Дочь моего врага. Цвет горечавки (СИ) - Аваланж Матильда - Страница 17

— Вот про Рхею ты, кстати, зря, — заметила я и неожиданно для себя поделилась. — Она знает мой секрет и хранит его…

— Рхея знает, что ты ходила к источникам? — Кириаки подняла брови и покачала головой. — До чего же ты наивна, Маргери! Она разболтает об этом, помяни мое слово…

— Не разболтает! — упрямо воскликнула я, хотя в душу закралось сомнение. — Ладно. Что тебе нужно?

Кириаки заметно обрадовалась и проговорила, сверкнув глазами:

— Мне нужна одежда! Когда я сбегу, то не должна привлекать в городе внимания, к тому же служители Хеб тот час начнут меня искать и в тунике или хитоне меня сцапают в два счета… Мне нужно платье, как носят дамы Лигейи… И плащ!

— Отлично, — усмехнулась я. — Ты предлагаешь мне это сшить? Вот только беда — с иголкой и ниткой я никогда не дружила! Да и не знаю кроя городской одёжки…

— Нет, нет, что за глупости? — Кириаки хихикнула, и схватив меня за руку, заговорила горячим шепотом. — Я все придумала! Такое платье и даже плащ есть в гардеробе митеры Хтонии! Ты же знаешь, она иногда уходит в город в свои свободные дни, а размер у меня с ней одинаковый. Ты отвлечёшь ее, когда она будет в своей комнате, а я потихоньку проберусь туда и свистну одежки!

В целом, ничего сложного. Я могла помочь этой сумасшедшей…

— Интересно, как я буду ее отвлекать? — смирилась я.

— Не знаю! — довольно разулыбалась Кириаки. — Попроси ее о какой-нибудь услуге! Она это любит…

Операцию решили назначить на следующий вечер. Немного волнуясь, я постучала в покои митеры.

— Маргери? — удивилась Хтония. — Чего тебе?

— Митера, я хотела бы с вами поговорить, — опустив глаза долу, я мяла в руках край своей туники, всем своим видом показывая, что разговор серьёзный и конфиденциальный.

— Ладно, заходи, — пожала плечами женщина.

Покои митеры Хтонии были убраны в городском стиле, и красноречиво свидетельствовали о том, что она не чурается роскоши. Здесь была гостиная, спальня, гардеробная и даже кухня. Вот туда-то мне и следовало увести Хтонию.

По счастью, она и сама повела меня на кухню, а я за спиной незаметно открыла запертую митерой за мной на засов дверь. Надеюсь, Кириаки будет быстрой и бесшумной!

Пройдя вслед за Хтонией, я всерьез задумалась о том, что Хеб благоволит побегу Кириаки. А как иначе объяснить, что на изящном столе стояла початая бутылка сливового вина, один бокал и нарезка сыра на тарелке. Хтония достала второй бокал, и жестом указав мне на место напротив себя, плеснула в него бордовой с фиолетовым отливом жидкости.

Человеком Хтония была довольно-таки опасным. За видимой простотой ее скрывалась железная воля и изворотливая хитрость. Однако при всем этом митера любила поболтать — водился за ней такой грешок. Я должна быть максимально естественной, иначе она что-то заподозрит!

— Так о чём хотела поговорить, Маргери? — мягко напомнила она, выжидательно глядя на меня.

— О… о своих родителях, — с запинкой вымолвила я, стараясь говорить погромче, чтоб создать для Кириаки шумовой фон. — О них… и о жрице, которая пожалела меня и принесла в храм… Я хотела спросить, быть может, вы что-то знаете о моих маме и папе? Какие они были? Ведь у меня нет даже самого крошечного и смутного воспоминания. Мне… — тут я всхлипнула. — Мне тяжело видеть, как другие послушницы встречаются со своими семьями. Да, я понимаю, что говорю глупости, вряд ли вы знаете больше меня… Но, быть может, знаете жрицу, которая забрала меня после смерти родителей? Я могла бы поговорить с ней, расспросить, и… поблагодарить за высочайшую милость, что она мне оказала.

Получилось немного сумбурно, но очень даже неплохо, а главное, искренне. Митера Хтония, похоже, прониклась. Она внимательно слушала меня, то и дело отхлёбывая вино. Которое, кстати, было очень пьяным! Я сделала всего глоточек и у меня тут же закружилась голова!

