Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав - Страница 53

— Не поверишь, Ваня, — ухмыльнулся я, — они живут душа в душу. Да и ещё, судя по всему, неожиданно стали лучшими подружками. Вот такие выверты порой готовит нам жизнь.

— Это да… — кивнул он. — Верю, ещё и не такое видел, но удивляться так и не перестал. Слушай, царевич, а Вяземская про меня… не в курсе?

— Иван, — посерьезнел я. — Ты забыл, кто именно меня воспитывал? Вернее, дрессировал по образу своему и подобию? Обе девушки знают ровно столько, сколько им знать положено. А в свете всех последних событий моей жизни, произошедших после переезда в Москву, я все больше и больше убеждаюсь в том, что чем меньше болтаешь языком, тем в будущем у тебя будет меньше проблем. Да и с точки зрения морального состояния девушек и создания соответствующего микроклимата в нашей пародии на семейную жизнь важно, чтобы они как можно меньше волновались по пустякам, особенно по тем, которые связаны с большим количеством трупов.

— Мыслишь вполне зрело для своего возраста, царевич, — хмыкнул колдун. — Ты абсолютно прав, счастливое неведение порой бывает огромным благом. Тут я с тобой не согласиться не могу, сам бы предпочел очень многое забыть, а еще большее вообще никогда не знать…

Он слегка завис, уйдя в свои мысли, а потом встрепенулся, пихнул Дмитрия в бок и забрал у того наушники. А я решил уточнить некоторые детали текущих дел:

— Иван, давай заранее обсудим мой сегодняшний поход на вечеринку малого света. Ты же понимаешь, что я тебя с собой взять не смогу?

— А ты мне можешь пообещать, что будешь себя хорошо вести? — прищурился он. — И не забывать пожелания Михаила Николаевича?

— Обещаю.

Колдун удовлетворенно кивнул:

— Тогда этот вечер можешь провести без меня, я не обижусь. — Он отвернулся, уселся нормально и обратился к водителю. — Не гони, Димарик, мы уже практически приехали и, что характерно, опять раньше всех. А великому князю невместно кого-то там ждать, тем более каких-то там Долгоруких, Юсуповых и Шереметьевых, тем более на вшивой стоянке, позволяющей вполне успешно совершить покушение на означенного выше великого князя…

А я поймал в зеркале одобрительный взгляд Дмитрия, вздохнул и сказал:

— Иван Олегович, намек понял. Против изменения времени выезда из особняка на более позднее ничего не имею.

— Так-то лучше, ваше императорское высочество.

И опять одобрительный взгляд Дмитрия в зеркале…

Занятия в университете прошли более или менее нормально: благодаря присланным Ингой Юсуповой конспектам и домашним заданиям я был готов к семинарским занятиям, да и на лекциях не чувствовал никакого отставания. Со мной молодые люди вели себя как обычно, даже со стороны Анны Шереметьевой не чувствовалось особого раздражения: по крайней мере, она его никак не показывала по дороге со стоянки и не старалась задеть меня по любому поводу. Девушка даже нормально прореагировала на напоминание Натальи Долгорукой о сегодняшней вечеринке. Неугомонная Инга Юсупова попыталась выяснить у меня, приедут ли в ресторан к Нарышкиным мои сестры, мол, они никакого однозначного ответа до сих пор так и не дали, на что я только развёл руками и ничего не сказал про вчерашний разговор с Марией.

В Ясенево мы с Прохором и Иваном долго слушали восторги генерала Орлова по поводу возросших возможностей бойцов подразделения, прошедших правило.

— Алексей, я очень доволен! — Мы с генералом шли по лесу на полигон. — Сотрудники стали явно быстрее, сильнее и лучше держат удар! Понятно, что им ещё надо приспосабливаться к своим новым возможностям, но даже сейчас видно, что общий уровень подготовки волкодавов существенно вырастет! А это, как ты сам понимаешь, не только повлечёт за собой успешное выполнение самых разных задач, но и позволит существенно сократить наши потери, если не исключить их полностью.

— Обращайтесь, Иван Васильевич, — скромно потупился я. — Для вас все что угодно! Любой каприз!

