Штрафной бросок (СИ) - "DiSha" - Страница 10

Зина улыбалась старой притче, а может своим мыслям. Олег сидел обреченного, видно на гипс он по прежнему, не согласен. Сестра, облокотившись на стену и сложив руки под грудью, смотрела с подозрением. Михалыч крутил пальцем у виска, показывая взглядом на сестру. То что она с прибабахом я знаю. Или он имеет ввиду меня?

– Олежа, ты мораль понял? – решил я разрядить обстановку.

– А що тут незрозумилого? Я повинен приняти вашу допомогу. – потерянно проговорил он, но быстро нашёлся. – Але завтраЖ концерт. Сам говорив, для людей важливо. (А что тут непонятного? Я должен принять вашу помощь. – Но завтра концерт. Сам говорил, для людей важно).

– Э-эх, ничего ты не понял – выдохнул я. – Ты дурилка, детей за собой тянешь! Свою музыку! Свой талант! Своё будущее! А сколько песен еще будет о любви? А ты не готов. – решил пойти на шантаж.

– Пойми, болезнь будет прогрессировать и через несколько лет ты не сможешь играть. – подключилась Зина. – Я удивлена, как ты сейчас играешь.

Маша, стоявшая к этому времени у окна, авторитетно кивнула. Снова поднимая снимки к свету. Похоже моя экзекуция сестрой, откладывается, включился профессионализм.

Старейший принцип медицинской этики гласил: “Прежде всего – не навреди”. Кажется это сказал Гиппократ, чьим именем назвали клятву врачей. Но даже если это не так, уверен, корни точно лежат, до рождения Христа, во времена почитания Эскулапа. Этой концепции старалось следовать большинство медиков, всех времен. Целители были уверены, что помогают, пичкая пациентов пилюлями с ртутью и пуская кровь. Знахари гарантировали выздоровление от помёта и гениталий различных животных. Это мнение, широко распространено в восточной Азии даже в 21 веке.

Я решил пользоваться проверенными способами лечения, уверенный что без вмешательства станет хуже. Смущали две детали. Пациент не хотел соблюдать режим фиксации тела и уменьшать нагрузки. А главное, никто из нас не знал причину болевой блокировки. Я предполагал, что “Бабушка Нюра” хороший гипнотизёр, но о подобных установках не слышал. К сожалению пообщаться с ней до августа не получиться, она укатила в неизвестном направлении, находясь в отпуске. Это была постоянная практика и как я знал, адрес места пребывания, она никому не оставляла. Времени искать через органы милиции не было.

Запланированная шина-воротник, будет состоять из двух частей, лежащих местами сочленений на плечах. Основу составит проволочный каркас. После объяснения целей и возможных не комфортных ощущениях при носке, помощники взялись за изготовление, а я подготавливал и раскладывал необходимые материалы. Приняв окончательное решение, залез ногами на кушетку, встав сзади сидящего Олега.

– Олежа, раз ты стал богобоязненным, держи главное наставление всех священников. Бог терпел и нам велел. – растирая руки маслом, я примеривался как удобнее начать. И окончательно утвердившись, попросил, – Михалыч подай ему, вон ту палочку, пусть в зубах зажмёт. – показал я взглядом.

Сначала необходимо увеличить мобильность. Мне хватило, собственных сил, рывками сдвинуть первое ребро и поставить шейные позвонки. Я тут же почувствовал пальцами, расслабленные мышцы, ставшие мягкими. Теперь ставим на место ключицу. Показал Михалычу, что ему необходимо сделать. Положил руки на затылок и шею Олега и прикрыл глаза, давая сигнал. Двойной щелчок, который услышали все, глухим эхом прокатился по комнате. У Маши округлились глаза, над прикрывающей рот ладонью. Зина подскочила помочь уложить пациента, у Рыжакова явно не хватало опыта в этом. Я удивленный отсутствием крика и рефлексов болевых ощущений, спрыгнул на пол, показывая как должен лежать Олег.

Нужно задействовать всех, для сплочения. Как не крути, а тайна о наличии у меня знаний раскрыта окончательно. В просторном помещение не было тесно. Разве что, невысокой Зине приходилось обегать великана. Участковый действовал заторможено, в непривычной обстановке.

