Альфа-ноль - Каменистый Артем - Страница 26

— Сало экономить надо, — заявил я на его намек. — Если завтра еду не добудем, останемся голодными. Кто у тебя еду отобрал?

— Караси.

Вспомнив разговор с начальством фактории, я тем не менее задал глупый вопрос:

— Тебя что, рыбы ограбили?

— Нет. Они не рыбы. Это пацаны местные. Нехорошие они. Сатат, Якос, Таши и еще малой Татай с ними теперь. Карасями их называют, потому что они сети чистят от травы и мусора. И сушат сети тоже они. И Сатат, Якос, Таши и еще малой Татай рыбу чистят иногда. А ловят ее не они. Ловят старшие. Старшие меня не трогают. Только обзывают и подзатыльники дают. А Караси драться лезут. И когда злые, все отнимают.

Бяка показал на левый глаз. Заплывший, с налившимся синяком под ним, он смотрелся красноречиво.

— А что за работу тебе дают? — продолжил я расспросы.

— Да всякую. Вчера поливать огороды помогал.

— А здесь разве есть огороды?

— Есть. Вниз надо спускаться, там есть грядки. Камни вокруг, земли мало. Маленькие грядки.

— Понятно. И за это кашу давали?

— Да. Кормили. А старая Мегера позавчера дала мне луковицу. Не очень большую, зато сочную и почти не гнилую. А сегодня сказала рвать черемшу. Я нарвал много, но, когда поднимался, Караси отобрали корзину.

— Ну ты им хоть навалять успел?

— Нет. — Бяка опустил голову. — Их трое, а с малым Татаем теперь четверо. Хорошо, что не сильно побили.

— А убежать или пойти другой дорогой?

— Снизу только одна тропа. И я медленно бегаю. У Сатата почти шестая ступень просвещения, мне от него никак не убежать.

— Не знаешь, куда нас завтра пошлют?

— Наверное, снова черемшу скажут рвать, — предположил Бяка. — Обоз пришел, сало в бочках привез. Сало с черемшой вкуснее, чем без черемши.

— А какой смысл черемшу у тебя отбирать? — спросил я. — Ведь задание именно тебе дают.

— Задание дает старая Мегера или хромой Рукко. А Караси черемшу относят в трактир к Толстому Ору. Он им за это дает вкусную еду. Не кашу.

— Получается, они на тебе зарабатывают, а ты остаешься голодным?

— Да. Они теперь всегда так делают. Всегда отбирают мое. Все хотят отобрать мое. — Бяка снова покосился на меня нехорошо, но тут же виновато отвел взгляд, показывая, что ко мне претензий нет, просто привычка дурная.

— А в трактире, говоришь, еда вкусная?

— Пахнет вку-у-у-у-у-у-усно… — чуть не всплакнул Бяка. — Толстый Ор плохой человек. Но еды у него много. И вся вкусная.

— Завтра, значит, черемшу вдвоем собирать будем, — заявил я.

— И тебя побьют. И меня побьют. Нас обоих побьют. И все отберут.

— Нет, Бяка, не отберут. Ведь нас теперь двое.

— Ну и что? У двоих тоже отбирать можно.

— Нет, нельзя. Ты у нас все здесь знаешь. В этом твоя сила. А моя сила не отдавать то, что я заработал.

— Так они не спрашивают, они просто забирают.

— Даже если у них это получится, я всех их занесу в свой черный список.

— Это что такое? — заинтересовался Бяка.

— Это магия. Моя магия. Магия моего рода. Все, кто попадает в мой черный список, рано или поздно умирают.

— Ты маг? — настороженно уточнил упырь.

— Не совсем. Но моя магия работает. Не сомневайся, все будет хорошо.

Уточнять, что за все время из моего черного списка смерть добралась лишь до Трейи, я не стал.

Как и то, что моя так называемая мать погибла не от моей руки.

Незачем моему невеликому войску знать о столь деморализующих подробностях. Завтра у нас намечается схватка, следовательно, боевой дух полагается держать на высоте.

— Бяка, у тебя какая ступень просвещения?

— Третья.

— И ты конечно же омега?

— Да. Говорят, я слабый омега. Я не понимаю в этом. Меня не учат.

— Ничего, я тебя научу. Лет тебе сколько?

— Я не знаю. Зимой Мегера сказала, что мне уже пятнадцать, наверное, исполнилось.

— О! Да ты большой.

— Сатат больше. Ему тоже пятнадцать, но он выше меня. И он сильнее.

— Ничего. Чем больше шкаф, тем громче падает.

— Ты хочешь уронить на Сатата шкаф? И где же мы здесь шкаф возьмем? И как дотащим до тропы?

— Нет, не совсем. Забудь про шкаф, это не наш метод. Давай спать. Не то не выспимся.

— Давай. Давно надо спать. Когда спишь, есть не хочется.

Без изменений

Как это частенько бывает, утром о случившейся грозе напоминали лишь грязь и лужи. На синем небе ни облачка не видать, солнце поднимается чистое, без дымки на горизонте.

Поспешно перекусив скромными порциями хлеба и сала, мы отправились на поиски работы. Пожилая женщина, к которой меня привел Бяка, выдала нам корзину, покачав при этом головой и сообщив, что вчера ее вернул малой Татай, причем от черемши в ней остался только запах. Все прекрасно понимая, она попросила на этот раз донести собранное к ней, а не к Толстому Ору, иначе работники шахты снова окажутся без вкусной приправы к похлебке.

Несмотря на имя, которым в моей первой жизни обзывали злобных женщин, Мегера оказалась столь добра, что выдала нам по куску вчерашней ячменной каши. Чудовищно невкусная еда, но нашей команде требовалась энергия, потому мы оба рассыпались в благодарностях.

Затем Бяка провел меня к проходу в главной стене. На ночь его закрывали створки крепких ворот и железная решетка, но при свете дня здесь все нараспашку. Ведь внизу, на склоне, зеленеют десятки клочков огородов, занимающих все ровные участки. А у подножия темнеет навес, под которым сушатся сети. Народ, занимающийся сельским хозяйством и рыбной ловлей, постоянно шастает туда-сюда, держать здесь постоянную охрану, дабы отворяла путь, фактория себе позволить не может.

Спускаясь по извилистой тропе, я старался запоминать все, что попадается на глаза. Ну и анализировать не забывал. Огороды не впечатлили. Они совсем не похожи на продуманные до мелочей грядки Тшими. Обычная зелень и легкие в выращивании овощи с корнеплодами. Ни ягодных кустарников, ни деревьев плодоносящих не видать. С такими растениями справится любой человек, ведь специализированные навыки не потребуются. Прикажи мне, даже я сумею прополоть да полить. Однако эту работу выполняли исключительно женщины и девушки. Прямо сейчас прошли мимо двоих, махавших деревянными тяпками.

У рыбаков увидел кое-что поинтереснее. Лодку вытаскивали на берег, а пара мужчин, не напрягаясь, тащила навстречу нам корзину с уловом.

Проходя мимо, я, разумеется, на него взглянул и разочаровался. Килограммов семь-восемь некрупной рыбы. В фактории живут и работают сотни людей всех возрастов, им такая добыча на один зуб.

Внизу при нашем появлении невысокий белобрысый парень отвернулся от вытащенной лодки и спросил:

— А где Караси?

— Я не знаю, — трясущимся голосом ответил Бяка.

Одно упоминание о недругах основательно выбило его из колеи.

— Да побери их Хаос! — мрачно прогудел парень. — Сети надо чистить. Сегодня одну траву наловили, рыбы почти нет.

— Может, завтра улов будет лучше, — вежливо заявил я.

— Откуда ему быть лучше? Мелочь кайт здесь все заполонила. В сети они не идут, чуют. Всю нормальную рыбу распугали. Из-за них даже не искупаешься на глубине. Вот же твари… Чего уши развесили?! А ну валите отсюда, пока не всыпал!

Отходя, я шепнул:

— Какой-то он необщительный.

— Это же Рурмис. Он злой очень. И он двоюродный брат Сатата, — опасливо пояснил Бяка. — Сатата если кто обидит, он сразу к нему ябедничать бежит.

— То есть, если мы навешаем Сатату, нам придется иметь дело с этим коротышкой?

— Ага. Снова все отберут. Не дам им ничего! Не дам! Оно мое! Мое!

— Мне уже интересно становится, что же ты так сильно прячешь за пазухой, — усмехнулся я и, заметив, как напрягся Бяка, поспешил его успокоить: — Да все нормально. Это я так шучу. Прячь там хоть корону императора, это твое личное дело.

— А ты точно не хочешь забрать мое за сало? — боязливо уточнил Бяка.