Сломанная реальность. Путешествие Аннабель (СИ) - Мэднесс Робин - Страница 5

— А чем именно вы занимаетесь?

— Как раз хотел рассказать.

На его лице, или точнее рыльце, появилась улыбка. Я занимаюсь исследованиями в области генной инженерии. А именно, изменяю ошибки, допущенные Богом.

— И что это за ошибки?

— Уродство! Уродство большинства организмов. Мы свиньи — уродливы. А вы — люди, истинные Божьи создания — совершенны. Потому я изменил свое тело?! Я был уродлив! Я был свиньей! А теперь!? А теперь посмотри — как я прекрасен. И единственное, что осталось изменить — это этот ужасный пятачок. Мне нужен нос, по-настоящему достойный этого лица. У тебя великолепный нос! И он бы мне подошел.

— Вы… — оторопела девочка.

— Я хотел бы попросить его у тебя.

— Вы шутите?

— Нет. Я говорю серьезно. Мы ведь можем просто поменяться.

— Мне, пожалуй, пора, — девочка встала с табурета.

— Нет. Стой!

— Я пойду.

— Нет. Если ты не отдашь нос сама, я возьму его силой.

И он сделал резкий выпад в сторону Аннабель, обнажив острые, желтые зубы.

Еще мгновение, и он вопьется ими в ее плоть. Увернувшись, она попыталась сделать шаг в сторону выхода. Но тело не послушалось. Алкоголь уже затуманил разум. Он напрыгнул на нее сзади. Повалил на пол. И острые зубы впились в левое плечо. С большим трудом ей удалось его скинуть. Она попыталась встать, но не удалось и пришлось ползти. Свинья навалилась сверху. Ближайшим от девочки оказался шкаф. Она открыла дверцу. Существо впилось зубами в ногу. Только бы дотянуться. Он полз по бедру к верху. Сейчас эта тварь перегрызет яремную вену. Еще немного, еще чуть-чуть. Дверца уже приоткрыта. Рука нащупала шприц с жидким силиконом. И в этот момент свин навалился на ее загривок. Аннабель удалось перекатиться на спину и за долю секунды воткнуть шприц в розовый пятачок. Нажала на поршень, и силикон перелился. От того пяточек начал раздуваться. Она вливала и вливала, пока рыльце не лопнуло. Ошметки полетели в разные стороны. Свинья завизжала, упала на пол, и некоторое время лежала и билась в конвульсиях. Через некоторое время все стихло. Аккуратно поднявшись, Аннабель добралась до табурета и села. Раны от укусов кровоточили. Здесь, однако, было все необходимое для того чтобы обработать и перевязать раны, но придется подождать пока пройдет опьянение. Через какое-то время она обрызгала раны спиртом, дошла до шкафа, взяла с полки бинт и перевязала. После чего вышла из хижины. Кто-то однажды сказал: «Что нас не убивает, то делает сильнее. Так и что же дальше?»

Аннабель шла по полю, пока то не закончилось у края леса. У нее засосало под ложечкой. С некоторой неохотой она вошла в чащу. Долгое время, бродя по чернолесью, она так никого и не встретила, и ни на что не наткнулась. Что казалось ей странным, так как до этого, дома и жилища встречались ей, чуть ли не каждый час по пути. Хотя Аннабель это совсем не расстраивало.

«Поменьше бы психов. Хотя если бы попался кто-нибудь адекватный и сказал мне, наконец, где выход».

Она продолжала идти. Смеркалось. С влажной кое — где устеленной листвой земли поднялась синяя дымка. Из-за черных, густых крон почти не было видно неба. Внезапно, откуда-то сверху, посыпался дождь светящихся точек. Миллионы светящихся хлопьев: падающих, осыпающихся, взмывающих, перемещающихся потоком вправо и влево, вниз и вновь вверх. Всмотревшись Аннабель поняла, что это были мотыльки. Стаи светящихся мотыльков. Они кружили и далеко, и близко. Вокруг нее и совсем рядом, касаясь и шелестя. Они трепетали в сердце Аннабель освещая путь. С их помощью девочка преодолела лесную чащу.

