Обратная сторона мечты (СИ) - Черненькая Яна - Страница 16

Нэри закатил глаза и улыбнулся.

— Ты без вопросов ничего не делаешь? — спросил он.

— Нужно же мне знать!

— Зачем?

— Надо! — ответила я его же словами.

Засмеявшись, ант отпустил мою ногу и, подтягиваясь на руках, выбрался на берег к хворосту.

— Принеси… трубу, — велел он, складывая тонкие прутики один на другой над кусочком сухой коры. Вскоре перед ним появился крошечный шалашик.

Получив подзорную трубу, Нэри ловко открутил металлические кольца-крепления и вытащил линзу. Повращал ее, поймал солнечный луч, направил его на свое сооружение и вскоре, к моему изумлению, на коре появилось сначала черное пятнышко, а потом и огонь. Нет, конечно, я читала об этом в книгах, но читать — одно, увидеть — совсем другое. Когда тонкие прутики занялись, ант подбросил к ним более крупные ветки, а потом вернулся обратно в воду. Только сейчас стало заметно, как нелегко ему было находиться около огня.

— Положишь щитовника в костер? — спросил он, с сомнением поглядывая то на меня, то на свою добычу.

— Он ведь живой!

Нэри вздохнул и тут же нырнул. Его подсохшие и посветлевшие волосы тотчас намокли и опять стали темнее.

— Поддерживай огонь, — сказал он и опять исчез из вида. Надолго. Когда вернулся, я уже хотела идти за новыми дровами. К счастью, не пришлось.

С щитовником в руках Нэри выбрался к костру и, рискуя обжечься, бросил эту пакость прямо на угли. Я отвернулась, чтобы не смотреть на мерзкое зрелище. Что-то фырчало и шипело, а потом появился запах… неплохой запах. Мне даже удалось заставить себя вытащить тварь из костра с помощью палки, чтобы не заставлять Нэри лишний раз выбираться из моря. Только я все равно не смогла бы это съесть, если бы ант не почистил щитовника, выбросив все лишнее и оставив только нежное белое мясо.

Взяв одну из частей панциря и используя его как тарелку, мы сидели в воде у самого берега и ели. Лакомства оказалось довольно много. Хватило, чтобы наесться нам обоим.

— Расскажи историю, — вдруг попросил Нэри.

— Какую?

— Которую рассказывала вчера. Что было дальше?

Посмотрела на небо. Солнце потихоньку двигалось на закат.

— Хорошо. «Ты должна заплатить мне за помощь, — сказала ведьма. — И я недешево возьму! У тебя чудный голос, им ты и думаешь обворожить принца, но ты должна отдать этот голос мне…»

Рассказывая, я поглядывала на Нэри. Он опять замер, слушая историю. На его лице то отражалась тревога, то скользило возмущение, а иногда серые глаза анта заволакивало печалью.

— «…русалочка все танцевала и танцевала, хотя каждый раз, как ноги ее касались земли, ей было так больно, будто она ступала по острым ножам. Принц сказал, что она всегда должна быть возле него, и ей было позволено спать на бархатной подушке перед дверями его комнаты».

Услышав это, Нэри встрепенулся, вскинул голову, намереваясь перебить меня, но потом нахмурился и все же промолчал, только темно-синий хвост нервно хлестнул по воде, подняв тучу брызг.

— «Они взбирались на высокие горы, и хотя из ее ног сочилась кровь и все видели это, она смеялась, и продолжала следовать за принцем на самые вершины; там они любовались на облака, плывшие у их ног, точно стаи птиц, улетающих в чужие страны…»

— Он не полюбит ее, — тихо сказал Нэри. — Она умрет. Не надо дальше.

— С чего ты взял? — удивилась я.

— Разрешить спать у дверей его комнаты? Смотреть, как ей больно и ничего не делать? Нет, это не может стать любовью. Никогда.

— Он показал ей мир, она видела облака у ног и танцевала для любимого — ведь это счастье.

— Не надо танцев, если это боль. Ведь, если любишь, то больно сразу обоим. Не надо слов — они лишние. А облака… — Нэри бросил взгляд на меня, потом посмотрел на море. — Тебе больно? — он показал на мою пораненную ногу.

— Да.

— Хочешь, покажу тебе облака?

— Хочу, — выдохнула я.

