Сармийская жена (СИ) - Боярова Мелина - Страница 49

Со мной тоже обошлось, вовремя приняла противоядие. Промедли еще минуту, и последствия были бы необратимыми. Постельный режим прописали на неделю. Перестраховались. Я уже на следующее утро чувствовала себя здоровой и полной сил.

За дверями теперь неотлучно дежурил личный маг-лекарь Шеймира и два десятка арефских псов. Еда, питье и восстанавливающие зелья тщательно проверялись. Служанки подвергались осмотру и проверке у мага разума.

Единственное, о чем Шеймир отказывался говорить до полного выздоровления, это о ходе расследования и поиске убийц. Со слов, я оказала неоценимую помощь, когда пометила предателей особым знаком — свернувшейся в кольцо черной змейкой с красной полоской вдоль тела. Среди приближенных арефа шла тотальная проверка на наличие метки предателей.

Антар выходил из комы не три дня, как обещал, а семь. Я каждый день справлялась о его здоровье и рвалась навестить, но меня не пускали. Ареф уверял, что о сармийце хорошо заботятся. Маги регулярно питают его энергией, потому что обычную пищу принимать не в состоянии, служанки обтирают тело и делают массаж. Когда воин придет в себя, то вернется к обязанностям, беспокоиться не о чем. Но мне все равно, не хватало присутствия молчаливого хранителя. Как бы ни старался Шеймир, а во дворце чувствовала себя чужой. Впрочем, такое состояние накатывало лишь по ночам, когда оставалась наедине с неспокойными мыслями.

Близился день открытия блуждающего портала, а я до сих пор не осмотрела место перехода. В свете последних событий, когда с меня глаз не спускали, проблематично провести день на площади у фонтана, после чего прыгнуть в него и исчезнуть. Реакция у рефтов отменная и им дан строгий приказ защищать любой ценой. От всего. Даже от самой себя.

Днем же тяжелые мысли исчезали, уступая место приятному общению и маленьким радостям. Каждое утро начиналось с милого подарка и чашечки вкуснейшего зерния с изысканными пирожными. Шеймир неизменно появлялся утром, целовал руку и баловал новым сюрпризом. В первый день это был необыкновенной красоты цветок с золотистыми лепестками, на которых как бриллианты сверкали капельки чистейшей росы. На следующий — шкатулка искусной работы, в которой хранились письменные принадлежности. Накануне изъявила желание, чтобы доставили вещи из дома рефа Наотара, среди которых находились книги и тетради с расчетами. На третий день мне преподнесли трактаты по магии, чтобы продолжила обучение.

Однажды за разговором ареф обмолвился, как терпеть не может еженедельные отчеты рейфов — областей рейфата. Раньше этим занимался Наотар, а когда отправлялся в путешествие, отчеты копились и дожидались возвращения первого советника. К сожалению, не найти такого человека, которому ареф доверял бы безоговорочно. Он теперь никому не доверял. Об этом догадалась сама. Видела, как Шеймир поручал одно и то же дело двум рефам, а третьего отправлял контролировать первых. Иной раз арефу доставляли бумаги, списки, которые тот подробно изучал, мрачнел и подписывал.

Я сама предложила арефу помощь, потому что на третий день постельного режима изнывала от безделья. Проверка отчетов — не самое интересное занятие, но хоть какое-то разнообразие. Учебники проглотила быстро, усвоила знания благодаря заклинанию памяти — тоже, дальше требовалась практика, которой категорически запретили заниматься.

На самом деле отчеты для Шеймира — прикрытие другой деятельности. Решила перепроверить и еще раз просчитать точки выхода порталов. Ошибок не нашла, но себя успокоила тем, что с этой стороны неожиданностей не будет. Портал на Землю откроется ночью и продержится от пяти до семи минут. Стоило подумать, как улизнуть от рефтов и попасть на площадь Трех академий. Ареф оправдывал усиленную охрану недавним нападением, и на это нечего возразить.

