Танец стали в пустоте (СИ) - Фабер Ник - Страница 7

— И что в нём, сэр?

— Согласно предварительному заключению СКДФ, авария была вызвана твоими действиями, как капитана военного корабля ВКФ.

Слова произнесённые тихим, спокойном голосом эхом отдались от переборок кабинета. Они звучали эпитафией для него как для офицера и пяти членам его экипажа, которых уже было не вернуть.

— Как я уже сказал, это заключение предварительное. Тем не менее, было принято решение вывести тебя за штат флота с половинным жалованием и переводом в резерв.

Услышав это, Том нервно засмеялся. Перевод в резерв. Любой офицер, в чьём личном деле будут написаны такие слова на веки вечные останется сухопутной крысой без возможности вновь подняться на мостик боевого корабля. У него отобрали его крылья. Навсегда. И возможно, по его же собственной глупости.

— Тебе официально сообщат об этом решении, скорее всего через три или четыре дня. Я потянул за кое какие свои ниточки и добился возможности сказать тебе это лично. После получения сообщения тебе нужно будет передать все свои дела.

— Моя карьер…

— Твоя карьера, Том, окончена. По крайней мере на время расследования. Как я уже сказал, решение временное и предусматривает только твой вывод из штата действующих офицеров на время расследования. Оно конечно затянется, но если твоя непосредственная вина не будет доказана, скорее всего ты сможешь вернуться на службу.

— Но капитаном корабля мне уже не быть…

— Скорее всего нет. Кто знает. Хорошо, что ты ещё смог избежать военного суда в связи с гибелью членов твоего экипажа. От него тебя спас тот факт, что с реактором ты поступил абсолютно правильно, отключив его из цепи. И то, что провести ходовые испытания после ремонта вам было приказано. Так что все твои действия были верными, особенно после аварии. Ну и конечно твоё имя помогло.

Он немного помолчал, разглядывая батальное полотно, висевшее на одной из стен.

— Ладно, с официальной частью покончили и пёс с ней. Как рука?

Том неловко покачал плечом с отсутствующей левой рукой.

— Врачи сказали, что мне повезло. Нервные окончания практически не пострадали, так что у меня два варианта. Либо регенерация, либо протез.

— Ещё не выбрал?

— Я даже не думал об этом, отец. Это беспокоит меня меньше всего. Теперь.

Покачав головой Адмирал встал из-за стола и пройдя через кабинет подошел к переборке, которая была за кофейным столиком. На ней висела большая картина, почти в метр шириной, на которой была изображена сцена морского сражения. Древние, деревянные корабли под белоснежными парусами вели сражение в клубах порохового дыма. Зная отца, Том был практически полностью уверен, что картина была настоящей, а не распечатанной копией. Неизвестному художнику в статичной картинке удалось запечатлеть весь грохочущий ад происходящего на батальном полотне сражения.

Подойдя к картине, адмирал провёл пальцами по нижнему левому краю картины. От этого движения она тут же плавно поднялась на шарнирах вверх, открыв находящимся в кабинете нишу со стеклянными полками, которые оказались ничем иным, как потайным мини баром.

Райн старший взял пару бокалов и бросив в них по четыре кубика льда, налил из одной из бутылок янтарного цвета напиток, примерно на два пальца. Вернувшись за стол он протянул один из них сыну. Тот скептически посмотрел на протянутый бокал, который был сделан из настоящего стекла.

— Бери. У меня и так редко появляется возможность увидеться с сыном.

Он сел в своё кресло и они ударили бокалами друг об друга. По запаху Том определил что напитком оказалось старое шотландское виски с земли, которое так любил его отец. Глоток напитка обжигающей волной пронёсся по горлу от чего Тому стало чуть теплее. Хотя сам факт того, что он мог замёрзнуть на космической станции с её системами контроля температуры был невозможен.

— Спасибо.

Виктор лишь кивнул в ответ и поставил свой бокал на стол, в котором казалось количество напитка нисколько не уменьшилось после его глотка.