— Значит, родителями интересуешься, девочка? — после долгого молчания проговорила Хтония.

— Да, я знаю, что они были люди добрые и простые, но на этом все… А я хочу хранить в своей памяти не бесплотный образ, а память о живых людях, — печально сказала я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хтония посмотрела на меня как-то странно и плеснула себе ещё вина.

— А что, если я скажу, что твои родители, возможно, живы? — она залпом выпила вино.

— Что?

Мои почти неподдельные эмоции стали совсем неподдельными. Богиня, да митера Хтония меня точно обухом по голове ударила! Возможно, живы…

Возможно, живы?!

— То есть, жрица забрала меня у живых родителей? — пролепетала я, чувствуя внутри себя настоящую бурю.

— Да не было никакой жрицы! — с досадой перебила Хтония. — Эту сказку Верховные жрецы сочинили специально для тебя…

Эту сказку? То есть то, во что я всю жизнь верила, было сказкой? От нахлынувших эмоций я в обморок готова была упасть!

— Я расскажу тебе эту историю, как знаю ее я, — женщина понизила голос. — Но не приведи богиня проболтаться кому-то, Маргери! Ты же знаешь, я могу превратить твою жизнь в ад, если разболтаешь своим языком то, что тебе знать не следует!

Вся дрожа от волнения и нетерпения, я заверила митеру, что буду молчать даже под самыми страшными пытками.

— На самом деле тебя ещё малышкой принесла в храм какая-то очень богатая и знатная дама. Я не видела ее, но видел Джерт, он знает, кто она такая, но не вздумай спросить его об этом! Уже тогда было ясно, что красавицы из тебя не получится, но жрец принял тебя в послушницы, потому как та дама отдала за это редчайшую и очень древнюю статуэтку одетой богини Хеб. Не могу судить, что подвигло ту даму на этот поступок, но думаю, скорее всего, ты ее внебрачная дочь. Вот так-то, девочка. Твоя мать отказалась от тебя очень давно, потому нет смысла ворошить былое. Забудь о своих родителях и живи, посвятив себя служению Хеб.

Когда я, совершенно ошарашенная, вышла из покоев митеры Хтонии (которая, кстати, похоже, пожалела о своей минутной откровенности, так как напоследок уж очень стала стращать меня разными карами, если я кому-то проболтаюсь), оказалось, за поворотом меня поджидает Кириаки. Под туникой у нее что-то заметно топорщилось, но если не приглядываться, было незаметно.

— Вот это гарпия Хтония дала! Разболтала такой секрет! — воскликнула она и я сделала вывод, что блондинка как-то умудрилась и одежку спереть и нас подслушать. — Слышишь, Горечь, а ты не хочешь найти свою мать и заглянуть ей в глаза? Мол, эх ты, доченьку бросила! А побежали вместе из этого гадюшника? Слу-у-ушай, получается, если она богатая и знатная дама, то…

— Нет, Кириаки, — я с горечью покачала головой. — Митера Хтония права! Я не нужна ей, раз она принесла меня в храм…

— Глупая Горечь! — Кириаки сплюнула прямо на пол. — Мало ли какие у нее были обстоятельства? Может, она вообще тебя спасала? По-моему, уж лучше так, чем мой папаша, который хочет сделать из меня ревностную фанатичку. Горечавка, до чего же надоело, что все, кто угодно, решают за меня, как мне жить! Когда есть, в чем ходить, с кем спать! Представляю, как перекосится самодовольное лицо родителя, когда он узнает, что я сбежала из храма!

Кириаки хихикнула, и получилось у нее так заразительно, что я почему-то засмеялась в ответ.

А о родителях больше старалась не думать. Не сочинять добрых и наивных сказок, которые, оказывается, бесконечно далеки от правды. И не грустить!

Как-то, в погожий апрельский денёк мы вместе с прихрамовыми девушками играли в саду. Я просто обожаю подвижные весёлые игры и очень радуюсь, когда послушницы берут меня. К сожалению, такое бывает достаточно редко, да и роли в играх мне достаются самые неблаговидные, но я не унываю. Лучше так, чем грустить в одиночку в своей комнате или в какой-нибудь отдалённой части сада.

Вот и сейчас — мы играли в жмурки, и водила все время я.

Глаза мне плотно завязали красным шёлковым шарфом, и я, как слепая, бродила по полянке, а девушки, заливисто хохоча, бегали вокруг меня, хлопали в ладоши и кричали: