Верни мою жизнь (СИ) - Александрова Евгения - Страница 40

После короткого молчания он ответил:

— Нет, ни к чему. Это может быть опасно. Да и времени нет.

Лучше бы я не смотрела в его глаза…

Как будто… как будто я уже и не легенда вовсе. Как будто я стала его последним в жизни ярким интересом — и он отдался ему со всей страстью. Зная, что дальше, может, и не будет ничего.

А у меня разве не так?

Я провела ласково пальцами по его ладони, которую Ричард доверчиво раскрыл, и впитывала каждое мгновение счастья. Бьющий электричеством ток создал такое магнитное поле, что меня потянуло к этому мужчине со страшной силой.

Он отвёл мою руку и легким толчком прижал к постели, заставляя лечь обратно на спину. Взял вторую мою руку и увёл следом, несильно сжав пальцами. Замер надо мной, легко усмехнувшись, словно говорил: попалась, теперь ты в моих руках. И ничего не делал больше, но внутри просто пламя разгоралось…

От яркого воспоминания первой нашей ночи перехватило дыхание и сладко свело низ живота.

— Ричард, — прошептала едва слышно.

И небеса раскололись со звоном, когда он прижался губами, словно в первый раз. Трепетно, страстно, точно именно это так долго искал.

Забывая себя, охваченная такой же жаждой, я прильнула к Ричарду, вывернулась и потащила с него через голову рубаху. Он на мгновение запутался волосами в вороте и рассмеялся моему порыву.

— Вероника. Милая. С ума с тобой сошёл, сам не пойму, — проговорил он, склоняясь ко мне, щекоча щетиной и прикусывая нежно шею.

Ладонями я заскользила по его обнаженной спине, огладила широкие плечи. И снова поцеловала, чувствуя жар щёк и вкус отчего-то чуть соленых губ. Ухватила его за небритый подбородок и пихнула с силой в сторону. Ричард послушно откинулся на подушку и поймал за талию меня, севшую на него верхом. Спустился руками по бёдрам, стиснул с силой пальцами.

Боже, какой же он красивый. Мощный, нежный, сумасшедше притягательный, влекущий. Удивительный. Я нашла его ладони, обхватила, перебрала холодные перстни и неожиданно для себя сама прижалась к его чувственным пальцам губами. Поцеловала их отчаянно и взглянула в его лицо, в потемневшие глаза.

— Кажется, я влюбилась, Ричард.

Вот так торжественно и глупо, как на сцене, расписалась в собственной слабости.

— Кто же этот… счастливчик?

Я ещё успела рассмеяться: какие мы с ним оба дураки, но в глубине его глаз загорелось неведомое прежде чувство. Ричард настойчиво потянул мои руки к себе, вынуждая склониться низко-низко, коснуться напряженной, налитой мышцами широченной груди. Его ладони надавили на спину, и он приник протяжным поцелуем.

— Ты его знаешь, — удалось мне вырваться и произнести через пару мгновений.

Ричард улыбнулся одними губами, разглядывая мое лицо так пристально, словно, как и я, пытался запомнить каждую черту, каждое выражение, каждый мимолетный взгляд.

— Уже не уверен…

Завязки на платье разошлись легко, даже не треснула от рывка ткань. Прохладный воздух комнаты заставил обнаженную спину покрыться мурашками, но тепло и ощутимое возбуждение Ричарда снова бросало меня в жар.

Он перекатился, легко перевернул меня на спину и упёрся руками в подушку. Надвинулся с угрозой смять сопротивление, заставить забыть о себе. Забыть о прошлом, будущем. Есть только здесь, сейчас, величайшая в мире сила.

Нежнейшая в мире сила.

— Ты… невероятная, Ника. — Ричард припал ниже, дразня, почти касаясь моих губ, будоража своей близостью. — Исидор был прав, говоря, что я спятил… Но мне всё равно. Я готов потерять рассудок с тобой. До этого словно бился в запертые двери, а ты показала другой мир. Всё может быть иначе.

Дрожь от его слов била по всему телу. Я огладила его лоб пальцами, пробежала по щекам, откинула с лица упавшие темно-русые волосы. И утонула в жгучем взгляде — медного цвета радужки затопила чернота зрачков. Не уйти, не спрятаться. Мой благородный рыцарь, коварный шпион и преданный до последней капли крови герой.

