Черный Лев - Деверо Джуд - Страница 9
- Предыдущая
- 9/68
- Следующая
– А что, брат вызвал интерес столь прелестной дамы? Лайонин залилась румянцем: ее чувства, похоже, были очевидны каждому. Джеффри улыбнулся раскрасневшейся девушке. На этот раз Ранулф не ошибся в выборе. Обычно на его женщин просто смотреть невозможно! Внутри все переворачивается при виде этих кляч!
– Насколько я понял, вы леди Лайонин? Сэр Томпкин просто лопается от злости при упоминании вашего имени. Похоже, слишком много мужчин, которых он прочил в поклонники своим уродливым дочерям, поют дифирамбы вашей красоте. Теперь я понимаю причину его расстройства.
Лайонин весело улыбнулась:
– Вижу, вы хорошо усвоили манеры истинного придворного. И вы совсем не похожи на брата, хотя улыбка у вас одинаковая.
Лицо Джеффри неожиданно вытянулось.
– Улыбка? И что вы знаете о его улыбке?
– Только то, что она очень приятная и смеется он заразительно, хотя иногда чересчур громко.
Молодой оруженосец так долго смотрел на нее, что она недоуменно нахмурилась:
– Похоже, я что-то не то ляпнула? Честное слово, я не хотела осуждать вашего брата, когда сказала, что у него слишком громкий смех. Но поверьте, стены чуть ли не дрожали. Служанки прибежали посмотреть, что творится.
Джеффри немного опомнился: – Ранулф ждет внизу и…
– О нет, он на ристалище со своими людьми! – выпалила она.
Он широко улыбнулся, и девушка отвела взгляд.
– Пойдемте со мной на ристалище, чтобы я наконец смог поздороваться со своим смешливым братом. Честно говоря, думаю, вы с кем-то его путаете. У него черные волосы и…
– О да. И черные глаза, и очень славный конь. Джеффри свел брови и энергично покачал головой:
– Просто не верится, что Ранулф позволил кому-то коснуться его драгоценного жеребца! Конечно, эти сведения бледнеют рядом с тем, что сообщили мне вы, но меня зовут Джеффри де Уорбрук. Я скромный оруженосец сэра Томпкина.
– Нет, вы совсем не похожи на Льва! – неожиданно воскликнула она, убегая.
Сбитый с толку Джеффри смотрел ей вслед. Ранулф ненавидел, когда его называли Черным Львом, и терпеть не мог намеков на собственную внешность. Джеффри слышал много историй о брате и видел, как боятся его окружающие. Он не внушал' страха только придворным короля Эдуарда, равным ему по происхождению и богатству. А эта девушка, дочь простого барона, посмела назвать его Черным Львом.
– Ясно, что во мне тут не нуждаются, – пробормотал Джеффри, подходя к брату, который неотрывно смотрел в глаза Лайонин.
Тот удивленно обернулся:
– Джеффри!
Юноша оказался в медвежьих объятиях брата, который расцеловал его в обе щеки.
– Я не знал, что ты уже здесь! Где тот мерзкий старик, которого ты обязан сопровождать? Только не говори, что ты уже посвящен в рыцари и просишь разрешения присоединиться к «черной страже»!
– Ты прекрасно знаешь, что до моего посвящения остался еще год. И я слишком ленив, чтобы потеть каждый день на ристалище. Не знаю, как эта прекрасная леди выносит запах пота, которым от тебя так и разит! Кстати, я не слышал о твоей новой пассии. Ты умеешь хранить секреты!
Лайонин поспешно отвернулась и стала смотреть на одного из рыцарей, бросавших длинное копье в установленную на большом расстоянии мишень. Стыд и унижение захлестнули ее. Скорее уйти отсюда!
– Я должна вернуться в замок. Увидимся за обедом, – пробормотала она, мельком взглянув на Ранулфа.
Он взял ее маленькую ручку и погладил, прежде чем поднести к губам. Оба словно не замечали окружающих. Девушка приподняла подол и побежала к каменной башне. Только у деревянных ступеней, ведущих на второй этаж, она вспомнила о необходимости сохранять достоинство.
– Что ты думаешь о леди Лайонин? – спросил Ранулф, тщетно пытаясь скрыть волнение. Но Джеффри не одурачишь: он хорошо знал брата.
– Слыхал, что у нее характер и сварливая натура настоящей сороки…
Джеффри громко рассмеялся, когда брат повернул к нему искаженное яростью лицо:
– Пожалуйста, братец, не убивай меня. Я пошутил. Ранулф успокоился и сконфуженно отвел глаза.
