Сармийская жена (СИ) - Боярова Мелина - Страница 42

С такими мыслями провела остаток пути. Ну а когда показались белоснежные верхушки роскошных дворцов Ра-Данга, позабыла обо всем на свете. Красивейший город, который когда-либо видела. Резные пики замков и дворцов казались единым творением гениального мастера. Невесомые кружева башен под лучами заходящего светила окрашивались в розовый цвет. Наверное, ледяной дворец снежной королевы не так слепил взгляд, как тысячи кристаллов мраморной слюды. Хрупкий минерал, которым древние мастера украшали крыши роскошных вилл и замков. Дворец арефа пластинки слюды покрывали сверху-донизу, а магические фонарики на карнизах и фасадах, еще и подсвечивали это великолепие изнутри. Прав был Сэнрим. Тот, кто хоть раз узрел красоту древнего города, покорится его притягательной красоте и не променяет ни на какой другой. Ведь только могущественные маги прошлого могли создать совершенное творение, которое не сгинуло в веках. Легкое, воздушное, светлое, таинственное, как и сами бывшие хозяева — эллеры.

Пятиметровая стена, возведенная вокруг города каких-то триста лет назад, смотрелась грозно. Надвратная башня возвышалась на высоту пятиэтажного дома. Ворота раскрывались на ширину тракта, так что через громадный проход свободно въезжали и выезжали целые караваны. О нашем прибытии, несомненно, уже знали и встречали. Жители молчаливо, прикладывая руку к груди и выражая сочувствие. Ареф — почетным эскортом свежих гвардейцев или рефтов, как их тут называли.

Антар предупредил, чтобы приготовилась к встрече с арефом Шеймиром и семейством Да-Хтанг. Но как тут подготовишься? Вдовий наряд не предполагает вычурности или роскоши в одеждах. Я так считала и собиралась придерживаться этой линии. Однако в Сармии не носили траур. Тела покойников не предавали земле, а сжигали. Для бедноты предусматривались общие храмы скорби, где урны с прахом хранились в специальных нишах-подставках. В таком храме общались с духами предков, делились радостью или печалью, спрашивали совета или искали уединения. Для зажиточных сармийцев предусматривались отдельные усыпальницы, доступ к которым имели только члены семьи. Ну а элита Сармии, ведущая начало от древних эллер, выстраивала великолепные дворцовые комплексы для почивших родственников. Тела при этом сохраняли при помощи магии, помещали в стеклянные саркофаги, и воссоздавали вокруг обстановку, которую при жизни любил усопший. Так складывалось впечатление, что близкие не покинули мир живых, а перешли на иной уровень бытия и незримо присутствуют среди смертных.

Наотар обустроил усыпальницу по собственному вкусу, осталось только перенести личные вещи и самого рефа. Однако это произойдет не сразу. В случае насильственной смерти, считалось, умерший не обретет покоя, пока не свершится месть. А потому пытки врагов длились по нескольку дней и заканчивались показательной казнью. Подозреваю, пользы от этого самому покойному уже никакой не было. Только родственникам, алчушим расправы над убийцей. Судя по помосту для пыток, ареф Шеймир жаждал кровавого зрелища.

Тракт вел через город прямиком к его сердцу — дворцу правителей Сармии. В узкие окошки плохо просматривалась архитектура зданий, однако и маленького обзора хватило, чтобы понять, каждый дом, усадьба или публичное заведение — это произведение искусства. Остроконечные и резные формы повторялись в крышах домов, вытянутых окнах с ажурными ставнями или в кованых заборах. Жители отличались разнообразием цвета кожи и вольностью в одежде. Смуглые сармийки предпочитали закрытые наряды и платки, мужчины носили рубашки, жилеты и шаровары с обязательным атрибутом — широким поясом, к которому приторочен меч или ножи. Представители других народностей или смески демонстрировали принадлежность той или иной расе, гордились древними корнями. Меня приятно удивили женщины, которые не использовали платки. Элегантные прически, шляпки, вуалетки на рыжих или шатенках смотрелись вызывающе. Особенно после запретов и предрассудков Ирнеи. Вопреки слухам никто не покушался на девушек, они свободно себя чувствовали среди остальных. Конечно, поблизости маячила крепкая фигура родственника, однако же до крайностей не доходило. Кроме жарких взглядов и комплиментов, летящих вслед, никакого видимого вреда. Единственное исключение — перчатки. Дамы, старые или молодые — неважно, у каждой руки закрыты ажурной, шелковой или хлопковой тканью.

