Сармийская жена (СИ) - Боярова Мелина - Страница 17

— Что не так с волосами? — взяла себя в руки и поинтересовалась я.

— Вы, должно быть, не заметили, но они стали светлее. Раньше походили на цвет перезрелой пшеницы, а сегодня я вижу в них больше золота. Готов поспорить, как только займетесь развитием дара, локоны приобретут истинный золотисто-снежный оттенок, свойственный потомкам эллеров. В вас определенно сильна их кровь.

— Лер Раш, я бы попросила держать это открытие в тайне. Не хочу лишнего внимания, и поэтому не собираюсь ни в какую академию, а буду изучать магию по книгам.

Самоуверенное заявление. Впрочем, как и просьба. Уж я-то знала, что каким бы хорошим ни был учебник, всегда найдутся нюансы и секреты, которые передаются лишь при живом обучении.

— Напомните, месси Лэйлин, почему я должен выполнять ваши просьбы? Я обязан сообщать в Совет магов о появлении нового одаренного. Тем более, с такой ярко выраженной наследственностью. Лерд Вира был сильнейшим магом Гриэля. Его вклад в развитие арифметрии неоценим. В месс Айриэн я не вижу того потенциала, который уже пробивается в вас, сказывается человеческая половина. Вы же, совершенное иное дело.

— Простите, я ошиблась в выводах. Забудьте о просьбе и делайте, что должно. За неподобающее поведение я извинилась. В остальном считаю разговор исчерпанным. Впредь, я бы хотела ограничить наше общение. Спокойной ночи, — высказав то, что посчитала нужным, развернулась, чтобы уйти. Но кто бы позволил?

— Месси Лэйлин, подождите! — дверь перед носом наглым образом захлопнулась. И вовсе не от порыва ветра. Но я упрямо толкнула деревянное полотно рукой. Затем плечом. Оставаться наедине с этим типом не собиралась. Только моего мнения снова никто не спрашивал. — Лэйлин. Лэй. Пожалуйста, выслушай, — хриплый умоляющий шепот, на который перешел лер, породил волну мурашек, усиливая томление внизу живота и заставляя сердце биться сильнее. — Почему вы так холодны? Умоляю, если вольно или невольно обидел, прошу прощения. С самой первой встречи я все порчу. Веду себя, как мальчишка. А еще не могу не думать о вас. О дивном запахе волос и сладкой, как клубничный джем, нежной коже, и этих губах, глядя на которые, забываю обо всем на свете. Дайте мне шанс, месси Лэйлин!

— Что же вы хотите? — тоже перешла на шепот, потому что от охватившего волнения пропал голос.

— Хочу, чтобы стала женой и матерью нашим детям. Каждое утро, просыпаясь, хочу видеть тебя рядом. Целовать до изнеможения, срывать с нежных губ стоны страсти, дарить удовольствие.

И снова ни единого слова о самом важном, — печально отметила я, — страсть, желание, жажда обладания. Но не любовь, преданность или уважение.

— Я вдова, лер Раш. Траур продлится еще полгода. Не имею права давать ложных надежд или обещаний. Ведь это означало бы, что я не чту память любимого мужа, думаю о плотских увлечениях, а не о душе и той скорби, что сковала сердце.

— Если дело только за этим, готов подождать положенное время! — с жаром воскликнул Редстон, — только скажите «да», и я огражу от неприятностей, сплетен, проблем.

— Лер Редстон, — мягко высвободилась из мужских объятий, — не пристало порядочной месси принимать знаки внимания. К тому же, я недостаточно хорошо вас знаю, и не испытываю глубокой привязанности, чтобы связать узами брака наши жизни. Тем не менее, готова пойти навстречу, и предлагаю дружбу. Поскольку живем под одной крышей, то считаю правильным наладить хорошие отношения, а также установить личные границы, которых и будем придерживаться эти полгода. Так, узнаем друг друга лучше, и поймем, стоит ли переходить на новую ступень.

— Дружба? — Раш скривился, будто лимон съел, — никогда еще женщины не предлагали дружбу. Иным бы и сам предложил, но даром не нужна. Не поверите, даже не знаю, в чем выражаются такие отношения.

— Это просто, — не сдержала усмешки при виде растерянности и явного разочарования, — друзья проводят время вместе, делятся проблемами, помогают.