– Признаю, я не могу равнодушно говорить о Лайонин. Ну как она тебе показалась?
– Я слышал, она заставляет тебя смеяться, – пробормотал тот, изумленно наблюдая, как брат расплывается в улыбке.
– Девушка меня околдовала. Разве она не самая прекрасная женщина на свете, хотя еще совсем ребенок?
– Садись рядом, брат, и расскажи мне о девушке. Ты давно ее знаешь?
Ранулф уселся на каменную скамью, прислонился спиной к стене и провел рукой по влажным от пота волосам.
– Я приехал повидаться с тобой, но вчера утром встретил свою Львицу. С той минуты, как я увидел эти зеленые глаза, больше не могу ни о чем думать. Почти не спал прошлой ночью, а теперь не в силах заняться делом. Что на меня нашло?
Потрясенный Джеффри не сразу ответил.
– По-моему, брат, ты влюбился.
– Любовь! – презрительно фыркнул Ранулф, но тут же серьезно признался: – Я тоже так посчитал, но поверить себе не могу. Она совсем дитя. Моей дочери Ли было бы сейчас почти столько же.
– Ты всегда можешь сделать девчонку любовницей, а когда устанешь от нее, отдашь в жены кому-нибудь из своих людей.
Ранулф грозно нахмурился, но Джеффри ничуть не испугался.
– В таком случае женись на ней. Похоже, она неравнодушна к тебе, хотя не понимаю, почему. Из тебя наверняка выйдет отвратительный муж.
– Я не могу жениться, – тихо признался Ранулф.
– Ранулф, ты должен забыть Изабель! Многие мужчины несчастливы в первом браке. Ты тогда был совсем мальчишка, на несколько лет моложе ее. Нельзя жить прошлым. Эта девушка обожает тебя, так что женись на ней поскорее, прежде чем другой ее не увел. Правда, она всего лишь дочь барона. Может, великий граф Мальвуазен не опустится до… ты понимаешь, о чем я? Если ты не возьмешь ее, она недолго останется одна. Представь, что другой обнимает ее, целует… Ранулф! Отпусти меня! – Джеффри, охая, поднялся с земли и стал отряхиваться. – Мне нужно начистить кольчугу сэра Томпки-на. Ты поразмыслишь над моими словами?
Ранулф промолчал. Джеффри покачал головой и удалился.
– Лайонин! Я повторил вопрос четыре раза! Где ты витаешь, девочка?
– Прости, отец. О чем ты спрашивал?
– Теперь это не важно. Что это с тобой стряслось сегодня?
– Мне кажется, – вмешалась Мелита, поднимая голову от шитья, – что мысли нашей дочери не здесь, а на ристалище.
– Кого ты имеешь в виду? – нахмурился Уильям. – Сэра Томпкина?
– Фу! – брезгливо воскликнула Лайонин. – Сэр Томпкин! Этот жирный старик!
– Я не допущу такого неуважения к старшим в моем доме, девчонка!
– Уильям, наша дочь потеряла голову из-за графа Мальвуазена, – прошептала Мелита.
– Ранулф де Уорбрук?! – изумился он, глядя на склоненную голову Лайонин. – Ты страдаешь по графу?!
Лайонин, стоявшая у огня, потянулась с кошачьей фацией.
– Или он не красив? Разве не самый добрый и нежный на свете? И волосы у него так чудесно вьются!
Глаза Уильяма, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Раскрыв рот, он уперся взглядом в жену, ответившую ему довольной улыбкой.
– Лайонин, – спокойно сказала она, – немедленно иди к себе и причешись. Пусть Люси разожжет у тебя очаг. И оставайся там до обеда.
Лайонин беспрекословно повиновалась столь необычному требованию.
– А теперь, жена, молю, расскажи, что происходит. Дочь без ума от Черного Льва? Но должна же она понимать, что мечтает не о том. Ей так же повезет стать супругой графа, как мне – жениться на дочери короля.
– А ты сначала спроси его.
– Его?! Ты воображаешь, что я посмею обратиться к нему с таким вопросом? Да он рассмеется мне в лицо! Достаточно и того, что теперь я могу хвастаться перед друзьями визитом графа. Но чтобы желать его себе в зятья?! Нет, я не хочу, чтобы из меня делали посмешище!
– Уильям, неужели ты настолько слеп, что не видишь, как граф сходит с ума по нашей дочери? – не выдержала Мелита. – Иди на ристалище. Сам поймешь, что я не лгу.
- Предыдущая
- 9/68
- Следующая