— Не переживай. Я постараюсь надавить на знакомых мне ребят из СКДФ, что бы они работали поусердней. Несмотря на глупость твоего решения, я верю, что ты сделал всё именно так как говоришь. А значит, в вину тебе можно поставить только опрометчивое решение вывода двигателя на максимальную мощность. А это значит, что в системах второго реактора действительно был дефект, который проглядели на верфи. От этого и будем отталкиваться. Так что не раскисай, ещё ничего не кончено.

— Знаю, только что мне теперь делать…

— Отдыхать. Ты находишься всего в тридцати пяти тысячах от одной из самых прекрасных планет. Лети на Траствейн и отдохни. Найди себе подружку, проведи месяц другой на пляже. Жалование, пусть и половинное ты всё равно будешь получать, да и до этого я не замечал, что бы ты проматывал казённые деньги на развлечения. Используй это время с пользой для себя. В любом случае на период от года до двух, ты по сути будешь гражданским человеком.

— Да, вот только я не об этом мечтал.

— Знаю, сын. Знаю.

Низкая орбита Траствейна.

2 марта 784 года после колонизационной эры.

— Внимание, уважаемые пассажиры. Наш челнок готовится войти в атмосферу Траствейна. Мы совершим посадку в главном космопорте Прайден Сити, через тридцать пять минут. Просим вас застегнуть протяжные ремни и…

Том не слушал. Он уже и так давно всё сделал. На службе к таким вещам относятся крайне серьёзно и требования безопасности выполняются неукоснительно. Том посмотрел по сторонам пассажирского челнока, рассматривая раздных пассажиров, которые наполняли его салон. Некоторые из них решили пренебречь предупреждением и вальяжно развалится в своих креслах не притронувшись к ремням. К таким тут же подходили бортпроводники и мягко указывали на допущенное ими упущение. Как правило, большинство тут же выполняло просьбу, стараясь не привлекать к себе внимание.

Кресло Тома было крайним у правого борта челнока, как раз рядом с небольшим обзорным иллюминатором. За ним было прекрасно видно, как меняется и переворачивается линия горизонта, под воздействием маневровых двигателей челнока, которые выводили его на нужный угол и положение для входа в атмосферу. Постепенно, пространство за иллюминатором заполнилось всполохами пламени, раскалённой от входа в атмосферу обшивки, а на тело легонько надавила перегрузка вжимая его в противоперегрузочное кресло.

Всё же пассажирские челноки и в особенности «гражданские» челноки не были оснащены столь мощными компенсаторами инерции, как их флотские модели и были не способны полностью скомпенсировать перегрузку от вхождения в атмосферу с последующим торможением. Но даже так, она не создавала каких либо неудобств, а просто нежно прижимала к ложементу кресла.

Многие из пассажиров челнока с интересом приникли к своими смотровым экранам, с интересом наблюдая процесс входа в атмосферу. Том же откинулся в кресле и закрыв глаза попробовал немного подремать. Для него подобные спуски были не то что рутиной, даже какого либо нервного напряжения они больше не вызывали. По той простой причине, что если что-то пойдёт не так, то он твёрдо знал, они все трупы и спасти их в такой ситуации не сможет ничего. С другой стороны, подобные инциденты случались настолько редко, что тут же становились достоянием общественности и долго обсуждались в силу своей редкости.

Так что для него подобное событие, было не более чем обыденностью. Чего не скажешь о сидящей рядом с ним девушке. Она заняла место рядом с ним в самом начале полёта, через несколько минут после него. И сейчас сидела вцепившись руками в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Её глаза были плотно закрыты, а лицо прибрело бледный оттенок. В общем то обычная реакция человека, для которого это был первый спуск в атмосферу.

Вздохнув, Том повернулся к ней и чуть наклонился в её сторону.

— Первый раз, да?

Девушка отрывисто кивнула не раскрывая глаз. От движения головой со лба на лицо упало несколько светлых прядей.