Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 19

— Ты хочешь выйти на улицу? Возьми майку, — стянула она ткань через голову, прикрывшись волосами.

— И намочить единственную сухую одежду — это глупо.

— А женщины?

Заботились ли о нем женщины? Смешно. Он не подпускал кого-то ближе, чем это нужно. На мгновение он задумался, разглядывая её, и девушка тоже замерла, ожидая ответа, но в следующую минуту Антонио усмехнулся.

— Людям всегда что-то нужно.

— Не все женщины…

Он перебил:

— И тебе нужно от меня спасение, Ульяна. Это нормально, мир состоит из взаимовыгодных отношений.

Однако он лукавил, даже перед самим собой. Ульяна искренне тянулась к нему. Он видел это в глазах женщины, в том, как напряглись её мышцы, трепетали ресницы, дрожала нижняя губа. Актрисой она была хреновой, так что вряд ли врала.

Антонио отвернулся, присел на корточки, собирая палки, складывая нож, а потом почувствовал тёплую щеку на своей спине, горячую ладонь на лопатке. Прикосновение не имело отношения к сексу и ощущалось, как проявление нежности.

— Она никогда не обнимала тебя? Не заботилась?

Внутри у него разлилось приятное тепло, которое он уже и не надеялся когда-либо почувствовать. Антонио повернул голову, но не обернулся.

Нет, он не собирался рассказывать, что мать не замечала его, что с ранних лет он был главным кормильцем в семье, что по сути, он волк-одиночка и никогда о нем никто не заботился. Да раньше и не хотелось.

Он вздрогнул, но не от холода, а от неожиданной сердечности, с которой

Ульяна касалась его спины, собирая песчинки. Едва уловимое движение подушечками пальцев. Он так и сидел к ней спиной.

— Я не встречала таких, как ты.

— Каких?

— Настоящих, — прошептала девушка.

Антонио проигнорировал признание, удержавшись от желания развернуться и крепко прижать ее к себе. Он рассматривал земляную стену перед собой. Когда их спасут, Ульяна вернется к своим книжкам. А он будет делать то, к чему привык, не испытывая ненужных эмоций. Свободный и неуловимый. Он и так чересчур увлекся всей этой историей, разгребать придется долго.

Покинув землянку, он ни разу не обернулся, шел по тропе, сопротивляясь порывам ветра. Он привык к Ульяне, с ней было хорошо, и она ему нравилась.

Даже ругань с ней вызывала какие-то особенно яркие эмоции. Он вспоминал о ней всю дорогу. Особенно часто прокручивая в голове: «Я не встречала таких, как ты!» Он не обращал внимания на погоду и когда остановился недалеко от землянки, думал только о ней. Ее слова будоражили сознание, они стали неожиданно близки, и Антонио не понимал, радоваться этому или нет. Это все остров, он сближает. Совместное переживание экстремальной ситуации с другим человеком соединяет и помогает найти общий язык.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Короче, херня все это. На большой Земле они разойдутся в разные стороны. Да и баб часто привлекают мужики, о которых они мало знают. Интрига! Все эти ее: «возьми вот этот кусочек побольше», «не стой в воде, она холодна», «я знаю, как избавиться от твоей головной боли, сейчас помогу, и тебе станет полегче». Все это забота о самой себе, ведь без него, она тоже не выживет.

Но почему же тогда так хотелось верить? Человек, которого мы находим для себя, удовлетворяет какую-то нашу потребность. Это не обязательно происходит осознанно. Но каким-то шестым чувством, инстинктивно мы ищем того, кто сможет заполнить определенные пробелы в нашей жизни. А Антонио никогда никому по-настоящему нужен не был. Просто так, ни за что.

Он так и стоял на берегу, не решаясь войти в землянку. Думал о ней, поэтому не услышал шум волн, треск раздавливаемых ракушек и завывания ветра. Он размышлял о своем и не заметил опасности. С женщинами всегда так, они сбивают с толку даже самых отчаянных и смелых воинов.

Удар был настолько неожиданным, что Антонио его просто не осознал.

