От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна - Страница 2

Невыспавшийся, но счастливый, он допил холодный чай, оставшийся на донышке чашки и направился в спальню. Вот теперь можно было отдохнуть! Последние буквы были найдены. Осталось только прочитать. У него были точные копии записей из пещер Ирзади. Если он сможет расшифровать их — это будет настоящее открытие. Правда, скорее всего, его никто не оценит. Грегор грустно улыбнулся. Дядя был прав. Сколько раз он говорил ему забросить свои исследования и заняться тем, чем должен заниматься человек его статуса — преподавать, в академии, например. Но ведь его это совсем не увлекало!

Вспомнив про дядю, он устало потёр лоб. Грегор совсем забыл про письмо. И, правда, как точно старик изучил его! Конечно, желания идти на бал у профессора не было никакого, тем более сейчас, когда видно окончание его трудов. Но подставить дядю он не мог. Положение мистера Эрдариуса, как правящего лорда, и впрямь было очень шатким. В своё время Грегор изучал правящие роды и достаточно усвоил об этом, чтобы понять — в письме дядюшка не шутил. Значит, придётся обязательно явиться на бал, да ещё и принести извинения за отсутствующего родственника.

— Мадам Берс, — Грегор остановился возле столовой, где эта женщина накрывала на стол, и позвал её. Мадам была кем-то вроде домоправительницы. Живущая в доме с незапамятных времён его детства, она знала все желания Грегора и неизменно учитывала их. Он был ей безумно благодарен и не желал иной заботы.

— Да, профессор, — тут же откликнулась она, выходя из столовой и торопливо вытирая руки о передник.

— Узнайте, пожалуйста, когда бал в доме Друфарса и распорядитесь насчёт надлежащей одежды и экипажа.

— Вы едете на бал? — Удивлению мадам Берс не было предела.

— Приходится, — Грегор отвечал кратко, боясь, что последуют расспросы, и ему придётся пожалеть о принятом решении. Да он уже жалел! Но дядя не оставил ему выбора.

Во дворике большого помещичьего дома было тепло, но не жарко. Полуденное солнце освещало девушку в лёгком, молочно-белом платье, расшитом кружевами по последней моде. Она была очень юной и прелестной, с маленькой ямочкой над верхней губой и милым курносым носиком. Кудрявые волосы непослушными прядями спускались на плечи, покрытые батистовым платком. Она сидела в затенённой беседке и читала.

— Кея, Кея Гарстон!

Девушка подняла голову. Из жасминовых кустов у самой беседки выглядывала голова юноши. Он был широк в плечах, высок и хорошо сложен. Красивое и вместе с тем мужественное лицо делало его идеалом мужской красоты в глазах юных леди.

— Саймон! Я же просила не приходить сюда! Дядя может увидеть тебя, и опять разразится скандал, как тогда.

— Прости, я больше не буду. — Голос звучал просительно, но на лице Саймона не отразилось ни капли сожаления. — Кея. — Он вылез из кустов и, войдя в беседку, сел рядом с девушкой и взял её за руку. Кея ласково посмотрела на него и не отдёрнула ладонь. — Ты собираешься на бал? Говорят, на нём будет вся гарлетонская знать.

— Конечно. Хотя я больше хотела бы остаться дома или поехать на бал с тобой, Сай. — Кея нежно посмотрела на юношу.

— Так в чём же дело?

— Не обижайся, но ты же знаешь дядю. Он не отстанет. Начнёт опять рассказывать, что дал слово моему отцу, что обязан вырастить меня как свою дочь и прочее в том же духе.

— Да. Я помню, как он в тот раз начал мне толкать речь. Мистер Саймон, а знаете ли вы, — Саймон нахмурил лоб и встал в трагическую позу, передразнивая, видимо, дядю Кеи. — что вы всего лишь сын мясника, а Кея — девушка благородных кровей. Её отец был одним из семи лордов. Забудьте и думать про мою племянницу. Кхе-кхе. — И он расхохотался.

— Саймон, перестань! Не надо передразнивать моего дядю. — Кея нахмурилась. — Ты же знаешь, я это не люблю. Он славный старик.

— Ага, славный. И думает только о своей выгоде. Ты знаешь, что бал он устраивает с надеждой удачно выдать тебя замуж?

— С чего ты это взял? — Подозрительно посмотрела на любимого Кея.

— А зачем тогда устраивать бал в неурочное время года, да ещё и приглашать на него всю знать Гарлетона?

