Преображение (Медовый месяц) - Деверо Джуд - Страница 11

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая

Лиа наложила последние швы по краю покрывала, украшенного цепочкой бело-синего ирландского узора, и разгладила его на коленях. Когда Дженни засмеялась, она подняла глаза.

— Мне это только кажется, или у тебя действительно дрожат руки?

Лиа улыбнулась в ответ.

— Кажется, немного дрожат. — Она на секунду замолчала. — Это звонит колокол? Дженни громко рассмеялась.

— Боюсь, что нет.

— Они не забудут позвонить, ведь правда? Я хочу сказать, когда Уэсли приедет, они не забудут сказать мне об этом?

— Лиа, — ответила Дженни и положила руку ей на плечо. Тревис и Риган тоже ждут его. Как только Уэсли появится, они позвонят в колокол.

И тут на пристани громко и радостно зазвонил колокол. Лиа не шелохнулась, но от лица ее отхлынула кровь.

— И не смотри так испуганно. — Дженни засмеялась. — А теперь идем встречать его.

Лиа медленно поднялась со стула и с сомнением оглядела свое оттенявшее рыжеватые волосы платье из шелковой саржи темного красно-коричневого цвета, с высокой талией, которую опоясывали черные шелковые ленты. В высоко зачесанные волосы были вплетены такие же ленты.

— Какая ты красивая, — произнесла Дженни, и в это время в комнату вбежала Риган.

— Ты что, собираешься сидеть здесь целый день? спросила она. — Ты не хочешь его видеть?

— Да! — воскликнула Лиа. — Конечно же! И все трое выбежали из ткацкой мастерской. Две недели назад Уэсли сообщил Тревису, что вместе со Стивеном возвращается примерно второго апреля; сегодня же был третий день месяца. Тревис послал одного из работников вверх по реке для встречи путешественников. Было условлено, что при их появлении зазвонит большой колокол на пристани, чтобы все могли прийти и встретить их.

На бегу Лиа коснулась золотой монеты, прикрепленной к ткани внутри кармана; эту монету давным-давно дал ей Уэсли. Обрадуется ли он тому, как она изменилась? Приближаясь к причалу, она заметила, как Тревис с кем-то разговаривает, и замедлила шаги. «Я стану тебе, мой Уэсли, самой лучшей в мире женой, — поклялась она. — Ты никогда не пожалеешь, что потерял свою Кимберли».

Лиа стояла за спинами собравшихся, которые, толкаясь, спешили поздороваться с вернувшимися путниками, но когда толпа расступилась, Лиа наконец увидела его. Он стал еще крупнее, чем был до отъезда, и казался таким же высоким, как Тревис. Его широкие плечи покрывал необычный костюм из светлой кожи с бахромой на плечах и по швам брюк. Плечи Уэсли крест-накрест опоясывали лямки двух мешков, один из которых был украшен сложной вышивкой из мелкого бисера. На нем была широкополая шляпа: по ее виду можно было подумать, будто она путешествовала в Кентукки и обратно, привязанной к колесу фургона.

Лиа посмотрела на Уэса, и сердце ее забилось еще сильнее, а горло перехватила судорога. Сколько лет она ждала этой минуты!

— Вот она, — объявил Тревис, хлопнув брата по плечу. При этих словах, как заметила Лиа, выражение радости на лице Уэсли исчезло, сменившись безразличием, и ее охватило сомнение.

Риган подошла и взяла Лию за руку.

— Идем, он даже не узнает тебя.

В смущении Лиа робко подошла к мужу.

— Она изменилась, видишь, — гордо проговорил Тревис. — Когда ее привели в порядок, она оказалась такой красивой, что я чуть не упал.

Зардевшись, но польщенная, Лиа взглянула на Уэсли из-под ресниц. Он смотрел поверх ее головы в сторону полей.

— Расскажите, каким был прошлогодний урожай, — тем временем говорил Уэс. — Кстати, мне нужно будет захватить отсюда семена. А! — Он улыбнулся. — Это ты, Дженнифер? — позвал он бежавшую к дяде пятилетнюю дочь Тревиса и Риган. — Извините, — сказал он и сквозь толпу направился к девочке.

Встречавшие в растерянности молчали. Сочувственно поглядывая на Лию, толпа начала расходиться.

Пораженная тем, что Уэс не поздоровался с ней, Лиа смотрела, как ее муж направился к дому вместе с Дженнифер.

