Приглашение - Деверо Джуд - Страница 35

• Предыдущая
• 35/38
• Следующая

Впервые Джеки представила Вильяма как «своего» мужчину и, затаив дыхание, ждала их реакции. Насколько она могла осознать, в их реакции не было ничего необычного. За несколько минут они поведали Вильяму об их подвигах на аэропланах, а Вильям рассказывал им о приятных гостиницах в городе, где они могут остановиться. Джеки должна была скрывать свой смех. Теперь она могла расслабиться: Вильям был здесь, чтобы о ней заботиться. Он не позволит этим людям занять дом и не даст им работу до тех пор, пока они не пройдут оценку квалификации.

Спустя пять минут друг Чарли — Арнольд — вернулся в комнату.

Глэйдис, сделавшись очень дружественной с Вильямом и прижимая его руку к своей груди, сказала:

— А вот это принадлежит Джеки.

Арнольд засмеялся и протянул руку.

— А я не знал, что у Джеки с Чарли были дети, — сказал он.

В комнате воцарилась тишина. Только Вильям, казалось, был спокоен, потому что пожал руку Арнольду.

— Я надеюсь уговорить Джеки выйти за меня замуж, — сказал он ровно, по-видимому, желая своими словами перевернуть смысл сказанного раньше.

Что до Джеки, то она желала бы, чтобы провалился пол, и она бы провалилась под землю и никогда бы снова не появилась. Повернувшись на пятках, она резко вышла из комнаты, не обращая внимания на извинения Арнольда, звучавшие позади нее, и на просьбы группы вернуться.

Через минуту она почувствовала руку Вильяма на своем плече. Он пытался остановить ее, но она решила пойти в самолет, потому что это было единственное место, где она чувствовала себя в безопасности.

— Джеки, — сказал ей Вильям, — мужчина наполовину пьян и не рассуждает. Я сомневаюсь, что он может разглядеть прыщ на кончике носа.

— Он смог увидеть то, что и любой может разглядеть.

Вильям схватил ее за плечи.

— Джеки, я люблю тебя. Я люблю тебя. Мне все равно, сколько тебе лет, какая у тебя раса, толстая ты или худая. Я люблю то, что внутри тебя. — Когда она не ответила, он убрал руки с ее плеч. — Но это тебе решать, — сказал он, и его голос прозвучал холодно. — Решать должна ты.

Она отошла от него, прошла к самолету, и уже через несколько минут она была в воздухе, в своей стихии.

Если Вильям считал, что она безрассудно летала в тот день, когда взяла его с собой, он устрашился бы, видя ее сейчас.

Она летела низко над деревьями, так низко, что цеплялась за их макушки. Она летела, прямо направляясь на гору, не зная до последнего момента, сможет ли уйти от столкновения с ней. Когда самолет, его мотор напряглись изо всех сил, часть ее существа даже не замечала это.

Она уже летала много часов: прямо и вверх дном, боком, вообще всеми способами, которыми можно было поворачивать самолет.

Когда вышло все топливо, она была на высоте десяти тысяч футов и вблизи вершины горы. Ниже ее был плоский, безлесный луг, и она опустила самолет на него, не зная, да и не заботясь о том, сможет ли попасть на эту площадку или ринется через склон горы в минуту забвенья.

Она приземлилась так, что нос самолета завис над склоном горы, колеса задержались почти на самом краю пропасти.

Совершив посадку, она продолжала сидеть на своем месте, откинув голову назад, закрыв глаза и не сняв защитных очков. Она была на вершине горы с пустым топливным баком. Единственный способ отсюда выбраться — спуститься пешком вниз и опять взобраться с канистрой бензина.

Из самолета она вышла, но не стала спускаться с горы. Наоборот, она села на самой вершине, любуясь необыкновенно завораживающим видом и ожидая, когда к ней придет какая-нибудь мудрая мысль.

Мудрая мысль ее не нашла, а град нашел. Ближе к вечеру разверзлись небеса, и на ее голову посыпались градины, от которых Джеки спряталась под крыло самолета.

Когда стала приближаться ночь, она, надев кожаную куртку, свернулась калачиком и перед восходом солнца немного вздремнула. Она все еще не могла думать. Правда, она надеялась, что больше в этом и нужды не будет. Она желала бы вернуться в то время, когда жизнь была легче: когда она была моложе, и на все у нее были готовы ответы.

