Текила для девственницы (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 39

— Андрей…

Я шокирована до такой степени, что не могу говорить. Мысли путаются, бешеная радость и страх смешиваются во взрывоопасный коктейль, готовый взорвать мой мозг.

— Малышка, ты как? Согласна?

— Андрей… Ты спрашиваешь?! Конечно, я согласна! Это потрясающее предложение. График отличный, именно так я сейчас и работаю. Ещё и воскресенье прихватываю. Вот только занимаюсь не чертежами и рендерами, к сожалению.

— Да. Я тоже из-за этого переживаю. Ты прямо сегодня отправь им резюме. У тебя ведь есть?

— Конечно. Я отправлю! Ой, а если я им не понравлюсь, не подойду, и они откажутся меня взять? — сразу же начинаю паниковать.

— Да ладно, малышка, перестань. Я помню, как ты обработала Караваева на том банкете. Закидала его инженерными и архитектурными терминами только так. Не сомневаюсь, Ника, ты легко пройдёшь собеседование.

— Андрей, я просто в шоке… Это такое счастье… Неужели я буду работать по специальности?

— И уйдёшь из клининга. У меня сердце останавливается, как только представлю, как ты надрываешься каждый день. А от моих денег отказалась, гордая такая!

— Спасибо тебе, Андрюшечка, спасибо! — Я снова целую трубку.

Ещё несколько минут мы обсуждаем мои перспективы на новом месте. Как же приятно, когда кто-то так сильно из-за тебя переживает. Красноярск очень далеко, но я физически ощущаю — каждым сантиметром кожи — что между нами натянулись невидимые нити. Теперь мы с Андреем крепко связаны: он — мой мужчина, я — его женщина, мы вместе, хоть сейчас и врозь.



Вероника

На следующий день вдруг понимаю, что теперь, когда я без пяти минут сотрудник инженерно-проектной компании, у меня не осталось моральных и физических сил выполнять работу уборщицы. Просто не смогу себя заставить снова драить чужую квартиру.

К счастью, никаких особых обязательств у меня нет, я ни с кем не успела договориться на этот вторник. Звонит менеджер, ищет народ для аврала в трёхэтажном коттедже, но я с затаённым ликованием отказываюсь. Нет уж, давайте без меня. Убирать три этажа — да это же с ума сойти! Заранее сочувствую девчонкам, которые отправятся на этот объект. А если ещё и хозяйка попадётся вредная…

В моей голове что-то щёлкнуло, и сейчас работа в клининге представляется ужасной кабалой. Я ещё долго продержалась. Ощупываю свои ладони. Стыдно, что Андрей тоже заметил, какие они у меня шершавые. Хоть и стараюсь надевать резиновые перчатки, но в них не всегда удобно, часто приходится возиться с едкими средствами прямо так.

Вспоминаю эпизод из романа Джека Лондона. Герой книги работал в прачечной и просто сходил с ума от жуткой и отупляющей работы. Я, по сути, оказалась в той же ситуации, хотя в отличие от книжного персонажа могла дозировать нагрузку. Но всегда полностью загружала график, хваталась за любой заказ, чтобы заработать на оплату универа.

Иногда, оттирая чью-то ванну, думала: за что мне это? В чём я виновата? До девятнадцати лет моя жизнь была такой безмятежной и солнечной. Но она у многих такая, это не преступление — быть беззаботным и весёлым, когда ты молод.

Бесполезно задавать вопросы о смысле бытия и справедливости мироустройства — ответов всё равно не найдёшь. Наверное, так сложились звёзды: мне было суждено испытать сначала роль золотой девочки, оранжерейного цветка, а потом — роль золушки. Невозможно избежать того, что должно случиться. Зато теперь я знаю, насколько сильной могу быть. А ещё, оставшись без поддержки и денег, теперь я ценю даже мимолётное участие других людей и все те удовольствия, которые раньше ничего для меня не значили, потому что у меня их было через край.

Поэтому сегодня после лекций я буду упиваться каждой минутой свободы. Никакой работы, никаких коттеджей!

Сонечка пригласила в пиццерию. Ей, как и моим сокурсницам, не терпится узнать все подробности процесса дефлорации. Вот зачем? Почему всем так интересны интимные детали? Я, например, постеснялась бы задавать вопросы, выясняя размеры и калибр… м-м… этого самого. А мои подружки запросто обсуждают подобные темы.