Мы зашли поглубже, и ант вновь подставил свою спину и позволил держаться за него. Наш путь лежал к скалистому берегу и дальше в море. Сзади, словно тень великана возвышался огромный черный утес. У его подножья, похожие на клыки, лежали острые обломки. Но нам не нужно было туда. Нэри плыл в море все дальше и дальше. На мгновение стало страшно — мы оказались так далеко. Отсюда мне ни за что не доплыть до берега. Почувствовав, как сжались мои руки на его груди, ант остановился.

— Тебе страшно? — спросил он.

— Нет, — соврала я, но потом призналась. — Немножко.

— Хочешь обратно?

— Нет.

— Хорошо. Мы почти на месте.

Вскоре легкие волны исчезли. Вода стала гладкой и спокойной, словно в озере во время полного штиля. И даже ветер перестал дуть. Странное место.

— Где мы?

— Там, где облака. Подожди.

И в этот момент стало понятно, куда именно мы направляемся. Совсем недалеко от нас выступало из воды что-то вроде плота или плоского камня. Мы подплыли ближе. Это была вершина подводной скалы, еле-еле выступающей над поверхностью моря. Нэри перехватил мою руку, и вскоре я оказалась в его объятиях. Ясные светло-серые глаза анта сейчас казались особенно красивыми и притягательными. Захотелось, чтобы он поцеловал меня. Так, как во сне, но…

— Я помогу тебе подняться. Не бойся, — он нырнул, и вскоре медленно поднял меня вверх.

Один шаг, и под ногами оказалась твердая поверхность. Взглянув вниз, не поверила глазам: в темной воде, как в зеркале, отражалось закатное небо. Так явно, словно мне и впрямь приходилось смотреть на него сверху. Это было волшебно. Невероятно. Восхитительно. Позабыв обо всем на свете, смотрела на облака, плывущие у самых моих ног. На солнце, прощальные лучи которого рисовали на воде ослепительную дорожку.

Раскинув руки, чувствовала себя птицей, летящей навстречу ветру. Свобода… Настоящая свобода… Как было бы здорово и впрямь иметь возможность улететь вслед за ветром в дальние края! На мгновение показалось даже, будто я ощущаю потоки магии, пронизывающие наш мир, и вижу их. Они оказались такими красивыми. Радужными, сверкающими и радостными.

Забыв о боли в раненой ноге, закружилась, и волшебные огни взвились вокруг меня, словно праздничный фейерверк. Их становилось все больше и больше. Казалось, что от накопившейся магии воздух вибрирует и гудит. Что это было? Обман зрения? Моя неуемная фантазия? Не так важно. Иллюзия свободы лучше, чем совсем ничего.

Лишь когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, а краски на небе поблекли, став более темными, я вспомнила о том, кто подарил мне это чудо. Нэри ждал недалеко от скалы. Спрыгнув в воду, легко доплыла до него.

— Теперь понятно? — спросил ант.

— Что? — растерялась я.

— Если любишь, то не можешь причинить боль. Любовь — это взять на руки и отнести к облакам, если ей больно идти. Отдать все, что есть, чтобы она смеялась. А в той истории… Русалочка любит, принц не умеет любить.

Нэри делал паузы, иногда не очень правильно строил предложения, нервничал и торопился. К тому же я заметила, как сильно он побледнел, словно плохо себя чувствует.

— Нам пора, — ант резко оборвал свою речь и увлек меня в обратный путь.

Теперь прикосновения к нему, пусть даже такие невинные, снова начали порождать неловкость. Но можно ли было считать его слова признанием, или он просто пытался объяснить свою точку зрения? Не тороплюсь ли я? Ведь ант до сих пор ничего определенного так и не сказал.

Обратно Нэри плыл медленно и с большим трудом, а когда рядом с нами появились дельфины, он и вовсе заставил меня взяться за плавник вожака, а сам, нырнув, скрылся под водой, так ничего и не сказав на прощание.

Веселые друзья анта в целости и сохранности доставили меня к берегу. Рыбу дарить на сей раз не стали, но зато вдоволь развлекли своими акробатическими трюками. Увы, их старания никак не могли справиться с тревогой, терзавшей меня с того самого момента, как Нэри исчез. Это было так странно, что не могло не волновать. Я видела, что ему стало плохо, но почему?

Может, скала с облаками какая-нибудь особенная, и антам к ней нельзя подплывать? Или он и до этого чувствовал себя плохо, а потом все только ухудшилось, или… да кто его знает? Он же ни на один вопрос ответить не может и не хочет!