В постели с чужим мужем (СИ) - Рей Полина - Страница 20

Она решилась выйти из своего убежища, что давило со всех сторон идеально чистыми стенами, минут через десять. Кир и Эля ждали за дверью. Варя бросила затравленный взгляд на мужа подруги, после чего юркнула в сторону своей спальни. И, пытаясь скрыться за её дверью, услышала:

— Я не буду устраивать истерик только потому, что беспокоюсь за нашего с тобой ребёнка! — В голосе Эли сквозили истеричные нотки. — А сейчас иду успокоить мать нашего будущего сына или дочери.

Эля просочилась в комнату, которую занимала Варя, в тот момент, когда последняя принялась бросать вещи в сумку. Закрыла дверь на замок и закатила глаза:

— Капец, ты бы знала, чего мне это стоило, — закатила она глаза, после чего с облегчением хихикнула. — Ну? Как я поняла, всё получилось? — эти слова Эля шепнула едва слышно.

У Вари снова ком к горлу подкатил. Пришлось зажмуриться, наскоро застегнуть сумку и выдохнуть.

— Если ты о сексе с твоим мужем, то да. Мы с ним переспали, — как можно спокойнее ответила Варя, тоже переходя на шёпот.

— Только утром?

— Нет. Ночью тоже.

— Отлично.

Эля принялась расхаживать по комнате туда и обратно, пока Варя предприняла попытку натянуть на себя хотя бы джинсы и футболку. Руки не слушались — пальцы дрожали, потому процесс затягивался.

— В общем, дальше всё по плану. Надеюсь, через пару недель тест на беременность действительно будет положительным, а потом… Потом всё как и договаривались.

— А что Кирилл? — выдавила из себя Варя глухим голосом.

— А что с ним? Сейчас ты уедешь, мы с ним поговорим. Порыдаю для проформы, позаламываю руки. Потом прощу. Мужик с комплексом вины — настоящее чудо. Ну а дальше будем ждать твоих родов. Трахаться с Кириллом больше не нужно.

В последних словах Эли послышалась едва приметная угроза, но Варя и представить не могла, что вновь в ближайшее время сможет лечь в постель Кирилла.

— Тогда я поехала.

Она не представляла, как сможет выйти из комнаты, миновать Кира и уехать уже из их с Элей чёртова дома, но другого выхода у Вари попросту не было. Она и без того чувствовала, что начинает задыхаться в окружающих её стенах.

— Да, конечно. Через время сможешь вернуться обратно, когда я типа прощу Киру.

Варя с замирающим сердцем взялась за ручку двери, и когда уже было вышла, услышала повышенный голос Эли:

— Тебе совсем не нужно уезжать! Ничего ведь особенного не случилось!

Она ураганом промчалась в прихожую, принялась обуваться, и когда почувствовала на плечах руки Кирилла, едва сдержалась, чтобы не выпалить всё то, что рвалось изнутри.

— Останься, — тихо, но весомо проговорил Кир, разворачивая Варю лицом к себе, и она тут же замотала головой.

— Нет…

— Останься… мы всё решим.

Столько всего было в его голосе и взгляде, что Варя окончательно возненавидела себя за содеянное. Он ждал ответа, а она не знала, как удержаться и промолчать. И только воспоминания о том, где сейчас её мать, не давали Варе сорваться и совершить ошибку.

— Нет. Пожалуйста, отпусти…

Кирилл разжал руки через несколько мгновений. Дал возможность Варе сбежать. И только когда она оказалась на улице, смогла сделать полноценный вдох. Впрочем, понимая, что рано или поздно ей придётся вернуться к Эле и Кириллу и продолжать участвовать в этом фарсе и дальше.