Прихожу первая, через минуту появляется Сонечка, и мы обнимаемся.

— Ой, а ты уже без Персика, — констатирую я.

— Увы! Пришлось расстаться с моим пушистиком. Отвезла его Егору Михайловичу. Ничего не поделаешь, Даша по нему соскучилась.

У Сони на голове намотано нечто изумрудное, напоминающее по форме то ли тюрбан падишаха, то ли объевшуюся лягушку. Крупный блестящий кулон на груди идеально повторяет оттенок головного убора. Чёрная накидка спадает вниз эффектными квадратными фалдами, чёрные брюки подчёркивают стройные бёдра, туфли тоже изумрудные, атласные, на высокой шпильке.

Ах, Соня! Да она конфетка!

Мы не просто так встречаемся в этой стильной итальянской пиццерии, где стены украшены венецианскими масками. Дело в том, что заведение принадлежит очередному Сонечкиному жениху — Антонио. Вместе с ним из солнечной Италии на суровый Урал перекочевали брат, племянники, тётя. По словам Сони, вся эта шумная семейка выпекает самую фантастическую пиццу в нашем городе. Сонино романтическое приключение началось совсем недавно, но бабуля шепнула мне, что это не первый её итальянский любовник, и все они на пять с плюсом.

Седовласый красавец выходит в зал, чтобы поприветствовать нас, а так же поцеловать Сонечку. Меня тоже целуют. Шестидесятилетний итальянец очень живописен, под стать моей дуэнье. Белый фартук обмотан вокруг бёдер, в карих глазах — смех и дьявольский огонь.

Да они отличная парочка! Меня сбивает с ног потоками непонятной звучной речи и яростной жестикуляцией. Соня тарахтит по-итальянски не хуже Антонио, перебивает, на чём-то настаивает, чему-то удивляется.

Потом нам приносят пиццу, Антонио исчезает в недрах кухни, а мы с Соней приступаем к пиршеству. Бабуле не терпится узнать о нас с Андреем. Она считает себя нашей крёстной матерью, так как, по её мнению, в пятницу мы с Андреем встретились исключительно благодаря её хитроумному плану.

— Нет, скажи, я же здорово придумала, да? — восторженно восклицает Соня. — Когда бы вы ещё состыковались? А так — вот он, красавчик, пожалуйста. Доставка курьером прямо до квартиры, получите-распишитесь!

— Курьер — это ты? Отлично придумано! — улыбаюсь я.

После пиццы нам приносят чай и каннолини — хрустящие трубочки, заполненные рикоттой с цукатами и орехами и посыпанные сахарной пудрой. Прощай, талия! Но вкусно невероятно.

Теперь уже подробнее, чем в субботу, рассказываю Сонечке о романтическом свидании в «Кастелло» — как сидели в ресторане, а потом отправились наверх, в номер для новобрачных. Соня, как настоящая девочка, восхищённо ахает, заламывает руки, прижимает их к груди. Она уже очарована Андреем не меньше, чем я сама.

— Очень рада за вас, — Сонечка берёт мою руку и накрывает сухой ладонью. На пальце сверкает крупный изумруд. — Мальчуган не сплоховал! Всё, я счастлива, ты пристроена в хорошие руки. Не сомневаюсь, скоро он предложит переехать к нему.

— Ой, я так далеко боюсь заглядывать! Мечтаю, конечно, но…

— А это не далеко, а близко.

— Он даже предложил оплатить мою учёбу. Но я отказалась.

— И зря! Нельзя лишать мужчину возможности почувствовать себя благородным рыцарем. Кстати, мой Витя об Андрее очень хорошо отзывается. Говорит, что мозги у товарища работают отлично. А мы экспериментальным путём выяснили, что не только мозги, но и кое-что ещё, правда, Никусик?

— В смысле?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну же! — Соня закатывает глаза. — Ника, не тупи! Я об этом. Об основном оборудовании.

Я заливаюсь краской стыда.

— Основное оборудование работает так же хорошо, как и мозги, — смущённо подтверждаю я.

Честно говоря, мне показалось, что меня вспороли до желудка. Не думала, что первый раз действительно так травматичен, надеялась, что это только миф. Нет, не миф. К счастью, о болезненных ощущениях я забыла уже наутро, осталось только чувство безграничного счастья и нежности.