Если Леовин права, наша связь и без того сильна, и эта ночь уже ничего не изменит. Ничего… Но может, мне и не хочется уже ничего менять. Только быть с ним, вот так, близко-близко. Хочу ловить украдкой улыбку и волнующее восхищение, чувствовать на себе жаркое и сводящее с ума дыхание. Хочу сдаться и поверить.

Я порывисто выдохнула, когда Ричард настиг, подхватил на руки и лишил остатков одежды, завладел снова моими губами. Опустив руки на пояс его штанов, я потянула завязки. Больше ничего не осталось между нами…

Я ещё помнила, как сопротивлялась его власти, как медленно целовала пьянящие губы, обманчиво-мягкие, а сама скользила с замиранием сердца в пучину этой страсти. Как пыталась не выдать стон и подчиняла себе, неторопливо, заставляя рыцаря львиное сердце тихо рычать от нетерпения…

И как потом сдалась яростному напору его желания. Как он обуздывал себя, мучительно-нежно лаская губами мою грудь, ключицы, снова находил губы, удерживая меня на руках; как проникал до предела, заставляя выгибаться от каждой невероятной и яркой вспышки удовольствия и из последних сил унять крик. Помнила, как взорвались все звёзды и всё небо, рухнуло на нас с головой, опрокинув мир вверх ногами.

Господи…

Господи.

Кажется, догорели и погасли свечи.

Я лежала рядом с ним, обхватив плечо и положив голову на грудь. Лежала и уже не скрывала слёз. Вот сейчас и умирать можно.

Ричард прижал меня к себе со всей силы — так, что даже потемнело в глазах — обнял спину широкими ладонями, спрятал у себя на груди.

— Я не отпущу тебя, Ника.

Это уже не было шуткой или простой, ничего не значащей фразой. Не игра. Словно самая очевидная на свете правда из самого сердца сорвалась у него с языка.

Истина, не требующая доказательств.

Констатация факта — и делай с этим, что хочешь.

Глава 25. И поздно бежать

В этот раз Ричард проснулся первым. Я почувствовала на себе его взгляд только тогда, когда с наслаждением потянулась и перевернулась на бок — лицом к лицу. Открыв глаза, я посмотрела на него ещё туманно и рассеянно улыбнулась.

— Доброе утро.

Хотелось бы начинать вот так каждый день, но ко мне вернулось осознание того, что сегодня я, может быть, смогу вернуться в свой мир, и от этого будто под дых ударили. Я резко поднялась, подтянув к себе одеяло.

— Ричард, — слова сорвались раньше, чем я их обдумала, — давай сбежим отсюда? Уедем. Давай… вернёмся с тобой в Аренхилл.

Я улыбнулась неуверенно, но широко, ошалело осознав, что, кажется, готова рискнуть. Готова остаться с ним здесь, может быть, даже навсегда… Только сейчас ведь решила! Слышишь, я решила?!..

Ричард, уже одетый, продолжал смотреть на меня с непонятным до конца выражением, хотя от моих слов едва заметно дрогнули его губы.

— Бежать уже поздно, — он усмехнулся так больно, что внутри продрало морозом. — Аарин здесь.

Словно в колокол ударило прямо над головой. Озноб охватил плечо, меня даже заколотило от дрожи.

— Высочайшая?..

— Да. И тебе пора привести себя в порядок. Думаю, поговорить в любом случае не помешает.

В порядок. Порядок… какой у меня может быть порядок, если меня словно на молекулы разобрали, а потом собрали заново, другую, новую. Какой порядок теперь верный?

— Иди сюда. — Ричард наконец улыбнулся, привлекая в свои объятия, но горький ком застрял в горле.

Не хочу сейчас ни с кем говорить и никого видеть, хочу остаться с ним вдвоём, вот так, в тишине, обдумать своё отчаянное решение.

Или даже вообще ни о чём не думать, стереть прошлое, всю ставшую тяжким грузом память, оставить только «сейчас»: приглушённый стук его сердца — тук-тук, тук-тук — мерный подъем и опадание груди от вдоха и выдоха, ласковое тепло рук и щекочущее мочку уха дыхание.

— Всё будет хорошо, — шепнул он.

Отчего же мне так не по себе?..

— Хорошо, — эхом отозвалась я, соглашаясь и понимая, что тянуть слишком долго совсем… нехорошо.

Глядя на то, какой Ричард снова собранный, я вздохнула, высвободилась и потянулась за одеждой. Хорошо. Ладно. Мы просто поговорим, раз я сама так ждала этой встречи… Я даже успела натянуть платье и застегнуть все застежки прежде, чем в комнату вошла Леовин.