Мать действительно заботилась обо мне, просто я воспринимала это как должное. Она родила меня и, казалось, ее работа делать все возможное, чтобы я была счастлива. А ведь бывает иначе.

Я размышляла о словах Антонио, жалея мальчишку, ребенка без детства. Представив его одиночество, я поежилась, и сознание пронзило странной болью. Больше не могла спокойно реагировать на все, что с ним связано, как будто это касалось лично меня.

А еще меня очень беспокоило, что Антонио отправился на улицу в такую погоду. Что за привычка шляться по острову, когда с неба падают камни, льет как из ведра, а пальмы мотает туда-сюда, будто они резиновые?

Пират злил тем, что не заботился о себе, заставляя меня переживать. Прокручивая в голове всякие ужасы, я встала с земли, собравшись разыскать Антонио, и как следует треснуть.

И в этот момент меня окружила темнота, никаких звуков, событий… ничего! Уши заложило, разум отключился и в легких пропал воздух. Это началось очень резко и потом так же быстро закончилось. Меня отшвырнуло к одной стене землянки, затем к другой, а дальше бросило на пол. Качаясь, поднялась, осознав, что стою по колено в воде. Рассудок вернулся не сразу, принявшись кашлять до рвотного рефлекса, согнулась пополам, легкие сжало до боли. Осознав, что нахлебалась воды, продолжала плеваться, задыхаясь, с трудом соображая и, собравшись с духом, бросилась на улицу.

Огромная волна накрыла остров полностью. Меня охватил ужас, когда я увидела, что на горизонте собиралась еще одна. Задул ветер, загремел гром, затряслась земля. И серый, страшный и очень большой столб воды двинулся в нашу сторону.

— Тони, — прохрипела я, завертела головой, заметалась на мокром песке, а потом увидела.

Он лежал у самого берега, головой вниз.

Мне показалось, что мое сердце остановилось. Я побежала в сторону океана, не думая о волне, которая могла убить меня в любую минуту. Желание помочь своему пирату затмило страх и чувство самосохранения. Я подбежала к крупному мужскому телу, перевернула его.

Кажется, Антонио накрыло с головой, когда он был на пляже. Но, к счастью, его выкинуло в сторону берега, а не засосало обратно в океан. Он был похож на пластиковую куклу, и от этого все мое нутро обливалось кровью. Я тянула его, но он был слишком тяжелым. Из глаз брызнули слезы, я рычала, как тигрица, продолжая подтягивать его. Тони не помогал мне, и это пугало.

Падала, тащила, сил не хватало, но я продолжала бороться. У самой кромки я завалилась на задницу. Вытащив его из воды, трясущимися руками очистила рот от зеленой тины. Чертов придурок! Ну как мог допустить подобное?

Я пыталась вспомнить уроки безопасности в университете, перед глазами маячило то, как мы мучали манекен, но сейчас я слишком боялась потерять того, кто лежал на песке. Я приподняла Тони на согнутое колено животом, лицом вниз, пытаясь удалить воду, попавшую в легкие и трахею, сильно надавила на спину.

— Ну же давай, зараза, с искусственным дыханием я не справлюсь! Не смей меня бросать, сволочь!

Нажала сильнее, закричав во все горло, билась в истерике, продолжая свои бешенные движения… Антонио захрипел, начав кашлять, задыхаясь, выгибаясь и выкручиваясь, но он дышал.

И я почувствовала счастье, настоящее, яркое, живое счастье, без всякого преувеличения.

Но сзади шла огромная волна.

— Быстрее! — я ударила его по лицу, чтобы скорее привести в чувства. — Слышишь меня?

Но Антонио приходил в сознание очень медленно. Помогла встать, подпёрла его плечом, и оба мы медленно двинулись к самой высокой точке на острове. Но тяжесть его тела оказалась невыносимой.

— Утес, нужно на утес!

До возвышенности дотащить я его не смогла, да и взобраться мы в любом случае не успели бы. Дождь сделал песок таким мягким, что ноги проваливались. Мне казалось, еще несколько шагов и я просто сдохну. Волна шла слишком быстро.