Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 26

Представители посольства сообщили, что гостиница оплачена до завтрашнего дня, а потом меня посадят на самолет.

Повязки с рук сняли. Благодаря перевязкам и антибактериальными мазям раны затянулись очень быстро. Стоя под горячем душем, я трогала свои ладони, водила пальцами по плотной, криво стянувшейся коже. Все, что у меня осталось от острова — это два диагональных рубца на руках.

Боже мой, как же мне больно! Как больно! Как мне теперь жить вдали от всего того, что было? Как все забыть?

Обтянув себя полотенцем, я опустилась на край кровати. Даже волосы не высушила, так и сидела, заставляя себя думать о том, как вернусь домой и буду жить дальше. Мой отпуск подошел к концу и нужно выходить на работу. Возвращаться в привычную жизнь, где я стояла по утрам на остановке, ездила в набитом транспорте, прижимаясь к незнакомым мне людям, а потом шла пешком. Иногда под дождем и снегом, противоборствуя ветру, отвоёвывая каждый сантиметр пути.

Главное не думать, не вспоминать… Ничего не рисовать в память! А еще научиться дышать полной грудью, избавиться от бесконечного давления внутри. Третьи сутки, как меня спасли. Не нас, меня. Я почти не плачу и отлично справляюсь. Ем хорошо, сплю неплохо.

Машинально подняв руку и, включив телевизор, я выбрала спортивную передачу, чтобы только заполнить удушающую, тошнотворную тишину номера.

В дверь постучали, и я рванула к ней как тренированная собака на брошенную хозяином кость. Подорвалась резко, чуть не упав с кровати. Надежда родилась мгновенно и тут же сдохла, ударив наотмашь, заставив протрезветь и вернуться на землю, когда на пороге оказался совсем не тот, кого я ждала.

— Ульянка! — кинулся ко мне бывший муж.

Скривилась, испытав физическое отвращение, когда он сжал меня в объятьях.

— Профессор?! — отпихнула я чужие, колючие руки, схватившись за край сползающего вниз полотенца.

— Я прилетел, как только узнал, что тебя нашли! Твоя мать сказала, что больше некому тебя поддержать, она хотела сама, но у нее проблемы с сердцем. Когда ты пропала ей стала плохо.

— Мамочка?! — перепугалась я.

— Она просила не говорить, — суетился профессор, расхаживая по моей комнате. — Мы счастливы, что ты жива. Она отправила меня, потому что тебя ведь некому поддержать, кроме нас. У тебя больше никого нет.

— Мы разговаривали с ней по телефону, она не говорила, что ей плохо с сердцем, — присела на кровать. — Она в порядке сейчас?

Встала, пытаясь найти стационарный телефон. Домой я дозвонилась из автомата, но здесь тоже должна быть связь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я так рад, что ты жива, — погладил мои плечи бывший. — А нам на кафедру выделили гранд, я уговорил ректорат, чтобы все пошло на твои исследования.

Обмотанное вокруг полотенце прикрывало тело от подмышек до середины бедер, профессор с интересом меня разглядывал.

Я отошла в сторону, тыча в кнопки телефона, соединение не устанавливалось. Допотопная трубка гудела как колокол, грозя разбить череп.

- Ты должна мне рассказать, как тебе это удалось? Я восхищен! — поправил очки. — Как? Я просто в восторге! Вот уж не ожидал, что ты такая сильная. Меня волнуют технические аспекты! Все по полочкам. Ты жутко похудела, но все равно красавица.

И снова приблизился ко мне бывший муж.

Равнодушно взираю на бывшего мужа. Вспоминаю свои эмоции, чуть больше двух недель назад. Тогда я так сильно злилась. Но ненависть проще любви, она объяснима.

— Хочу выпить, — беру свою одежду и иду одеваться в ванную комнату, так как делать это при нем не собираюсь.

— А врачи разрешили? — слышу его строгий голос совсем близко с дверью.

Ухом приложился что ли и подслушивает? Раньше мне казалось, что раз он разговаривает таким образом, значит во всем разбирается, потому что безумно умен и безгрешен.

— Насрать, — отвечаю будничным, безразличным тоном.

Натягиваю джинсы и майку. Прохожу мимо мужчины, с которым когда-то занималась сексом и, глядя через плечо, удивляюсь своему невзыскательному вкусу.

— А ты изменилась, — хмурится профессор, — как-то вроде даже повзрослела.

Бесстрастно смотрю на бывшего, пожимая плечами.

— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой в бар отеля? Мало ли кто здесь проводит вечера.

— Не хочу оставлять тебя наедине с моими трусами и лифчиками, — чуть усмехаюсь уголками губ.

Эту привычку, похоже, я переняла у одного моего близкого знакомого, о котором зареклась не вспоминать.

— Я расстался с той студенткой, — смотрит на меня очень внимательно, будто бы даже волнуется. — Она совсем молода, её знания не сравнимы с твоими. Даже и не знаю, как теперь тебя впечатлять, после всего того, что ты пережила.

Открыв дверь, я жду пока профессор покинет мой номер.

— Я видела пятисантиметрового паука, он сплел паутину над моей головой, пока я спала, сплел, частично, используя мои волосы. Вряд ли ты сможешь меня впечатлить, профессор.

Заказываю выпивку, не дожидаясь отставшего в коридоре бывшего. Сажусь за стойку и опрокидываю стопку, надеясь что пустоту внутри хоть немного затянет.

Но вместо этого, как только кровь закипает, я закрываю глаза и чувствую его губы. А ещё жёсткую щетину, царапающую кожу лица, живота, бёдер… Она такая колючая, как наждачка.

— Ты была как комнатная собачка, — поправляет очки профессор, наблюдая за тем, как ещё одна стопка исчезает со стола, обжигая моё горло.

— Так восхищалась мной. Я совершил ошибку, заскучал и не горжусь этим. А она спорила больше других студенток, выдвигала теории, приносила коррективы в мои решения, ставя их под сомнения перед всей аудиторией. Возбуждала этим своим вездесущим мнением.

Облизывая соль с губ, рассматриваю на свет стакан. Мутный спиртной напиток интересно переливается в свете искусственного света лампы над барной стойкой.

— Никогда не думала, что размер члена имеет решающее значение для женщины, — отвечаю бывшему на его воспоминания о студентке. — А оказывается, все эти «главное умеет ли мужик обращаться с ним» придумали ребята с маленькими пенисами.

Профессор краснеет.

— Вот у тебя он сантиметров двенадцать, ну максимум четырнадцать да и толщина обычная…

— Я не мерял, — кашляет профессор и, хотя русский здесь никто не знает, но он все равно смотрит на бармена, беспокоясь, что он поймёт суть нашего разговора.

— А вот когда он большой, толстый с выступающими венами и массивный, крупный…

— Хватит!

— Ощущения совершенно иные. Просто забываешься, улетаешь на другую планету. Такая полнота и сказочное трение… М-м-м, кайф, да и только. Лимончик будешь? — забираю с тарелки профессора жёлтый, засахаренный фрукт.

Мой бывший муж зло отодвигает стул и уходит. Махнув ему рукой, пью дальше.

Сейчас, когда я достаточно пьяна, я могу отпустить себя, позволить вспомнить. Зияющая дыра в груди все больше, но спиртное притупляет боль. Когда я стояла на палубе, сидела в спасательный лодке, когда нас развели в разные стороны, Антонио не был похож на пленника.