Первый порыв — догнать Варю и вернуть обратно вопреки ее собственному желанию уйти — Кириллу пришлось задушить в себе каким-то совершенно невероятным усилием воли. Разочарование от того, что Варя сбежала, предпочтя оставить его с Элей наедине, жгло нутро, но он сказал себе, что трудно было ожидать от нее чего-то иного. Очевидно, для нее, как и для любой порядочной девушки, оказалось слишком сильным потрясение от того, что обманутая жена застала их с поличным. И разве не это — ее скромность и ее ранимость — он в ней особенно ценил? Да и, в конце концов, ведь вся проблема заключалась в нем. Это он был женат, он нарушил брачные клятвы, он пошел на измену, на которую не имел морального права. И теперь было бы абсолютно честным по отношению к обеим женщинам первоочередно разрешить наконец эту мерзкую ситуацию, которая, как ни крути, выглядела со стороны отвратительно, пусть даже сам он совершенно не ощущал все так. Да, он изменил Эле, но сожалеть об этом был просто не в состоянии, потому что то, что испытывал рядом с Варей, было настолько правильно и необходимо ему, что не вязалось с таким пошлым и гадким словом, как «измена», пусть даже юридически это и был самый настоящий адюльтер. Но разве не хуже было бы врать себе самому, врать Эле и Варе, изображая то, чего на самом деле не было? И не было уже давно. Они с Элей являлись друг для друга чужими, и это произошло не вчера и не сегодня. И куда преступнее было бы продолжать все это дальше, пытаясь создать видимость того, чего никогда и не существовало вовсе.

Он должен дать Варе возможность побыть одной, а сам использовать это время на то, чтобы покончить с отношениями, не имевшими больше никакого смысла. Чтобы потом иметь полное право прийти к Варе свободным человеком, который может предложить ей гораздо больше, чем унизительная роль любовницы.

Цокот каблуков, послышавшийся рядом, заставил Кирилла обернуться. Эля стояла перед ним, высоко вздернув подбородок, и всем своим видом давала понять, как глубоко она оскорблена его поступком. Да, черт возьми, именно оскорблена. Она выглядела так, словно он купил ей шубу дешевле, чем та, что была у ее подруги. Он не видел в ее глазах боли, рождённой предательством дорогого человека, не видел сомнений и растерянности, свойственной тем, чья жизнь совершила неожиданный поворот, к которому человек был совершенно не готов. Нет, Эля явно не задавалась вопросом «как мы будем жить дальше после случившегося?». Она, похоже, твердо знала, что он обязан искупить перед ней свою вину и даже знала, как именно. Он представил, как в ее мозгу уже выстроились ровным рядом цифры, в которые она оценивала спасение их брака. Она с видом королевы ожидала, что он станет униженно извиняться и попытается купить ее прощение.

Господи, и с этой женщиной он прожил столько лет?

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовалась Эля холодным тоном, когда молчание, в течение которого он внимательно изучал ее, затянулось.

— Хочу, — ответил он ей в тон и увидел, как Эля нахмурилась от того, что, вероятно, поняла — все происходит не совсем так, как она рассчитывала.

— Ну и? — поторопила она так, словно он был какой-то челядью, напрасно отнимавшей ее время.

Стало тошно. И горько. Как он мог быть настолько ею ослеплён, чтобы долгое время плевать на то, что его просто используют? Как мог желать ее так сильно, чтобы ради этого закрывать глаза на то, что между ними не было ничего, кроме секса? Интересно, когда он ее трахал, как одержимый, она и в эти моменты видела перед глазами цифры его банковского счёта?

Захотелось презрительно рассмеяться. И над ней, и над собой самим — в первую очередь.

— Ответь мне на один вопрос, — сказал Кирилл, складывая на груди руки. — Ты ведь не так уж и ранена тем, что увидела сейчас в спальне? Задета — да, но тебе, по большому счету, насрать на это в глубине души, правда?

— Что? — Эля, казалось, даже захлебнулась возмущением, а он стоял, смотрел на нее и не верил ей ни на грош. Господи, да было ли в ней хоть что-то натуральное?

— Ты трахал мою подругу в нашем доме и ещё смеешь говорить, что мне насрать?! — выплюнула Эля со злостью, а он лишний раз убедился — ее эмоции были далеки от тех, что испытывают к человеку, которого любят.

Да и кому он врал? Она любила его деньги, а не его самого. Все просто. Просто и предсказуемо, но отчего-то все равно больно.

— Чего ты хочешь? — спросил он устало, желая покончить с этим как можно скорее. Ему уже все было до тошноты ясно.

— Для начала мог бы и оправдаться! Извиниться! Я не понимаю тебя, Кир! У тебя что, совсем нет совести?!