Для первой встречи выбрала темно-синее платье в пол, традиционные перчатки и платок. Из украшений кольцо рефа Наотара поверх кружева, через которое просвечивала бледная кожа. С собой взяла только платок, пропитанный нюхательной солью. Несмотря на поздний час, пока тело супруга не установят на специальный постамент, а палачи не вырвут признание у преступника, покинуть площадь не смогу.

— Я не выдержу это, Антар, — рассматривая волнующуюся толпу и разложенные для пыток инструменты, пожаловалась мужчине. — Это жестоко. Я не смогу.

— Полчаса, реифа Лэйлин, — бесстрастно произнес воин, — продержитесь полчаса. После этого заберу вас оттуда. Иначе нельзя. Это священный долг сармийской жены. Вы сами пожелали проводить рефа Наотара, как подобает. Так вот, возмездие — главное правило, которое соблюдается неукоснительно. Выберите какую-нибудь точку над помостом и смотрите только на нее. А я буду рядом. Я помогу.

Дом на колесах остановился далеко от того места, где расположился ареф. Предстояло пройти сквозь строй стражи, удерживающий напирающую толпу. Повозка смогла бы доехать до места и никого не задеть. Видимо, так хотели указать на мое место. А, может, рассмотреть, что это за реифа такая. Что же, не будем разочаровывать зрителей. Перед тем, как выйти, несколько раз глубоко вздохнула, посмотрела на Антара. Мужчина выглядел бесстрастно и невозмутимо. Только уголок губ, уходящий под маску, был приподнят из-за травмы, а потому, казалось, на лице навечно застыла циничная ухмылка. А ведь сармийца тут знали. Ему также придется выдержать прессинг повышенного внимания, если не презрения. Не принеси воин новую клятву служения, занял бы место жертвы на помосте для пыток.

Не стала ничего говорить, ободряюще улыбнулась. Пройдет время, и позабуду об Аэртане, как о страшном кошмаре. Хотя нет, друзья навсегда будут запечатлены в памяти. Наотар, Нэриш, Антар, Эни и даже Элси.

Сомнения и страхи я оставила за дверью повозки. Стоило шагнуть за порог, окунуться в шумный гомон толпы, который стих при моем появлении, как нахлынуло невероятное спокойствие. Здесь и сейчас была реифа Лэйлин Наотар Да-Хтанг, и каждый шаг — это выражение искренней благодарности замечательному человеку.

Что такое тысячи жадных взглядов, рассматривающих с головы до ног? Сиюминутное любопытство, удовлетворив которое эти люди уже и не вспомнят обо мне. Что заставляло рефтов вытягиваться в струну и задерживать дыхание, когда проходила мимо? Уж точно не вдовий наряд. Быть может, дело в перстне, который в лиловом сиянии соперничал с закатным солнцем? Или в жуткой тени, которая следовала за мной шаг в шаг? Нет, дело во внутреннем стержне, умении держаться с достоинством и до конца следовать избранному пути. Почему к одним людям невольно проникаешься уважением с первого взгляда, а другие, как бы ни старались, никогда подобного не достигнут? Прежде всего, потому что тот уважает сам себя, отстаивает принципы, в которые верит, и следует внутреннему кодексу чести. Не знаю, есть ли во мне, тот стержень, но я больше не собиралась обманывать или притворяться. Если это не тот выбор, о котором говорил Наотар, то остальное не имело смысла.

Семья Да-Хтанг оказалась многочисленной. Только у арефа Шеймира два младших брата и сестра. Также присутствовали дяди и тети, дети Веронии, и их многочисленное потомство. На казнь явились все, вплоть до четырех-пятилетних малышей. Присутствие детей коробило. Что это за родители, раз в таком возрасте позволяют наблюдать за пытками? Не мудрено, что потом эти детки с легкостью устраняют мам и пап, чтобы захватить власть. Не верю, что Джейни допускала подобное.

Шеймир Да-Хтанг оказался высоким даже для сармийцев. Его трон расположился на ступень выше от остальных членов семьи, и когда мужчина поднялся навстречу, ощутила себя мелкой букашкой у ног великана. В нем было больше двух метров. Прибавить к росту широкие плечи, по которым разметались волнистые светлые локоны, и пронзительно синие глаза — настоящий варвар. На ум приходило сравнение с викингами и норманнами, не хватало только одежды из шкур. А так, кривой меч, притороченный к поясу, в два раза больше того, который носил Антар. Ножны украшены драгоценными камнями, кинжалы работы искусных мастеров. Одежда, так совпало, темно-синих цветов с ручной вышивкой золотыми нитями. Лоб венчала корона в виде обруча с лиловым камнем по центру, точь-в-точь таким, какой сверкал в моем перстне.