На следующее утро она, ничуть не удивившись, услышала приближающийся самолет. Конечно, Вильям должен искать ее. Ведь он всегда ее спасал, не так ли? Он всегда был там, где ей нужна была помощь: нужны ли ей деньги или нужно накладывать швы, или нужна помощь в обращении с надоедливыми людьми. Когда самолет был прямо над ней, она вышла из-под своего самолета и помахала пилоту, давая ему знать, что с ней все в порядке. В ответ он покачал крыльями, так что она поняла — ее увидели. С этого расстояния пилот был похож на одного из друзей Чарли. Чувствуя себя виноватой, что причинила всем такие хлопоты, она вообразила, что это Вильям поднял их всех на ее поиски.

Она была голодна и устала, сознавая к тому же, что ее ждет множество людей, которые о ней беспокоились, но спускаться с горы не была готова. Она надеялась, что за ней никто не придет. Особенно не нужен здесь Вильям. Именно сейчас ей необходимо побыть одной и обо всем подумать.

Но думать-то она и не могла. Внутри головы раздавалось очень много голосов. Был голос Вильяма, умолявший и зовущий к действию. Был голос Чарли, говоривший: «Какое значение имеет сотня лет по сравнению с этим мгновением?» Раздавались голоса Арнольда и Терри. Ведь это голос Терри сейчас эхом раздавался в ее голове?

Но все эти голоса перекрывал собственный голос Джеки. Он заслуживает лучшего. Он заслуживает женщину, которая сможет нарожать полон дом детей.

— Прекрати! — сказала она, затыкая пальцами уши. Почему же она не может расслышать, что ей говорит Терри? Сейчас в этом есть мудрость, это что-то очень здравое. Она говорит все так правильно. Так почему же она им всем не доверяет? Наступал вечер, и у нее от голода кружилась голова. Она знала — надо спускаться с горы, но все не двигалась. Она до сих пор ни на что не решалась.

Когда она по звуку безошибочно поняла, что кто-то взбирается по почти исчезнувшей лосиной тропе к вершине горы, она не сомневалась, что это Вильям. Сжав губы и скрестив руки на груди, она подбадривала себя, ожидая его появления. Что же она ему скажет?

Не веря своим глазам, она увидела не Вильяма, а его добродушную полную мать — Нелли, с огромным усилием преодолевшую гору, с огромной и тяжелой корзиной для пикника в руке.

Потребовалось какое-то время, чтобы Джеки ее узнала. Какой-то момент она даже думала, что у нее галлюцинация.

Но первые слова Нелли заставили ее шевелиться:

— Я боюсь, что у меня сердечный приступ, — сказала она с улыбкой на губах. И медленно сползла на землю.

Сердечного приступа у Нелли не было: просто она не привыкла лазать по горам, и такая нагрузка в сочетании с высотой заставили ее почувствовать себя прямо-таки умирающей. На какое-то время внимание Джеки переключилось на Нелли.

Потом они, сидя в тени, под крылом самолета, ели то, что в огромном количестве втащила Нелли на вершину горы.

Джеки терпеливо ждала, когда же начнется чтение нотаций. А Нелли ничего не говорила ни о Вильяме, ни о них обоих. Она обсудила погоду и тот факт, что самолет Джеки находится на краю гребня горы, но не затрагивала важной для нее темы.

Наконец Джеки не выдержала этого ожидания:

— Ты думаешь, что я глупая, правда? Видимо, Нелли не была удивлена внезапным вопросом Джеки.

— Нет, дорогая, я считаю — ты одна из самых прекрасных молодых женщины которых я встречала.

Джеки насмешливо фыркнула в ответ.

Нелли не подала виду, что заметила насмешку. Наоборот, она поменяла тему разговора.

— Почему ты не участвуешь в Тэгги?

Джеки засмеялась. Она смогла рассказать Вильяму, но не его матери.

— Мне не нравится быть знаменитостью, и я ненавижу полеты по приборам. Тут не талант нужен, а нужна степень по математике. Через несколько лет народ, вроде Вильяма, будет лучше летать, чем я.

На слова Джеки Нелли засмеялась без всякого намека на самомнение.

• Предыдущая
• 35/38
• Следующая