Она вышла из леса. На этот раз перед ней открылось болото. На разрозненных бирюзовых островках росли деревья. Плакучие ивы катили свои слезы до текущих между островками водных потоков. Идти здесь казалось опасным, но Аннабель не видела смысла в том, чтобы вернуться обратно. Она вернулась в лес, но только затем, чтобы взять палку подлиннее. Через некоторое время Аннабель нашла то, что было нужно — длинный, двух-метровый, почти прямой ствол осины. Девочка начала свой путь по болоту. Свинцовые тучи на иссиня-черном небе напоминали намокшую вату и грозились упасть. Сквозь трещины между ними лился лунный свет. Зеленоватое, фосфорирующее свечение исходило от каких-то растений в воде. И потому Аннабель видела дорогу перед собой почти хорошо.

Хотя дорогой это было назвать сложно. Кое-где ей приходилось перешагивать, а где-то перепрыгивать с островка на островок почти твердой земли. Ноги быстро промокли и вскоре почти онемели. Возможно, если бы она шла быстрее, то могла бы согреется. Но идти быстрее она не могла. Ветра не было, а температура (само собой) стояла низкая. Возможно, в это время, где-нибудь за болотами, она и была выше, но мутная, почти не отражающая свет жижа, делала ее невыносимо холодной. Аннабель надеялась на то, что вскоре она преодолеет топь и выйдет на сплошной сухой берег. Но казалось, что топь не знает конца. Даль темнела и разглядеть, что-либо было практически невозможно. Кое-где за островками, за ивами и тростником слышались достаточно громкие шорохи и плеск воды, мелькали черные тени. В какой-то момент, Аннабель показалось, что она слышит нечто похожие на крик утки. Вскоре этот звук повторился, а потом снова и снова — пока девочке не стало казаться, что он ее окружает. Слева и справа, спереди и сзади — странная, нарастающая какофония. Аннабель стало жутко. Она попыталась ускориться настолько, насколько это было возможным. Внезапно, впереди, ниже горизонта появился свет. Он сильно отличался от того, что исходил от растений и точно не был лунным отблеском. Аннабель решила направиться к нему. Чем ближе она приближалась к этому свету, тем больше деревьев преграждало ей дорогу. Здесь были уже не только ивы, но и другие деревья, переплетавшие свои ветви там, где Аннабель нужно было пройти. Земля стала тверже, но местность все еще оставалась болотистой. И потому: то там, то здесь, девочка периодически продолжала проваливаться в мерзкую топь. Ветви больно обдирали кожу, хлестали и царапали. Детские ноги изнывали от боли. Свет впереди нарастал. Ведь надежда всегда сильнее той боли, что мы испытываем. Даже если эта надежда всего лишь иллюзия. Наконец деревья начали редеть, и Аннабель вышла на большой и просторный участок, освещенный тем самым светом. В центре, окруженном деревьями, располагалось небольшое озеро, а в центре же самого озера находился крупный островок со старой обветшавшей хижиной (от которой и исходил тот самый свет). К хижине вел ряд самодельных мостков из бревен. Аннабель замерзла. Ее онемевшие ноги сводило от холода, да и передвигалась она с большим трудом. Хрупкие пальчики рук еле-еле удерживали шест. Она думала, что ей не стоит наведываться в дом на болоте, но не могла найти иного решения. Собрав оставшиеся крупицы сил, она преодолела мостки и оказалась перед жилищем. Девочка постучала в сделанную из толстых прутьев дверь. Через секунду послышались шаги. Дверь распахнулась. Вначале Анабль не видела ничего кроме света, но спустя некоторое время, очертания хозяина хижины стали ясными. Это был невысокий, немного сутулый, лысоватый мужчина, со странным диковатым взглядом. Под глазами навыкате были заметны синяки. Тело очень жилистое. Под почти прозрачной кожей просвечивались венозные переплетения.

— Ребенок?! Здесь!?.

— Ну уже не совсем ребенок. Меня зовут Аннабель.

— Сто лет живого человека не видел, заходи-же скорее — его рот словно застыл в улыбчивом оскале.

— Садись у огня, согрейся. Ты будешь есть?

— Да, не откажусь, большое спасибо.

Аннабель поспешила к стулу, находившемуся подле костра в центре помещения. Огонь был разведен в углублении в полу и обложен со всех сторон камнями. Странный человек открыл люк в полу и стал спускаться. Со своего стула Аннабель могла видеть уходящие вниз железные ступени металлической лестницы и каменную кладь стен. Через некоторое время на пол начали вываливаться жестяные банки, напоминающие консервы. Через какое-то время, вслед за ними явился и сам человек.