Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав - Страница 7

— Я же их всех вырежу, как и обещал! Всех, сука, вырежу! И детей сожгу…

Андрей Долгорукий вместе сестрой и Ингой Юсуповой волей-неволей прислушивались к телефонам разговору Алексея. Судя по чуть побледневшему лицу молодого человека, тону и напрягшейся позе, разговор был далеко не из приятных. Наконец, Алексей закончил разговор и невидящим взглядом уставился прямо перед собой.

Только Андрей собрался поинтересоваться, всё ли у друга хорошо, как тот резко произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Я же их всех вырежу, как и обещал! Всех, сука, вырежу! И детей сожгу…

Сработавшая чуйка заставила Долгорукого забыть про свой вопрос и отскочить на темпе подальше от стола, опрокинув при этом стул. Андрей и сам не заметил, как вместе с ним от стола отскочили и Инга с Натальей, которые спрятались за ним, а со стороны Алексея пошла вполне ощутимая волна угрозы, которая с каждой секундой усиливалась. Соседние столы стремительно пустели, а обедающая студенческая молодежь, побросав вещи, подносы с едой, опрокидывая столы и стулья, разбегалась кто куда. А уровень угрозы все рос, пока не достиг совершенно запредельного значения.

— Бра-а-а-тик!!! — заверещала вцепившаяся в Долгорукого сестра.

А в столовой начало твориться что-то невообразимое — молодые люди просто орали, а девушки визжали от того ужаса, который исходил от Алексея. Многие студенты попадали без сознания на пол. Сам же Великий князь продолжал сидеть за столом в той же позе, уставившись пустым взглядом перед собой, и никак на происходящее вокруг не реагировал.

Наконец, ужас стал немного ослабевать, но случилась другая беда — столы вокруг Великого князя охватил огонь, сам Алексей встал, огляделся вокруг себя тем же отсутствующим взглядом и быстрым шагом вышел из столовой. Ужас ушел вслед за ним…

А Андрей Долгорукий начал судорожно тушить водой разгорающийся пожар…

Так, Алексей, соберись, ты не о том думаешь! С Дашковыми разберешься потом! Как тебя учил Прохор — главное, уметь расставить приоритеты! Что для тебя сейчас самое главное? Правильно, как можно быстрее вытащить из Бутырки Виталия Борисовича. Остальное пока по боку! Сейчас надо идти до машины, ехать в Бутырку и попытаться предотвратить самое страшное, а по дороге звонить отцу и деду, требовать отмены казни и выяснять, каким же образом эти твари Дашковы умудрились добиться от Романовых казни фактического главы Тайной канцелярии. Хотя, звонить начинать можно было и сейчас…

Первым, кого я набрал, был отец, но он не отвечал. Попытка позвонить еще раз закончилась так же — гудки были, но трубку папаша не брал! Следующим был дед, который мне ответить тоже не удосужился!

Сука! Бл@дь! Они что, сговорились?

Надо срочно звонить Прохору, может быть он сможет прояснить ситуацию со своим другом, и мне не придется никуда ездить? Так, вызов пошел… Воспитатель не отвечал тоже!

Сука, вы точно сговорились! Но почему сейчас? Решили Пафнутьева Дашковым слить и казнить, а мне специально про это не сказали, чтоб я не вмешивался? Бл@дь!

Кто ещё мне может помочь? Дядька Николай? Тоже глухие гудки без ответа!

Как так-то?

Твою же бога в душу в мать!!!

Я выскочил на стоянку, где моё появление не осталось незамеченным:

— Алексей Александрович, что случилось? — подскочили ко мне Дворцовые во главе с Виктором, старшим сегодняшней смены.

— Грузимся в машины, и быстро в Бутырку! — заскочил я в салон своей «Волги», опустил стекло и заорал на чуть замешкавшихся охранников. — Гоним, родные, и врубайте «люстры» с «крякалками»! Быстро!

Кое-как устроившись на сидении, начал напряженно думать, кому ещё можно было позвонить по поводу сложившейся с Пафнутьевым ситуации. Самое хреновое, что кроме злобной бабки, никто в голову не приходил. Повторные же звонки отцу, деду, дядьке Николаю и Прохору никакого результата не дали. Отправил им сообщения с просьбой срочно перезвонить. Наступив на гордость, все же ткнул на контакт Императрицы и замер в ожидании ответа, готовый даже пойти на то, чтобы пообещать ей извиниться перед Дашковыми, но и старая карга тоже не пожелала со мной общаться — после минуты напряженного прослушивания гудков я сбросил вызов и чуть не раздавил от досады телефон в руке.