— Вот негодяй! — начал было Тревис, но Риган положила руку ему на плечо и покачала головой. — Поговорю-ка я с ним, — закончил Тревис и ушел, оставив Лию и Риган одних.

— Лиа… — обратилась к ней Риган.

— Оставьте меня, — резко ответила Лиа. — Не нужно мне сочувствовать. Я, глупая, верила, что между нами что-то возможно. Я же — всего лишь бедная девушка, живущая на болоте, моя сестра — гулящая. Так с чего бы это ему смотреть на меня?

— Довольно! — крикнула Риган. — Уэсли не такой. Может быть, увидев, как ты красива, он растерялся. В конце концов, он еще ни разу не видел тебя такой, какой ты стала.

Лиа с тоской посмотрела на нее.

— Я не настолько глупа.

— Пойдем в дом, — позвала ее Риган. — Тревис выяснит у него, в чем дело. — Она взяла Лию за руку. — Прошу тебя.

Лиа позволила Риган увлечь себя и, пока они шли, все работники с плантации сочувственно провожали ее взглядом, но девушка шла, гордо подняв голову.

Не успели они войти в дом, как услышали крики, и, поняв, что происходит, замерли.

— Ты думаешь, я перестану ненавидеть ее только потому, что она отмылась? — кричал Уэсли. — Я ненавижу ее с той самой минуты, как женился на ней, когда из-за нее я потерял любимую женщину. Всю зиму я изо дня в день работал допоздна, хотел тяжелым трудом избавиться от ненависти к ней, но это мне не удалось. Я даже спать в доме не буду, раз эта дрянь живет здесь. Она погубила мою жизнь, а ты теперь хочешь, чтобы я запрыгал от радости только потому, что она умылась?

Риган не дала Лие слушать дальше; раздался шум борьбы — судя по всему, братья подрались. Она подтолкнула Лию вверх по лестнице в комнату, которую та должна была делить с мужем. Риган прислонилась к двери. От унижения и обиды она оцепенела.

Но Лиа взяла себя в руки и подошла к шкафу, где вместе с костюмами Уэсли висели ее новые платья.

— Все я не возьму, но немного одежды мне понадобится. Может, оставшееся вы продадите, и эти деньги хоть немного возместят вам расходы на меня.

Смысл слов Лии не сразу дошел до Риган.

— О чем ты говоришь?

Лиа сложила два платья — она вся дрожала.

— Я возвращаюсь на ферму. Раньше я одна тащила на себе все хозяйство, так что сейчас вполне могу заработать себе на жизнь. Ведь у меня есть ткацкий станок, подаренный Клеем. Я могла бы продавать то, что сотку.

— Ты собираешься сбежать? — воскликнула Риган. Лиа повернулась; на ее лице отразилась ярость.

— Вы все считаете меня ничтожеством только потому, что я выросла в убогой обстановке, вы считаете, что я ничего не стою. Но у меня есть гордость, и я не останусь в доме, где меня ненавидят.

— Да как ты смеешь! — процедила Риган сквозь зубы. — До сих пор все относились к тебе с уважением, а теперь ты смеешь утверждать, будто этого не было!

Они стояли вплотную друг к другу.

— Простите меня, — едва слышно, прошептала она. — Я виновата.

— Лиа, — негромко позвала Риган. — Не делай того, о чем потом пожалеешь. Жаль, что ты услышала Уэса, но я уверена — что-то можно сделать.

— Что, например? — Лиа резко повернулась к ней. — Должна ли я жить с ним в одном доме? Отец всегда меня ненавидел, но он ненавидел всех вокруг. В его ненависти не было ничего личного. А теперь мой… мой муж ненавидит меня, и только меня. Я никогда ему себя не навязывала. Лучше бы отец убил меня, лишь бы мы не оказались сейчас в этом положении.

Она опять подошла к шкафу и достала соломенную шляпку.

— Лиа, ты не можешь вернуться на ферму. Там только пастбище для комаров, а Тревис говорит, что прошлой зимой в доме провалилась крыша. Ты не можешь…

— И что же тогда остается делать? Только не говорите, что я должна остаться здесь, у вас. Я никогда не пользовалась благотворительностью, и сейчас этого не будет., — Черт бы побрал этого Уэсли! — рассердилась Риган. — Я думала, что за год он наберется ума. Если бы он только вгляделся внимательнее, то понял бы, что Кимберли… — Она замолчала и посмотрела на Лию широко раскрытыми глазами. — Если ты вернешься на ферму, а Уэс уедет в Кентукки со Стивеном и Кимберли, что же люди скажут?

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая