Обмануть смерть - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 16

— Мне все и всегда врут, — печально сказал первосвященник.

Каждый, возглавивший высшее служение, теряет мирское имя. В летописях это создает путаницу. Тем не менее, многие помнят и имя Севрин, и происхождение. Его род происходит из провинции Нигар, с запада. Почти родные места. Прямо через пролив от Серкана. Наверняка в тамошнем Храме есть масса родственников. Это имеет значение в нынешнем противостоянии и гражданской войне или нет? Плохо, что я до сих пор не уяснил, что, собственно, происходит и не ожидал подобного. Меня сделали вчистую. Даже мысли не возникало о встрече на таком уровне.

— Каждый хочет для себя урвать нечто. Этот тоже, — махнул иссохшей лапкой первосвященник, перехватив мой взгляд на мага, продолжавшего сверлить меня глазами. — Просто одним требуются деньги, другим власть, а третьи желают великой славы, — он хихикнул. — Вот тебе чего надо? Честно!

— Чтобы мне не мешали заниматься профессиональной деятельностью, — ответил без запинки. — Не стояли над душой, не требовали каждую удачную лечебную находку утверждать через людей, не способных понять, что это за открытие, и получивших звание и разрешение спасать людей травами и хирургическими инструментами исключительно из-за принадлежности к жречеству. Чтобы не мешали публиковать сообщения о моих достижениях, придираясь к пустякам, демонстрируя власть.

Выдохнул, переводя дух и продолжил со всей возможной искренностью:

— Готов платить за работу печатного станка, но не содержать армию бездельников, занимающихся пересылкой материалов для утверждения в Карунас. Месяцы проходят, прежде чем последует ответ, но не с утверждением и позволением, а требующий уточнения некоего места. Годы протекают бессмысленно, а люди продолжают умирать по вине Храма.

— Откровенно, — согласился первосвященник.

Еще бы, знаю я эти штуки с индикатором и видел, как он смотрел на крышку ящика. С моего места не разглядеть, даи вид у них разный бывает. Одно неизменно. На ложь загорается красный свет, на правду зеленый. И как бы это опять со старых работ Врача не пошло. Запрещающий и разрешающий значок. Еще желтый бывает, предупреждает — внимание!

Я специально проверял, умелый человек такой простенький прибор легко проведет. Надо всего лишь сообразить, как правильно отвечать, и можно сказать так, что будет правда — в каком угодно направлении.

Во-первых, сообщение, высказанное тобой, могло прийти от человека, которому ты доверяешь. Он мог искренне заблуждаться, его могли обмануть, сознательно соврать — ты просто повторяешь чужие слова. Не лжешь. Во-вторых, всегда есть возможность сказать нечто такое, что каждый понимает по-своему.

В-третьих, и это гораздо важнее, не обязательно изливать полностью душу, если это чревато последствиями. Многое можно и не договаривать. И самое важное, старайся не отклоняться от того, что считаешь правдой. Все, сказанное мной, честно. Надо выдать и кусок истины, чтобы не сомневались в остальном. Но сказано далеко не все. Глупость эти артефакты, и магов, создающих их, давно надо бить по пальцам. Но вот такого совета я точно не дам.

— Ну что ж, в твоих утверждениях есть доля справедливости, но ситуация всегда может быть рассмотрена под разными углами.

Угу, мысленно согласился, все зависит от того, с какой стороны от закрытой двери туалета ты находишься. Снаружи время течет намного медленнее. Меня собираются кормить банальными вещами.

— Обвинять Храм в небрежении, — сказал с нажимом первосвященник, —я бы не рекомендовал. Только забота о здоровье и необходимость тщательной проверки новых методик или лекарств вынуждает нас внимательно подходить к изучению заявок. Ты представляешь их количество каждый год?

— Я могу осмотреть вас? — встрял в возникшую паузу, проявляя похвальный энтузиазм.

Опять же, в моем предложении отсутствует подвох, и я не прочь был иметь представление о здоровье сидящего напротив. Он не настолько стар, чтобы превратиться в такого помирающего задохлика. Неприятный признак.

— А! Ты решил, что тебя за этим позвали… Увы. Мне никто не поможет. Вот здесь, — он постучал себя по лбу, — находится опухоль. Убрать ее невозможно. И будь любезен, не строй наивных глазок. Твои радикальные операции известны. Был бы шанс, я бы не постеснялся обратитьсяк тебе, но мы привлекали для консилиума самых разных специалистов. Даже под наркотиком или при обращении к магу это верная смерть. Ничего не поделаешь. Мое время истекает. Наверное, если бы не это, я бы еще потянул, понаблюдал за тобой. Всю жизнь, — произнес он, снова хмыкнув после длинной паузы, — любил редкости. В наших кладовых их много, — я машинально кивнул, если уж скульптуры Черного Харпута в коридоре запросто стоят, представляю, что еще найдется. — Оказывается, иногда это приносит ощутимую пользу.

Он выложил на стол миниатюру. Небольшая деревянная доска. Судя по цветам и легкой патине, времен середины Первой империи. Портрет молодого человека. Вид какой-то нерадостный. Сделал глупое лицо, уж не знаю, насколько удачно вышло. На будущее не мешает потренироваться. Ох, нехорошим запахло. Понять бы, к чему эти заходы. Впервые за долгие годы реально растерялся. Не понимаю, чего ждать.

— А это? — не дождавшись реакции, достал из выдвижного ящика толстую книгу и повернул ее ко мне, предварительно раскрыв на заложенной странице. Спросил с ощутимой ехидцей. — Зеркало дать?

— Не могу отрицать наше сходство, — без особой радости заявил абсолютно очевидное, — но должен заметить, хоть данная книга мнене известна, судя по виду пергамента и манере изображения, ей лет шестьсот, не меньше.

— Почти семьсот, — любовно погладив страницу, заверил первосвященник.

— Ну, может быть, данный человек приходится мне каким-то дальним родственником? И что?

— Только не надо строить из себя идиота! — почти прошипел первосвященник, с грохотом захлопывая том.

В другом месте я бы обязательно прочел лекцию о правильном отношении к книжной мудрости вообще и столь древней в частности. Сейчас раздражать не стоило. Хотя куда уж хуже. — Не говори мне, что ты не ведаешь о Враче. Я же просил не врать!

Сейчас он бы похож на изготовившуюся к удару кобру. Еще немного, и плюнет в меня ядом.

— Я много раз страдал от излишнего любопытства, но сейчас честно вас не понимаю. Допустим, я читал кое-какие его работы, но какое отношение имеет данная картинка ко мне? А тем более — тот юноша.

— Хм, — пробурчал первосвященник задумчиво, — а ведь действительно мог не признать. Себя в зеркале тридцатилетней давности не увидишь.

— Кого?

— Как происходило воцарение Врача? — резко спросил первосвященник.

— Ну, — помявшись под пронзительным взглядом, вынужден был признать некоторую степень знакомства с процедурой, все равно об этом можно прочитать не в одной книге, хотя и не общедоступной, но отнюдь не редкой, — он умирал, труп не вскрывали, а через какое-то время проводились не известные никому, кроме жрецов, обряды, и Врач возрождался снова. Э… в юном виде, — я бубнил, лихорадочно соображая: чего он, собственно, добивается? Древних тайн от меня не дождется. — Душа якобы переселялась в новое тело. По неведомым признакам посвященные определяли нужного человека заранее. Они, э… воплощения всегда были на одно лицо…

— Дошло? — очень доброжелательно спросил первосвященник.

— Знаете, — сказал настороженно, — это очень интересный юридический казус.

Послышалось очень противное хихиканье, и от взора мага я просто замерз.

— Даже если я, а это еще доказать необходимо, — подчеркнул поспешно, — являюсь потенциальным реципиентом, в которого должна переселиться душа Врача, то последний раз он умер страшно давно, и цепочка возрождений давно оборвалась.

— А кто это может гарантировать? — спросил зажившийся на белом свете старичок очень ласковым тоном, — смерти его никто не видел.

— Как это?

— Да, да. Вопреки официальным утверждениям, Врача не удалось захватить во время войны и уничтожить, — в голосе звякнул металл. — Никто не может утверждать с полной уверенностью, что его доверенные жрецы не бродят по земле и не выполняют свой долг. Во всяком случае, очень любопытно было ознакомиться с твоей биографией и деятельностью. К примеру, чтоза человек был твой учитель, а?!!!