Дочь моего врага. Цвет горечавки (СИ) - Аваланж Матильда - Страница 33

Ненавижу себя за такие мысли! По-моему, у меня уже появилась некая форма зависимости от жреца и секса с ним, и это гадко и противно…

Однажды митера Хтония рассказывала страшную историю про Гольпадокских насильников… В Гольпадоке орудовала банда очень наглых грабителей, которые жестоко расправлялись с несчастными, попавшимися на их пути: грабя, они отрезали у мужчин уши, язык, или достоинство, а у женщин груди, пальцы ног и рук. Отрезанные части тела они забирали с собой. Солдаты тамошнего князя с ног сбились, разыскивая этих нелюдей, но они были неуловимы. И вот однажды княжеской страже удалось выйти на след преступников и устроить на них облаву.

Но те оказались настолько ловки, что с боем вломились в дом князя и засели там в осаде, взяв в заложники беременную жену князя и ее приближённых дам. Бедный князь, поседевший в одну ночь, десять дней не решался отдать приказ о штурме, а когда, наконец, во главе стражников штурмовал замок, то едва не сошел с ума. На протяжении всех десяти дней бандиты насиловали женщин, а главарь банды — статный красавец, какого не сыскать, его жену. Но, странное дело, когда прибыло долгожданное спасение, женщины кинулись к спасателям в ноги, умоляя пощадить своих мучителей. Они прониклись симпатией к извергам, влюбились в них, а жена князя и вовсе объявила, что ребёнок, которого она ждет, не от князя, а от главаря бандитов, которого она любит больше жизни и готова пойти за ним хоть в тюрьму, хоть на эшафот.

Конец у этой истории был печальный: бандитов вместе с красавцем-главарём повесили, а шесть из десяти женщин, которые были с ними в замке, покончили с собой, в числе них и жена князя. Но срок был уже большой и ребёнка вырезали уже у нее мертвой из чрева. Он выжил и продолжил род князя.

— О чем задумалась, цветик?

От неожиданности я вздрогнула. Джерт смотрел на меня через весь стол странно мерцающими золотистыми глазами.

— Ни о чем, — я опустила ресницы и принялась теребить себя за кончик прядки.

Никак не могу привыкнуть к тому, что у меня такие длинные и густые волосы.

— Интересные разговоры доходят до меня… — Джерт отставил пустую тарелку, и как ни в чем не бывало, налил себе воды. Он не пил вина, пива, сока — только кофе и воду. — Будто одна дерзкая послушница, будучи девственницей, тайком ходила к источникам Хеб и омывалась в них, между тем, как знала, что девицам там строго-настрого появляться запрещено.

Я помертвела. Бессвязные мысли бешеным вихрем понеслись в голове, в то время как внешне я сохраняла абсолютное спокойствие. Он знает! И хорошо, если только это!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Рхея!

Только она могла рассказать Джерту. Больше некому.

Что-то мне Кириаки говорила про то, что Рхее нельзя доверять, а я не поверила.

Кириаки…

— Людская молва — морская волна, — пожала плечами. — А особенно, если это молва обиженных девушек, оставшихся без внимания обожаемого мужчины.

— Да, ты права, цветочек, все свое внимание я теперь уделяю тебе, — задумчиво кивнул Джерт, а я в душе облегченно вздохнула.

— Ну и зря, жрец! — выгнула бровь я. — Отправил бы девушек напитаться магии от источника Хеб и провел Ритуал Дарения. Вот бы магия твоя и восполнилась…

— Ты очень смышленый маленький цветочек, — Джерт поднялся и подобрался ко мне. — И об этом я подумал в первую очередь… Но, во-первых, это бесполезно, магия идет к магии, а так как я сейчас совершенно пуст, то могу перетрахать хоть всех послушниц, омывшихся в источниках, одновременно, только все это без толку. А во-вторых… Я не хочу их.

Мужчина просунул руку мне в вырез платья и принялся ласкать соски.

— Я хочу только тебя, — прошептал он, когда я подавила слабый стон. — Ты такая нежная и сладкая, так невинно и с такой страстью отдаешься мне… Дурманящий запах твоего влажного лона сводит меня с ума.

От его фраз мои ноги раздвинулись сами собой, а низ живота налился свинцовой тяжестью.

— А знаешь, что я еще слышал? Будто бы та самая послушница вела с другой послушницей очень интересные разговоры в библиотеке, а затем помогла той бежать, — очень тихо проговорил Джерт и ущипнул меня.

