Сармийская жена (СИ) - Боярова Мелина - Страница 27

— Нет у меня никого, — горько вздохнула, — но в одном вы правы, от навязанного брака бегу.

— Стало быть, опекун непорядочный попался, — тут же сделал вывод Нэриш, — имя то хоть свое назвала?

— Мое имя, но фамилию не скажу, — хотелось, конечно, поделиться, но осторожность взяла верх. Еще неизвестно, что этот возница надумает, когда узнает, от кого сбежала. — Не выдавайте меня, пожалуйста. Я уже совершеннолетняя, сама имею право выбирать супруга.

— Но не в Ирнее, верно? — сообразил мужчина, — вот же отчаянная месс! Не побоялась одна в такое путешествие отправится. До Райдона путь неблизкий, всякое в дороге случается. Разбойники или еще какая напасть похуже. Не далее, как в том месяце сгинул один караван-то. Поговаривают, сармийцы напали, товары разграбили, людей в плен увели. Неспокойно сейчас в Сармии. То ли воюют меж собой, то ли на соседей в поход собираются.

— А как же лерд Ратан не побоялся после таких известий в путь отправиться? — предупреждение возницы отозвалось холодком по коже. Таинственным рейфатом регулярно стращали жителей Гриэля, все-таки до границы неделя пути. Теперь же к той границе подобрались еще ближе. Атайи — пограничный форпост и перевалочная база для путешественников. Из города прямой тракт вел до Ат-Рэнка, сармийского крупного поселения. Также из Атайи брала начало окружная дорога, опоясывающая полкоролевства Ирнеи, петляющая через горный перевал Суотри и ведущая прямиком в Костарс, райдонский приграничный городок.

— Так, в Атайе к нам отряд наемников присоединится. Чего их от самого Гриэля нанимать? Потому и цена для попутчиков задрана вдвое, а мест уже нет свободных. Хотя… вот увидишь, караван еще на пяток повозок пополнится. Оно и к лучшему, чем больше народу, тем сложнее застать врасплох. Потому и говорю, дочка, не поленись, найди мага, чтобы зарядил амулет иллюзии. Ты ж его днем и ночью носишь, потому и разрядился быстро. Нечего от меня скрываться, не выдам, больно уж на Латанку, дочку мою, похожа.

— Где ж мага-то возьму? — озадачилась не на шутку.

— Это в городе надобно поискать, — возница почесал затылок, поморщил лоб, — эх, хотел в кабаке гульнуть, ну, да ладно. Суэны-то есть? Не меньше пяти серебром попросят.

— Есть, — кивнула я, — помогите, пожалуйста. Хотите, за беспокойство заплачу?

— Тьфу! Платить удумала, — фыркнул мужчина, — что же я, злодей какой? За помощь, от всего сердца предложенную, деньги брать? Нет, не надобно. А вот если действительно суэнами располагаешь, советую прикупить матрасов пару потолще, одеяла, да одежку теплую. Это в Ирнее зима мягкая да дождливая, а ближе к перевалу холода такие, что насмерть люди замерзают. Нам же полторы седмицы по горным тропам ползти. У тех же магов камней горячих прикупить бы, да продуктов запасец сделать

— Да я только за! — обрадовалась предложению Нэриша, — пяти суэнов золотом хватит?

— Конечно, и останется еще, чтобы из нашей повозки дилижанс сделать. Только это… месс Лэйлин, вы же не последние суэны отдаете? На новом месте обустроиться надо будет, и, вообще, мало ли чего. Давайте-ка лучше три монеты, а остальное сам добавлю. Давно собирался повозку обустроить, да откладывал на потом. Одному-то немного надо. Я спецом древесину редкую вожу, чтобы лишних людей в дороге не видеть. Вечером, если надобно, то потолковать и истории послушать можно у костра, а в дороге тишину люблю. Ты же, вон, и помалкиваешь все время, не жалуешься и ведешь себя скромно.

— Лерд Нэриш, спасибо огромное, — поблагодарила со всей искренностью. Не чувствовалось за человеком лжи или подлости. Говорил, что думал, и на самом деле хотел помочь.

Без сомнений вручила мужчине нужную сумму, а сама спряталась в повозке. Потуже замотала платок на голове, натянула перчатки до локтей, чтобы даже краешек белой кожи никто не увидел. На шею намотала шарф, который закрыл половину лица, капюшон надвинула поглубже, только что дорогу под ногами увидеть можно.