– Маша, первый валик – обратился я к сестре, протягивая руку в сторону стола, с заранее приготовленными материалами.

Угукнув вместо благодарности, подложил протянутый жесткий материал под плечо так, чтобы рука свисала с кушетки, а тело было прижато плотно. Заново прощупывая позвонки, отследил болевые ощущения, которые пациент обозначал цифрами.

– Михалыч неси воду. Маш, разводи гипс. Помогай. – скомандовал я последнюю фразу фельдшеру. – Дави сюда, чувствуешь смещение? Вот так, этой на себя, этой сюда, следующий, вот, наоборот, отлично. – руководил я процессом возвращения позвонков, предварительно расслабив мышцы лопаток и широчайшие.

– Камни в полотенце, видишь? Клади в воду, не упусти край, доставать сам будешь. – велел вошедшему Илье и уже Зине – Давай его на центр пока.

– Ладони под живот убери. Держись там крепче Олежа – добавил я двусмысленно приятелю. Сам взял колышек. Надо возбудить узлы на лопатках, чтобы разогреть мышцы, перед дальнейшими процедурами. Подхватил обрубок киянки, начал шаманить.

На опускание позвонков все смотрели, содрогаясь от каждого удара, но спорить не решались. Я тоже, поначалу боялся. Представляю как это выглядит со стороны. Три взрослых человека наблюдают, как мальчонка забивает кол в спину четвертому. Ждут своей очереди упыри, подойти боятся. Видимо из-за русского духа.

– Зинаида, готовь простынь и одеяла. Михалыч, давай камни.

Накрыл простыней Олега, и сверху начал раскладывать горячие камни. Прижимая их к необходимым точкам обжигаясь. Можно было использовать грелку, но с ней будет неудобно делать дальнейшие процедуры, то что камни быстрей остынут не страшно. Мы уже накрывали их сверху колючими верблюжьими одеялами. Пока пациент релаксировал, объяснял на нём как будем тянуть и готовили место под голову на тумбе.

С её передвижением справился Илья, предложенную мной конструкцию из табурета на тазике и подушки раскритиковали. Я не против, в споре рождается истина, а при инициативе лучше усваивается материал. Неплохо растянули пациента, начав с рук и закончив медленным вытягиванием, в сторону тумбы. Аккуратно уложили на подготовленную площадку для лица. Обернули шею теплым полотенцем и начали формировать шейный бандаж. Сделали приличный запас, предполагая дальнейшую подгонку и чтобы не пережать шею. Приготовленный поролон от упаковки планшета, Михалыч не показывал, уверенный что джина лучше не выпускать, если можно обойтись без него.

Зря я, в гипс соль добавил, боясь за скорость схватывания. Через пять минут, мы поднимали Олега в сидячее положение, для фиксации руки и наложения жесткой шины.

Воротник шанса получился неплохой. Пришлось пожертвовать поролон для области подбородка. В целом проведенной операцией остался доволен. Теперь будем наблюдать по два раза в день проводя реабилитационные процедуры.

Взяв обещание у медиков что они не расскажут, о моем участии в операции. В ответ пообещал рассказ, о мануальной терапии и продемонстрировать некоторые приемы. Опытный образец у нас на ближайший месяц есть.

Отпросился у сестры на ночь к Михалычу и убежал пока она не передумала.

Я не помнил как мы переезжали в новый дом, это было осенью далекого 1952 года. Или только случиться в следующем году? Переезду предшествовали страшные и странные события, омрачавшие праздник. Праздник для любого советского человека. Но не для нас. Не в то время. Наверное траурное состояние было причиной что мы переезжали всю зиму. И жили, практически на два дома.

А сейчас выясняется, юридически мы в нем уже живем.

Путь из больницы, проходил мимо школы и я заскочил за гитарой. Предстояло тренироваться, несмотря на усталость прошедшего дня и боль в пальцах от струн. К дому Михалыча мы подходили втроем. Великан не стал задерживаться, а скорее всего его тактично проводили. Девчонкам было что обсудить. Олег же наоборот не спешил к себе, боясь разговора с матерью, но усталость победила. Он проследовал к своему дому, не останавливаясь и не прощаясь, опустив взгляд. Опустить голову не давал воротник шанса.