Я вскрикнула от боли и от испуга. Он знает про Кириаки! Догадался или ему донесли — уже неважно.

— Как ты считаешь, цветочек, какого наказания заслуживает эта негодная дерзкая ослушница? — вкрадчиво прошептал жрец, изо всех сил стиснув мои груди своими сильными ладонями. — Избить ее до полусмерти? А, может быть, убить?

Богиня, как же мне надоело трепетать перед ним! Он доволен — ведь он загнал меня в угол, ему нравится видеть мое волнение и мой страх.

Я отпихнула его и вскочила прямо напротив жреца.

— Да! — в упоении от своей безбашенной смелости выкрикнула. — Да! Это я помогла Кириаки бежать! Ты упустил ее, она проскользнула у тебя между пальцев! И правильно сделала! Ты тиран! Кто разрешил тебе распоряжаться источниками Хеб и допускать к ним послушниц только по своему желанию, а затем иметь их и отбирать полученную ими там силу? В этом храме все подчинено тебе, вся его система выстроена, лишь бы ублажить тебя! Ты не служишь Хеб, ты просто удовлетворишь собственные желания, свою похоть!

Я хотела выговориться, меня просто прорвало, опасные слова, обвинения лились с моих уст нескончаемым потоком, но Джерт прервал мою речь. С пылающими от гнева глазами, он подступил ко мне и ударил по щеке так сильно, что я упала навзничь.

— Да как посмела ты, падаль, говорить такое? — он склонился надо мной и изо всех сил сжал мои запястья, рывком приподняв. — Я не был уверен, что Рхея сказала правду, но ты призналась во всем сама, безмозглая идиотка! Я научу тебя покорности! Я научу тебя любить своего жреца!

Богиня! Зачем же я призналась? Надо было отрицать! Он просто-напросто взял меня на слабо… Ненавижу эту хитрую мразь, просто ненавижу!

Я рвалась и царапалась, пытаясь выскользнуть из его мощного захвата, но напрасно. Джерт рванул мое платье, и тонкая ткань с треском порвалась, оставив меня совершенно обнаженной, отчего мужчина совсем озверел.

Он схватил меня в охапку и бросил на постель. В одно движение жрец дернул за ремень и освободился от своего хитона. Он стоял передо мной, обнажённый и прекрасный, как бог, с ремнём в руках, восставшим членом и с рассыпавшимися в беспорядке по спине и плечам платиновыми волосами.

Коричневый кожаный ремень… Опасный в его руках. О богиня!

Я попыталась отползти, но жрец кинулся на меня, отрезая все пути к отступлению. Мужчина сел мне на грудь, всем своим весом придавив мне к постели, и ткнул в мои плотно сомкнутые губы свой эрегированный член.

— Давай! — приказал он грубо. — Сделай это, девка!

Я отвернула голову и попыталась укусить его за ляжку, но вмиг была приструнена сильным ударом кулака по уху, от которого в моей голове раздался отчетливый звон. Джерт закрепил успех, добавив мне увесистую пощёчину, и выплюнул:

— Ты не поняла, шкура! Я хочу, чтобы ты отсосала мой член и тем очистила свой рот от поганых фраз, которые посмела им произнести! Я хочу, чтобы ты выпила моё семя все до капли, и чтобы потом облизалась от удовольствия, поняла, дрянь? Я хочу, чтобы ты валялась у меня в ногах, умоляя вставить в тебя! Я хочу трахать тебя всю ночь, животное, так, что ты завтра не сможешь даже встать, и каждая косточка и каждая мышца в твоем теле будет напоминать, кто твой жрец! Кто твой хозяин!

Джерт изо всех сил хлестнул меня ремнём по бедру, а я закричала от острой боли, пронзившей меня. Он занёс ремень для следующего удара, но опустил руку, потому что я обхватила его член губами.

Да, я сделала, как он велел, я отсосала ему, и затем он трахал меня всю ночь напролёт, не давая ни секунды передышки. Под утро Джерт уснул, и лежа рядом с ним, я всерьез задумывалась пойти на кухню, взять нож и вонзить жрецу прямо в сердце. Но этот подлец все хорошо продумал. Пусть у него не осталось магии, но были очень ценные вещи с магическими свойствами. Я не могла причинить жрецу вред, так как на его мизинце сверкало кольцо-оберег. Но даже если бы оберега не было, не знаю, смогла ли я решиться на убийство.