Inferente. История одного письма (СИ) - Фадеева Варвара - Страница 16

Мне повезло обнаружить своих друзей за одним столиком. На этот раз они оживлённо спорили на одну из своих излюбленных тем: техника и учёба. Для Флейм единственное, что имело значение — это её механоиды и то, что могло пригодиться для их производства. Лиум же считал любые технологии, а особенно то, что преподавали в университете — крайне важным, и часто пытался надоумить подругу учиться на баллы получше. Но блондинка считала, что баллы в принципе не важны, и на этой почве они могли спорить долго и нудно.

— Доброе утро, ребят! — прервала я их.

— Доброе, — поздоровался Лиум.

— Бри, ты так вовремя нарисовалась! — воскликнула подруга, подрываясь с места.

— Правда?

— Да–да! Этот умник уже достал читать морали. Как будто твой любимый Док Браун учился на «отлично»! — добавила она, оглянувшись на друга.

— Но ты ж не Док, и машину времени пока не изобрела, — заметил парень.

— Зато изобрела крутых механоидов! — сказала в свою защиту блондинка, и Сеньорита подняла голову в доказательство её слов.

— А ты представь, сколько ещё можно было бы изобрести, если бы ты прилежнее училась. Элл, скажи ей!

Флейм только закатила глаза к потолку. Я лишь усмехнулась, глядя на них. Этот спор вряд ли когда–то будет разрешён…

— Не хочешь выпить по чашке кофе на палубе? Я знаю неплохое место, где можно посидеть, — подмигнула я.

— Давай, — обрадовалась девушка.

Я улыбнулась — уж кого–кого, а Флейм я знала довольно хорошо, и это знание меня всегда радовало. Не сказать, что с ней всё просто — мол, взял кофе с молоком да лавандовым сиропом и человек уже счастлив. Но кое–какая стабильность всё же наблюдалась. А ещё она доверяла мне, что я всегда очень ценила. И мы обе соблюдали золотое правило: не спрашивать ничего о прошлом. Никогда. У нас обоих были причины не молоть языками на эту тему, и мы уважали это.

Зато в остальном у нас никогда не было секретов. Это заставляло меня чувствовать себя куда лучше в любых обстоятельствах.

Я отправилась за вышеуказанным напитком, по пути схватив парочку сэндвичей — не люблю это неприятное чувство после кофе на голодный желудок.

Пройдя мимо Лиума, я с ним переглянулась и пожала плечами, мол, сам знаешь. Друг кивнул — да, он сам знал. В следующий миг рядом с ним уже оказался редко замолкающий подмастерье Ксант и редко говорящий что–либо Торн.

Флейм захватила плед, и мы спустились на балкончик под прогулочной палубой, где лежали мотки канатов. На них мы и устроились, наблюдая за небом вокруг.

— Вот знаешь, всё бы хорошо, если бы он так за оценками не гнался, — пробурчала девушка, отпивая кофе. — А точнее — если бы не ожидал этого от меня.

— Ну, он же нечасто наседает, — заметила я. — Да и хочет как лучше.

— Для меня это просто не имеет значения. Я научилась делать механоидов — и всё, больше мне не надо.

— Верю. А знаешь, мне вот что интересно: как он успевает читать все эти комиксы и книги, и при этом выполнять все задания вовремя? — задумалась я.

— Ты у него спрашивала?

— Он лишь говорил, что у него дома какие–то временные аномалии, — усмехнулась я.

— Мистика, — протянула подруга, и мы синхронно сделали ещё по глотку ароматного напитка.

После завтрака Корсак показал нам вещи, найденными командой во время путешествий. В основном, это был хлам из разрушенных городов посреди пустошей, в которых временами останавливался «Рассветный Путник». На него был отведён небольшой чулан, где техника с неизвестным назначением или просто разные детали ютились на полках и даже просто на полу. Флейм, до того не слишком активная, вдруг заметила какой–то механизм и вцепилась в него.

— Я могу взять его?

— Конечно! — кивнул капитан. — Как и всё остальное в этой комнате, если найдёшь им применение.

— Спасибо! — горячо поблагодарила блондинка.

— Без проблем, — улыбнулся Корсак.