— Если это означает, что мы будем проводить время вместе, и вы не станете разговаривать убийственно холодным тоном, согласен. У меня ведь и выбора нет, верно? — печально улыбнувшись, констатировал лер.

— Вы правильно поняли, лер Раш…

— Месси Лэйлин, зовите по имени, пожалуйста, — а во взгляде такая мольба, что отказать язык не поворачивается, — пожалуйста.

— Хорошо, Редстон, но только наедине. Называйте меня Лэйлин…

— Ты, Лэй. Говори мне "ты". Я ведь не такой старый.

— Хорошо, Редстон, — повторила с нажимом, — только давай сразу обозначим границы. Никаких вольностей, поцелуев и прочего неподобающего поведения. Мне дорога репутация, поэтому соблюдай приличия не только на людях, но и дома. Не хочу подавать Эни дурной пример.

Раш скрипнул зубами и понимающе усмехнулся.

— Я сделаю, как ты хочешь, пока сама не придешь и не попросишь о большем. После того никуда не отпущу. Запомни это, Лэй.

— Запомню, — пообещала со всей серьезностью. — Спокойной ночи, Редстон, — попрощалась и открыла дверь. Лер дернулся было проводить, но я остановила жестом, — не нужно.

— Спокойной ночи, Лэй. Надеюсь, хотя бы ты сможешь сегодня заснуть, — последнее пробормотал себе под нос, но я расслышала.

Выяснение отношений пошло на пользу. Утром я не стала вредничать и спустилась к общему завтраку. Элси уже освоилась, поэтому кухня благоухала аппетитными ароматами. Я помогла сервировать стол и разложила столовые приборы. Одетый с иголочки Редстон был вежлив и галантен, за что удостоился удивленных взглядов служанки и Айриэн.

— Лер Раш, хотела предупредить: завтра на обед приедет месс Малисса Шед с подругами. Будем рады, если вы присоединитесь.

Надо было видеть, как Редстон поперхнулся и одарил несчастным взглядом, в котором так и читалось «за что?».

— Боюсь, месси Руджен, что не составлю компанию. Срочное дело в городе.

— Жаль, — наигранно огорчилась. Еще не прониклась к леру дружескими чувствами, чтобы простить прошлые выходки. А за вчерашнее спасение достаточно предупреждения. Могла ведь и не делать этого.

Проводив Редстона и Эни в академию, занялась разбором покупок. Их доставили еще вчера, но на коробках стояло мое имя, так что ворошить никто ничего не посмел. После обсудила с Элси меню на завтра и помогла с заготовками.

— Месси Лэйлин, — поинтересовалась девушка, когда мы пообедали и составили грязную посуду в моечный шкаф, — позволите ненадолго отлучиться?

— Зачем?

— Ну… — по виноватому виду Элси, нетрудно догадаться, куда собралась.

— Нет. Элси. В вашей ссоре большая часть вины лежит на супруге. Он и должен волноваться, искать, переживать. Это Пармир выгнал тебя из дома и не беспокоился, что тебе некуда идти. Пусть проникнется, осознает. Вот увидишь, скоро сам сюда придет, но и тогда ты не выйдешь. Говорить с ним буду я.

— Но как же? Пармир мой муж и имеет право…

— Право подвергать твою жизнь и жизнь ребенка опасности? Куда бы ты пошла ночью? Ночевала бы под порогом? Много ли надо чтобы застудиться? Так и ребенка потерять недолго. Уж и не говорю, что одинокой молодой девушке ночью на улице, вообще, делать нечего.

Возразить Элси не посмела, но я не обольщалась. Долго не выдержит и найдет способ связаться с мужем, а тот вряд ли станет церемониться. У взрослого мужчины, при наличии законной жены, естественные потребности имеются. А это не только постель. Кушать что-то надо, и убирать в доме, и стирать. Вряд ли у Бенбортов водились магические амулеты для уборки.

Чтобы подстраховаться, после обеда полистала законы Ирнеи. Нда, жены тут чуть ли не в рабстве у мужа находились. Никаких прав. Только и могла несчастная, если уж прижмет, обратится в Городской совет за разводом. Благоверный потом мог еще раз жениться, а на женщину обществом вешалось клеймо. После этого, только менять место жительства или идти на панель. Дети у мужа оставались в таком случае. Если в среде аристократов неподобающее отношение к супруге было не в чести, то простолюдины в этом никак не ограничивались.