— Очень бы мне хотелось поскорее увидеть все подразделение после правила… — Генерал мечтательное уставился вдаль. — И провести учения, максимально приближенные к боевым. — Он покосился в сторону Прохора, который с улыбкой кивнул. — Алексей, мне сегодня Вяземская доложила об интересе твоего деда, князя Пожарского, к деятельности моего подразделения… — Орлов начал мяться. — Позволено ли мне будет узнать, чем конкретно вызван интерес его высокопревосходительства? Или?..

— Иван Васильевич, — мне тоже стало как-то неудобно, — все дело в том, что по приказу государя князь Пожарский на сегодняшний день фактически является для меня непосредственным командиром, для Прохора, кстати, тоже. Так сложились обстоятельства. — Я развел руками. — Тем более князь Пожарский прекрасно осведомлен о… правиле. Иван Васильевич, может, вы деду сами позвоните? А то, как вчера правильно выразилась Вяземская, мне эти межведомственные терки никуда не упираются…

Генерал хмыкнул и покачал головой:

— Да я-то тебя прекрасно понимаю, Алексей, а разговор этот, если честно, завел только потому, что не хочу превращать подразделение в опытную базу Тайной канцелярии. Надеюсь, у государя нашего подобных планов нет? — Орлов остро смотрел мне прямо в глаза.

— Не давите авторитетом, Иван Васильевич. — Я и не подумал отвести взгляд. — И можете успокоиться, подобных планов у государя нет. По крайней мере, я ничего такого не слышал. Скажу больше… — я попытался сформулировать мысль. — Во всем этом повышенном внимании к нашему подразделению со стороны рода Романовых виноват ваш покорный слуга, который по собственной инициативе, фактически против воли родичей, решил, как вы правильно выразились, повысить уровень подготовки волкодавов. Думаю, что после успешных показательных учений, максимально приближенных к боевым, от подразделения отстанут.

— Спасибо, что успокоил, Алексей. — Генерал шумно выдохнул. — Слава богу, а то я уж тут себе напридумывал, дурак старый! Кстати, слухи ходят, что завтра в Кремле награждать будут участников афганской кампании. Тебя можно заранее поздравить?

— Наверное, можно, — кивнул я. — По крайней мере, приглашение на церемонию я получил.

— Жаль только, Алексей, что тебе в нашей самой красивой лазоревой парадной форме пойти нельзя, — усмехнулся он. — Но ничего, может, как-нибудь и сподобишься…

…В этот раз, как и вчера, я поправил только трёх волкодавов, последним из которых был подполковник Смолов. После чего генерал Орлов подозвал к себе ротмистра Пасека и приказал:

— Василь, принимаешь командование подразделением на себя, Вяземская помогает. А ты, Витя, — Орлов посмотрел на осоловевшего Смолова, — до конца восстановления будешь исполнять все их приказы. Ясно?

— Ясно, — глупо улыбнулся тот и нетвердыми шагами направился к двум другим волкодавом, прошедшим сегодня «процедуру».

Уже на стоянке Орлов еще раз поздравил меня с награждением, не забыл отметить и моего воспитателя:

— Прохор, ты китель свой скоро без силы не поднимешь! А если воспитанник и дальше так же служить будет под твоим чутким руководством, придется вообще китель удлинять, чтобы все ордена поместились!

— Дай-то бог, Василич! — отмахнулся тот.

А в машине я передал Прохору и Ивану разговор с генералом.

— Василича можно понять, — кивнул воспитатель. — Я бы тоже на говно исходил, если бы в моей вотчине посторонние свои левые делишки крутили. Но ты молодец, Лешка, что генерала успокоил, у меня тоже все эти поездки в Ясенево вот где стоят. — И Прохор характерным жестом доходчиво показал свое отношение к корпусу.

Когда мы вернулись в особняк, братья уже поджидали нас в гостиной в обществе князя Пожарского, ведя при этом светскую беседу об изучаемых в данный момент учебных предметах. Завидев меня, они, наплевав на приличия, совершенно перестали скрывали желание удалиться со мной в более уединенное место, коим гостиная не являлась.

— Все после ужина! — сходу заявил им Прохор.

При этом он подозрительно покосился на князя Пожарского, который после слов моего воспитателя утвердительно кивнул.