В его власти, или Беременна от монстра (СИ) - Вестич Виктория - Страница 2

— Убери руки! — неожиданно рычит Марат.

На автомате подчиняюсь приказу и испуганно смотрю на злого, как все демоны ада, мужчину, когда он переворачивает меня на спину. Что я сделала не так?



Марат прекрасно знал таких женщин. Тихая, не перечащая, примерная. Неудовлетворенная. Как только дело доходило до постели, с них сразу же слетала эта показная скромность. Поэтому когда его горничная стыдливо опустила глаза после горячего минета и попыталась тихо ускользнуть, он только сильнее распалился.

— Не так быстро, детка. Одного раза для меня мало, — прорычал Покровский с довольным оскалом, перехватывая тонкое запястье.

Аня ожидаемо решила соскочить — так всегда и бывает с правильными девочками. Сначала тихони похотливо стонут, а после стыдятся того, как им было хорошо. Наверняка и в постели с мужем боится даже инициативу проявить, чтобы тот не дай Боже тот не посчитал ее шлюхой. Но сегодня он заставит эту монашку стонать в полный голос.

Только вот Аня смущается и совсем не дает себе расслабиться. Так что Покровский переворачивает ее на живот. Небольшая хитрая уловка — не будет смотреть в глаза и быстрее потеряет контроль. Особенно если нажать на этот чувствительный бугорок…

Ласки постепенно становятся откровеннее. А когда Марат нажимает на вход пальцами, Аня вздрагивает и тут же зажимается, сводит бедра. Слабая попытка противостоять напору, не пустить внутрь себя пальцы только распаляет. Покровский ухмыляется шире, наклоняется и с силой прикусывает шею сзади. Когда женщина, словно дикая кошка, шипит от боли и отвлекается на секунду — бессовестно пользуется моментом и вгоняет в нее сразу два пальца.

На этот раз Ане не удается сдержать томный выдох. Забывшись, она подается назад, сама неосознанно насаживаясь на пальцы. Марат только ухмыляется: надо же, ведет себя так, как будто давно не испытывала удовольствия. Хотя кто знает, удовлетворяет ли ее вообще муж?

Медленно он начинает ласкать чувствительную точку у входа. Аня течет, хочет большего, но даже сейчас, нанизанная на пальцы, пытается сопротивляться. Правда, выходит слабовато. Особенно когда Марат делает несколько грубых глубоких толчков. Аня выдыхает громко, дрожит и кусает ладонь, чтобы не стонать в голос.

Это Покровскому не нравится больше всего.

— Убери руки! — прорычал он. О нет, эта тихоня должна показать всю себя!

Марат прекращает ласку и с удовлетворением ухмыляется, когда слышит жалобный всхлип. Будто подсознательно Аня хочет продолжить, продлить сладкую истому. Иначе как объяснить то, что она вся подается следом за пальцами, когда они покидают тело?

Одним движением Покровский легко перевернул Аню на спину, завел ее руки за голову и склонился ниже. Вот только что она истекала под ним и похотливо крутила задницей, а теперь испуганно хлопает глазами, готовая подчиняться.

— Не затыкай себе рот. Я его заткну после кое-чем посущественнее, — пошло ухмыльнулся он и провел языком по искусанным губам. С удовлетворением ощутил кожей, как Аня задрожала.

— Х-хорошо, — робкий шепот в ответ.

Марат только довольно усмехнулся. Распаленная, на все готовая, сейчас она была еще более привлекательной. Самое время переходить к лучшей части вечера.

Аня нервно дернулась, когда Покровский ближе подтянул ее за бедра к краю стола, и нервно облизала губы.

— Что такое? Боишься, что не влезет? — насмешливым тоном поинтересовался Покровский. Совсем не ожидал, что Аня судорожно сглотнет и ответит честно.

— Д-да, — хрипло призналась она и вцепилась в шею склонившегося над ней мужчины, когда почувствовала горячую головку у входа.

— Тогда расслабься и впусти меня, — хрипло приказал Марат, ощутив, как она сжалась и задрожала.