Девушка начала активные поиски того, что могло бы пригодиться ей в работе, а капитан тихонько спросил у меня:

— Что она собирается делать с этим хламом?

— У неё хобби — мастерить механических змей и драконов, — пояснила я.

— Ааа… — протянул понимающе Корсак, бросив взгляд на Сеньориту. — Тогда, пусть занимается. И если нужно, можешь заходить сюда в любое время, — последнее предложение было обращено к блондинке, которая копалась в груде хлама.

— Что? — переспросила девушка.

— Тебя предлагают закрыть здесь, — подсказал Лиум.

— Если не с тобой, то меня полностью устраивает! — отозвалась Флейм, снова ныряя в механизмы.

Переглянувшись, мы усмехнулись и решили оставить её в покое.

На следующий день мы попали в провинциальный городок. Корсак сказал, что у нас есть около трёх часов, и мы с Лиумом и Флейм решили немного пройтись.

Обменяв на станции воздушных кораблей коттлинги на верники, мы отправились в город, где быстро нашли центральную улочку. Она была выложена брусчаткой и заканчивалась небольшим сквером с фонтаном.

Прохожие поглядывали на нас кто с равнодушием, кто с неприязнью, услышав наш говор. Да, это не столица, где привыкли к любым приезжим, в том числе из Анфикса. В провинции не слишком–то скрывали свою нелюбовь к нашему государству. Вся проблема была в том, что никто не мог решить, из какого бункера люди вышли раньше: из того, что в землях Анфикса, или Декламиона. И если в нашем государстве правит Верховный Консилиум, в котором заседают учёные и признанные умы, внесшие наибольший склад в развитие страны, то в Зарии их Высший Совет поделён на фракции: природоведов, деловодов, правоохранителей, докторов и так далее. И все уверены, что вносят куда больший вклад в развитие человечества, и что их система лучше. Между ними будто бы ведётся гонка: кто похвастается миру большим количеством новых знаний и изобретений. А ещё одни вечно подозревают других в шпионаже, и поэтому к чужестранцам отношение… Бывает довольно сложным.

Впрочем, торговля между нашими странами, как ни странно, весьма оживлённая. Декламионский был в чём–то схож с анфиксовским, и жители обоих стран знали язык соседей лишь за малым хуже своего. Говорят даже, что раньше Анфикс и Декламион были чуть ли не единым государством, пока один из них — который раньше, так и неясно — пожелал получить независимость.

Поэтому мы старались не привлекать к себе лишнее внимание.

С обоих сторон виднелись небольшие кирпичные дома и стеклянные витрины магазинов. Небольшая книжная лавка так и манила зайти внутрь, а мастерская часовщика тикала сотнями маятников и стрелок.

Мы изо всех сил старались не застрять в книжном на всё время, что у нас было. И очнувшись через полчаса с несколькими приобретениями каждый, пошли к прилавку и отметили, что цели почти достигли. Правда, на часть книг мне оставалось лишь пускать слюни, так как не могла позволить себе тратить столько на литературу. Продавщица смерила нас равнодушным взглядом, и мы, расплатившись, ушли.

Дальше нам нужно было докупить несколько инструментов для Флейм. И когда я говорю «несколько», читайте «вагон и небольшая тележка».

Пока девушка обратила внимание на детали и всё необходимое для работы, я подошла к стенду с часами. Их были десятки — карманные, наручные, в виде кулонов и подвесок, роскошные и лаконичные. И среди всего этого, из ряда вон выбивались два кулона–крыла. Парные. На левом был прикреплён маленький декоративный замок, а на правом — ключ. Помимо них там виднелись детали и шестерёнки — очевидно, из старых часов.

Лишь только завидев их, я ощутила, что они будто предназначены для меня и Флейм. Она давно мечтала, чтобы у нас были какие–то парные вещи — брошки, браслеты или кулоны дружбы. А эти просто идеально подходили!

За прилавком сидел пожилой мужчина с седыми волосами и пышными усами. В его серой жилетке было столько карманов, что, вероятно, мог бы поместиться весь магазинчик, а на носу приземлились очки. На правом глазу ровным рядом выстроилась с дюжину дополнительных линз, и он копался в тонком механизме карманных часов.