к герцогу? Сейчас, кстати, с оным было все в порядке.

Так что за безумие накатило на меня вчера? Не могло же мне просто захотеться стать вещью?! Иначе действительно пора на башню имени Джабиры!

Но, может, этот мерзавец попросту что-то смагичил со мной?..

— Пора вставать, — произнесла, садясь на кровать Аринэль. — Скоро восход солнца.

Эльфийка зажгла прикроватный светильник. И мы стали одеваться.

Через десять минут мы уже сидели в комнате на пятом этаже и нетерпеливо поглядывали на окно.

Грэйнар тоже не забыл явиться и вальяжно расположился на кресле в углу.

Мой взгляд самым бессовестным образом смещался от окна в угол, сколько я ни отгоняла его обратно. Виконт, казалось бы, этого не замечал, только нет-нет да и проскальзывала по губам мужчины едва различимая улыбка.

В комнате стало заметно светлее — солнце показалось из-за гор. И тут же на морозном узоре, покрывавшем стекло, проявился рисунок: скамейка в тенистом уголке сада, над ней красовалось сердечко, а на другой створке окна — цифра «одиннадцать».

— Нужно идти искать скамейку! — торопливо проговорила Джабира.

— Ага, и там ждать одиннадцать часов, — прикололась я.

— А может, одиннадцать минут? — предположила Аринэль. — Скамейки есть в саду. Только мне не нравятся листочки на кустах. Сейчас листьев на ветках мы не найдем.

— Значит, придется ждать до весны, — тоже попыталась пошутить Джабира.

Грэйнар усмехнулся в своем углу, прикрывая рот кулаком.

А мы замолкли в раздумьях.

— Что символизирует сердечко? — решила я мыслить логически. — В нашем мире

— любовь.

— В нашем тоже, — улыбнулась Аринэль.

— А скамейка? — задумалась Джабира. — Отдых?..

— Отдохнуть от любви? — мой взгляд вновь украдкой метнулся к Грэйнару.

— А если скамейка в сочетании с сердцем? — пробормотала Аринэль.

— Свидание! — воскликнула я.

— В одиннадцать? — Аринэль посмотрела на настенные часы. — Но с кем? И на какой из скамеек?

Почему-то мы все втроем повернули головы к Грэйнару, словно ожидая ответа. Но тот невозмутимо разглядывал картину на противоположной стене.

Я еще раз посмотрела на мужчину. И тут меня осенило:

— Вспомните второй этап отбора. Он назывался «Свидания». И, кстати, комнаты тогда были пронумерованы. Вот к чему здесь цифра «одиннадцать»!

Мы резво вскочили с дивана и помчались на второй этаж. Прибежали в тот коридор. Смело отворили дверь одиннадцатой комнаты и в оторопи застыли на пороге.