О нет, больно ей делать он не планировал. А вот хорошо — да, и не один раз. Поэтому отвлек ее горячим поцелуем. Пальцы сжали чувствительный сосок и теперь Аня задрожала уже от возбуждения. Такая податливая, сладкая, отзывчивая. И сейчас будет принадлежать ему. От этой мысли Покровский едва ли не зарычал.

Подхватил ее под бедра и плавно подался вперед, входя полностью, разом заполняя без остатка. Она была такой восхитительно узкой и горячей, что Марату пришлось сжать зубы и замереть. Он едва успел подхватить Аню, когда она выгнулась дугой, двинувшись навстречу, и чуть не рухнула на стол. А потом поймал ее дикий расфокусированный взгляд. То, как она распахивает в беззвучном стоне рот, а после исступленно шепчет его имя, цепляясь изломанными ногтями за плечи, напрочь выбивает остатки разума и самообладания.

Он хотел ее и до этого, особенно когда видел несколько раз в этой дико сексуальной униформе. Аня был совсем не во вкусе Марата, но почему — то тело отзывалось на ее запах слишком уж откровенно. Давно надо было трахнуть ее и успокоиться, чтобы не ходить со стояком после случайной встречи, как пацан.

Да, Марат дико хотел разложить ее на столе и жестко поиметь, но точно не думал, что в тот момент, когда увидит расширенные зрачки Ани, внутри проснется звериная похоть. Останется только одно желание: подмять ее под себя, жестко, до синяков, сжать бедра и безжалостно вколачиваться в жаркое податливое тело до упора.

Так всегда обычно и было в постели — его просили трахать сильнее и жестче, царапались, кусались, стонали. Но сейчас все почему-то было острее в тысячу раз. Марат видел, как Аня потерялась в ощущениях, как ей отказало самообладание и она просто отдалась острому удовольствию.

— Еще, еще… — исступленные хриплые стоны доводили до белого каления.

Последние тормоза полетели к черту и Покровский перешел на быстрый темп.

— Блять… — прошипел он.

Сжал тонкую талию, вошел до упора и только тогда кончил. А после просто рухнул сверху, стараясь восстановить дыхание и собрать остатки сил после безумного секса. Правда, Марат не отказал себе в удовольствии насладиться потерянным личиком Ани. После оргазма она еще несколько минут как будто находилась не в этом мире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты тяжелый, — хриплым шепотом выдыхает она на ухо и приходится выйти из нее и подняться.

Аня слабо порывается встать и Марат даже позволяет ей это. Правда, тут же она пошатывается и едва не падает. Приходится подхватить ее под локоть. Пока она соображала, что ответить, Покровский одним движением притянул ее к себе и уткнулся носом в волосы. Эта женщина пахла просто одуряюще — сексом, желанием, похотью и немного чем-то пряным. Ванилью? Марат провел носом по виску вверх, чувствуя, как снова заводится и ухмыльнулся:

— Ты ведь в курсе, где моя спальня?

Аня кивает неуверенно и непонимающе одновременно. Глядя на ее наивное выражение лица Покровский с трудом подавляет довольный хищный оскал.

— Значит, ты знаешь, где меня ждать.

Ох нет, Марат и не планировал так скоро заканчивать с этой малышкой. Чтобы получить самое горячее, ей придется еще постараться.

Пользуюсь тем, пока Марата нет и быстро бегу в душ. Даже под теплыми струями воды меня трясет, как будто от холода. Это случилось! Неужели я все-таки нравлюсь Покровскому? Никогда он и намека не давал на что-то подобное.

Да и разве возможно потерять голову настолько, что будешь делать вещи, которые никогда бы не сделал? Например, спать с чужим мужчиной. Конечно, вроде бы постоянной пассии у Покровского нет, но зато бабник он знатный. Да и не так хорошо я его знала. Только то, что у него какой-то серьезный бизнес, он слишком богат даже по меркам русских олигархов и дьявольски хорош собой.

Ну и еще его предпочтения в еде. Пришлось выучить, потому что вот уже месяц я еще и кухарку замещала. Норов у Марата крутой, как и у всех людей, связанных с большими деньгами, так что мало кто из персонала задерживался в доме хотя бы на неделю. Даже я подумывала уйти когда-то. И ушла бы, если б не были так нужны деньги.