Атайи рассматривала через щелочку в пологе. Городок чем-то неуловимо напоминал Гриэль, и в то же время казался чуждым. Быть может, это из-за глухих каменных коробок вместо привычных домов? Или из-за широкой стены, опоясывающей поселение по периметру? В бойницах и на надвратной башне разглядела вооруженных воинов. Улочки грязные, суетливые. Шум снаружи стоял такой, что ощущала себя песчинкой среди толпы. Повозка ползла медленно, ее постоянно толкали, хлопали руками по бортам, норовили залезть под полог, чего-то выспрашивали у Нэриша. Я только и слышала громкие окрики да свист кнута, охаживающего чужие спины. Кто-то ругался вслед, матерился, кидал камни — дикость какая-то. Сто раз обрадовалась тому, что не вылезла на облучок, а затаилась внутри. Хватило намека, что в городе сармийцы, и я забилась в дальний угол.

На постоялом дворе суеты было не меньше, чем в городе. Нэриш наказал сидеть и дальше в повозке, договариваться насчет комнаты отправился сам. В итоге выбил на двоих каморку на чердаке, в которую провел через ход для прислуги.

— Что происходит? — поинтересовалась, когда закрыла хлипкую дверь на засов, осмотрелась, да так и застыла, возмущенная, посреди крошечного помещения, в котором только одна кровать и уместилась.

— Какая-то стычка на границе с сармийцами случилась. Мелкие караванщики побоялись в дорогу отправляться, отсюда такое скопление народа. Наемники взвинтили цены, лерд Ратан рвет и мечет. Старший отряда, с которым договаривался еще за месяц, вернул задаток, и даже неустойку выплатил. Как бы не застрять в Атайи, пока не найдем надежную охрану.

— А как же мы… — беспомощно огляделась, — находиться тут будем? Кровать одна, да и места нет.

— Ох, ты вон из-за чего! Испугалась, что ли? Не переживай, я в повозке ночевать буду. Так надежнее. Ворье распоясалось, управы на них нет. Это для тебя одной комнатка, уж не обессудь. Единственное, что удалось найти, без соседей и лишних глаз.

— Спасибо большое, — я стушевалась и залилась краской. Надумала неизвестно чего, неудобно перед человеком. Он то сразу догадался о недоразумении. — А что же делать? Раз в городе опасно, так и не выбраться никуда. На сколько же мы тут застряли?

— Месс Лэйлин, потерпите. Но лучше бы вам не выходить за пределы комнатки. Договорюсь с прислугой, еду принесут. Из удобств, уж извините, только ночной горшок. Но, поверьте, это гораздо лучше, чем общий туалет. Разве что в мыльню вас сводить, но это попозже. Гостиница битком, постояльцы обживаются, ужинают да гуляют, разносчики с ног сбилась. Лучше утром, пока народ после гульбища отсыпается, вы и воспользуетесь моментом.

— Лерд Нэриш, не знаю, как и отблагодарить вас. Не представляю, чтобы я одна тут делала. Мне и в Гриэле страшно было одной на постоялом дворе. Но тогда амулет действовал и… — хотела сказать, что и помощь пришла бы, стоило только позвать, но смолчала. Впрочем, возница и так понял.

— Пустое это, не в тягость помочь хорошей месс, — отмахнулся мужчина, — запомните, служанку зовут Кайли. Больше никому не открывайте. А Кайли — надежная месси, присмотрит и принесет, если чего нужно. Вы уж сами отблагодарите ее, по собственному уразумению.

Попрощавшись с Нэришем, вручила разряженный амулет иллюзий и еще два золотых суэна. Вернет, если останутся лишние деньги. Что-то подсказывало, при таком ажиотаже, цены везде подлетят, а потому пусть лучше у возницы запас будет.

Служанка принесла остывший ужин и свечи, когда за окном окончательно стемнело. Магические огоньки я еще не научилась зажигать, выходить побоялась, так и просидела на краешке кровати в обнимку с саквояжем.

— Вы уж извините, месс, за задержку, — женщина оказалась при вполне аппетитных формах, с милой улыбкой и ямочками на щеках, — умоталась совсем, едва на ногах стою. Чего же вы так сидите? Прилегли бы. Знаю, каково на досках трястись — внутренности в отбивную превращаются. Водички принести? Умоетесь хоть. А с утра тогда и мыльню организую. Кушайте пока, а я постельное справлю свежее, да тазик с ковшиком.

Отсутствовала Кайли минут пятнадцать-двадцать. Я успела поесть за это время и успокоиться. С уходом Нэриша да в темноте страхи лезли отовсюду. Местная бледно-розовая луна заглядывала к круглое окошко багряной дорожкой, жучки-паучки шуршали по углам. Снизу доносился топот, приглушенные крики. Хлипкая дверца подрагивала в такт ритмичному плясу праздного люда. Где-то натужно скрипела-стучала кровать. В общем, тот же набор звуков, что и на первом постоялом дворе, к которому невозможно привыкнуть.