С каждым новым днем дворец становился похожим на золотую клетку, сбежать из которой невозможно. Круг общения ограничивался магом-лекарем Готаром Ин-Гором, тремя служанками — Лейси, Жеанной и Райдой, — воинами охраны Мираном и Захром, и самим арефом Шеймиром. Темы для разговоров до противного однообразны. Девушки щебетали о погоде, украшениях, тряпках и как замечательно стать первой женой достойного рефа. Их будто специально отбирали, чтобы ни о чем другом не думали. А, может, это следствие общения с магом-разумником. Видела его мельком — райдонец, Эдриэн Хаджен. Среднего роста, угловатый, с орлиным носом и изломанной ниткой губ. Странности образу добавляли миндалевидные карие глаза, густые черные брови и светлая кожа. Зыркнет такой на служанку, та и замрет, как не живая. Постоит реф минуту-две, посмотрит в глаза и отворачивается, делая вид, что вспомнил о неотложном деле. Девушка оживает, оглядывается по сторонам и не понимает, как оказалась в этом месте. Увидела это совершено случайно. Дверь в комнату для охраны осталась приоткрытой, а я как раз хотела поинтересоваться у Мирана состоянием Антара. Воин три раза в день справлялся и докладывал о самочувствии моего защитника.

Признаться, после такого открытия, опасалась оставаться с Эдриэном наедине. Слишком свежи в памяти манипуляции Редстона с моим сознанием. Те амулеты, что покупала еще в Гриэле, уничтожило «сияние Иллеры». Единственной защитой служил камешек, подаренный Антаром, и древний артефакт. Последним побаивалась пользоваться из-за непредсказуемых последствий и опасности, которую тот представлял для окружающих. Кольцо не снимала ни перед сном, ни при принятии ванны, а потому приметила, как девушки старательно избегали прикосновений к украшению. Они и со мной, как с фарфоровой носились, будто не человеку помогали, а божеству.

В чем-то их понимала. В Сармии и Гриэле не встречала натуральных блондинов. Чаще это были рыже- или русоволосые люди, маги. С пепельными, снежно-белыми или золотыми шевелюрами, как у меня, аэртанцев практически не рождалось. А тут я, считай, копия богини, ликами которой изобиловали храмы и усыпальницы. Кому-то могло понравится слепое поклонение и обожание во взглядах. Но меня уже тошнило. Хотелось искреннего общения, свободы и обычной жизни. С ностальгией вспоминала время, проведенное в доме Айриэн Вира до появления Редстона. Тогда мне безумно понравился Гриэль, неспешная жизнь и средневековый антураж. Однако изнанка этого мира оказалась нелицеприятной. Хуже бесправной вещи в руках мужа-тирана было олицетворение идола, которому толпа поклонялась с фанатичным рвением, или же запросто уничтожила бы с жестокостью и беспощадностью местных реалий, дай только повод.

Я лихорадочно искала выход из золотой клетки и не находила. Один намек на возвращение в дом Наотара Шеймир воспринял в штыки. Там и ненадежные слуги, и неподобающие условия, и столько возможностей для убийц, которые только и ждут момента, чтобы уничтожить самозванку.

Мда, именно тогда и узнала, что аристократы связывают мое появление с кровавой резней в семьях благородных рефов. О том, что эти самые рефы участвовали в заговоре против семьи Да-Хтанг, знать предпочитала не вспоминать.

— Шеймир, так вы нашли виновного в смерти рефа Наотара? — напрямую спросила арефа. Вне официальных церемоний обращались мы друг к другу исключительно по имени. — Я имею право знать.

— Лэйлин, вы не доверяете моему слову? Я запомнил первую встречу и вашу реакцию на казнь преступника, а потому не хочу огорчать подробностями. Если это успокоит, один из убийц уже найден и прилюдно наказан.

— Вы поэтому пропустили вчера ужин? Присутствовали на экзекуции? — догадалась я. Ареф накануне прислал брошь, сплошь из бриллиантов, и записку с извинениями.

— Верно. Все зашло слишком далеко. Я и не подозревал, что окружен предателями и хожу по тонкой грани жизни и смерти, — мужчина устало вздохнул, сгорбился, зажал виски руками.

Удивительно, что правитель Сармии, сильнейший воин позволил чувствам вырваться наружу. Неужели настолько доверял? Нет, не в том дело. Искал сочувствия? Понимания? Помощи?

Обычно Шеймир располагался в одном из кресел, установленном подле камина. Раньше ареф частенько разговаривал с дядей, сидя у огня и попивая подогретое вино со специями. Камины ввела в моду еще Джейни, и Наотар сразу велел соорудить такой в своих покоях. Теперь же мы продолжили традицию дружескими беседами вкупе с зернием и сладостями. Я отставила чашку с недопитым напитком, поднялась и подошла к мужчине. Наедине мы никогда не оставались, поблизости всегда находился кто-то из охраны или прислуги. Однако личные разговоры никто не слышал, Шеймир вешал полог тишины.