— Для меня одной не много ли чести? — со смехом спросила Кея

— Не много, — совершенно серьёзно ответил Саймон. — Дядюшка хочет выдать тебя как ему удобно, а перед этим обсудить с кандидатом в мужья все условия сделки. У тебя ведь богатое наследство.

— Но я не хочу замуж ни за кого, кроме тебя, Сай! И дядюшка это знает, — взволнованно воскликнула Кея.

— Знает, но не думай, что он изменит своё мнение.

— Ну что-то же можно сделать!

— Я думаю, можно. Ты должна выйти замуж!

— Как это? Я думала ты… — Кея от изумления широко раскрыла глаза.

— Я люблю тебя, Кея, и всегда буду любить, но… — Саймон прижал палец к губам, призывая к тишине. — Тебе нужна самостоятельность. Дядя никогда не позволит тебе выйти замуж за меня. Значит, ты должна притвориться, что согласна выйти за того, кого он тебе назначит. После этого, тебе останется только выкрасть брачный договор и прочие бумаги и, улучив свободную минутку, вместе со мной отправиться в канцелярию, чтобы оформить развод. Половину имущества вернут тебе. Ты будешь свободна и богата. И тогда мы сможем пожениться.

— Но, Сай, воровать плохо.

— Брось! Выдавать замуж за того, кого не любишь, чтобы разбить сердце, но получить власть над наследством, ещё хуже.

— А если муж поймает меня и привлечёт к ответственности? — привела последний аргумент Кея, сопротивляясь таким разумным доводам Саймона.

— Не бойся, я буду рядом. Наверняка, дядюшка выдаст тебя за какого-нибудь старого лорда, которые непроходимо глупы (твой отец был приятным исключением) и желают только одного — вкусно поесть и сладко поспать.

— Хорошо. Ты, как всегда, прав. А сейчас давай просто посидим и поговорим. Я так давно тебя не видела! Казалось, прошла целая вечность.

— Всего неделя, — со смехом ответил Саймон. — Даже ничего нового не случилось. Только отец опять забыл свою трубку у Чарли, а мамаша Торри пришла на обед к пекарю в домашних тапочках. И шла она вот так. — Саймон встал и, шаркая, побрёл по беседке. Кея давилась от смеха, глядя на него.

— Госпожа Келинда, вас зовёт дядя! — раздался женский голос неподалёку от беседки.

— Сай, мне пора.

— До встречи, Кея. Я буду ждать тебя после бала, где всегда. — Саймон поднёс руку девушки к губам, отчего она покраснела, как маков цвет, а потом галантно поклонился и снова исчез в кустах.

Вечер выдался чудесный — туманный и тёплый. Яркая луна освещала небо над домом Друфарса. Лучше погоды для бала и представить было трудно. В Гарлетоне редко случаются такие тёплые вечера в это время года.

Экипаж остановился у главного входа. Грегор открыл дверцу и сразу оказался в чужом для него мире. Гости постоянно прибывали. Лакеи сновали туда-сюда. Богатые дамы, разодетые в пух и прах и щеголеватые кавалеры спешили в замок. Грегор почувствовал себя неуютно во фраке, сшитом пять лет назад. Но дядя прислал письмо так поздно, а он совсем ничего не смыслит в моде! Он двинулся вслед за дамами и кавалерами и оказался в большой бальной зале. Звучала музыка, кое-кто, самый смелый, уже даже танцевал. Но большинство гарлетонцев ждало появления самого Друфарса, который должен был открыть бал.

Грегор пристроился возле дальней стены за мраморной колонной, украшенной резьбой примерно горфского периода, и попытался развлечь себя мыслями о скорейшем окончании бала. Он не умел танцевать и чувствовал себя сильно не в своей тарелке. Почти никого из здешней публики он не знал. А с кем был знаком — общаться не хотелось, поэтому он стоял, изучая орнамент на колонне.

Вдруг музыка стихла, и в зал вошёл сам Друфарс, держа под руку свою племянницу. Грегор мельком взглянул на них, и сердце в груди на несколько мгновений замерло. А потом забилось, как пойманная в силки птица. Девушка, стоявшая рядом с Друфарсом, была прекрасна. Юная, чистая и свежая, как цветок утреней росы в горах Ирзади. Она стояла рядом с дядей, смущенно улыбаясь, краснея и пряча глаза, одетая в платье, как в розовое облако. Грегор чувствовал, что она чужая на этом балу, так же как и он. И она не принадлежит к тем глупым прелестницам с острыми язычками, которых он побаивался и старался обходить стороной.