Так это что получается, если мне Пафнутьева добровольно не отдадут, придется Бутырку штурмом брать? Кроме этого варианта ничего другого не остается, если мне так никто из старших не перезвонит. По крайней мере, я ничего другого пока придумать не могу. А там будь, что будет… Но если действительно окажется, что Пафнутьева собираются казнить по ходатайству князя Дашкова, я этот Род полностью вырежу, никого не пожалею!

Набрал Алексию:

— Лесенька, новостей больше нет?

— Нет. А у т-тебя? — шмыгнула носом она.

— Пока нет, но я решаю вопрос. Ты только не переживай, и маму успокой.

— Хорошо.

Я положил трубку.

А вот и Бутырка…

Когда я вышел из «Волги», из другой «Волги» выскочила моя охрана и окружила меня.

— Ни во что не вмешивайтесь! Ждите здесь! — приказал я им, а сам направился к той памятной калитке, через которую мы все входили на прием, посвященный казни Гагариных. Постучал.

— Слушаем внимательно, Ваше Императорское высочество! — раздалось из переговорного устройства, вмонтированного в калитку.

Уставившись в глазок камеры, висевшей выше и правее, я, сдерживая себя изо всех сил, спокойно сказал:

— Прошу прощения, уважаемый, что я без записи, но мне бы очень хотелось повидаться с господином Пафнутьевым Виталием Борисовичем.

— Просим прощения, Ваше Императорское Высочество, но Виталий Борисович сегодня нас не радовал своим визитом. Может быть, завтра приедет, или в какой другой день…

— Я точно знаю, что Виталий Борисович сейчас содержится у вас. Отдайте мне его по-хорошему.

— Ничем помочь не можем, Ваше Императорское высочество. Даже если бы Пафнутьев содержался у нас, мы бы его вам смогли выдать только после специального разрешения Его Императорского Величества, подтвержденного соответствующей бумагой, и никак иначе.

— А если я сейчас вам калитку выломаю? — начал заводиться я. — И пойду искать Пафнутьева по всему вашему богом проклятому пенитенциарному заведению?

— Мы вынуждены будем оказать сопротивление, Ваше Императорское высочество. — голос в динамике стал напряженным.

— Хорошо, уважаемый… — вздохнул я. — Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, только потом не обижайтесь. А сейчас нажимаете кнопку тревоги, я начинаю штурм тюрьмы на счёт три. Раз… Два…

Сработала сирена.

Я же повернулся к Дворцовым и, перекрикивая противный вой сирены, повторил свой приказ:

— Оставаться на месте, ни во что не вмешиваться! Скоро вернусь.

И перешел на темп…

Боевой транс и опыт, полученный на тренировках с Волкодавами, на автомате диктовали уже привычную схему действий — ворваться внутрь Бутырки, быстро допросить кого-нибудь знающего, найти Пафнутьева и отступить. Свои колдунские навыки можно применять только в крайнем случае, по крайней мере, до того момента, пока не увижу Пафнутьева — стоит мне погасить кого-то не того, точно знающего, где содержат Виталия Борисовича, и я тут до завтра буду рыскать в поисках отца Алексии!

Погнутая калитка слетела с петель, улетела внутрь каменной арки и сбила с ног одного из бойцов охраны, а остальные обрушили на меня все четыре стихии.

Гнев…

Дружный крик охраны, стихии спадают, и я спокойно приблизился к «черным».

— Где Пафнутьев?

А в ответ тишина… Только противно орет сирена. Зря, конечно, я дал ее врубить, на нервы действует, проклятая…

— Хорошо, спрошу еще раз. Где Пафнутьев? — я начал усиливать гнев.

— В Централе! — наперебой заорали они.

— Показывай. — пнул я одного из них. — А вы отдыхайте…

Мгновенная настройка, и остальные погашены, мне при отступлении сюрпризы не нужны…

Выбранный мной провожатый зрелищем неожиданного обморока своих коллег крайне впечатлился, вскочил, глубоко мне поклонился и указал на «свет в конце тоннеля»: